Всегда лишь ты
Шрифт:
– Ну ты вообще! – восклицаю возмущённо. – Зачем они тебе сдались?
– В память о том, что одна удивительная девушка по какой-то причине подарила мне самое счастливое время в моей жизни…
– Картер…
Мои глаза наполняются влагой.
– Не плачь, прошу… Я не могу видеть тебя такой.
Обнимаю его и реву, глотая солёные слёзы.
– Маленькая, не надо.
Целует висок, скулу… Но я вместо того, чтобы успокоиться, лишь сильнее впадаю в нервозное состояние.
– Роуз…
Вынуждает посмотреть на него.
– Ты часто
– Часто... Оно было совершенно особенным, – грустная улыбка трогает его губы.
– И для меня, – сглатываю, но в горле словно стеклянная крошка.
– Я мечтал о тебе задолго до того, как мы начали встречаться... Ты была совсем юной, а я уже тогда чувствовал, что это на всю жизнь. Смотрел на тебя и думал: буду защищать. Оберегать... – качает головой. – Когда ты вернулась в город, я чуть крышей не поехал. Меня трясло от одной мысли, что в школе или где-то ещё найдётся парень, который тебе понравится.
– Дурачок… Я вообще ни о чём таком не думала.
– Ты стала моим наваждением, Онил. Навсегда.
Одно слово. И внутри меня снова вспыхивает надежда. Надежда на то, что не всё ещё потеряно. Однако в следующую же секунду она неумолимо гаснет…
– Прости, что я не смог сохранить нашу любовь, Роуз. Гордыня, задетое самолюбие, ультиматумы, обиды, ревность… Посмотри, к чему всё это привело, – надломленно подводит итог.
Я начинаю паниковать. Меня одолевает очень нехорошее предчувствие.
– Скажи мне, ты… ты слышал, что я говорила тебе в машине скорой помощи? – цепляюсь за его руку.
– Да...
Глаза в глаза. Так остро и проникновенно. Но сколько тоски, безысходности и обречённости в его взгляде.
– Лерой, прошу, не разбивай мне сердце.
Вымученно выдыхает мне в губы, а затем бережно прижимает к себе, трепетно их коснувшись.
– Я люблю тебя. Люблю больше своей грёбаной жизни, Роуз…
И вот звучат заветные слова, о которых я грезила… но на душе отчего-то тягостно и неспокойно.
Крепче стискивает в своих объятиях.
Он что-то решил. Я чувствую.
И точно знаю, что мне это не понравится...
ЭПИЛОГ
ПОЛГОДА СПУСТЯ
Северный Тайланд, провинция Мэхонгсон
Четыре тридцать. Звук гонга – и вот ты по привычке поднимаешься с дощатого настила. Бредёшь на улицу, зевая на ходу, и принимаешь холодный душ, который бодрит на раз. Потому как по утрам в горах достаточно зябко.
Облачившись в уже привычную оранжевую «простынь», как я её именую, неспешной походкой иду на службу. Вот кто б сказал мне, что я буду жить в монастыре, да причём по всем канонам… посмеялся бы от души. Но, оказалось, правду говорят, пути Господни неисповедимы. Именно об этом я думаю, слушая, как хрустят сухие листья под босыми ногами.
Утренняя медитация длится два часа. И сейчас
Возникает логичный вопрос: каким ветром меня сюда занесло? Попутным, наверное…
После операции на позвоночнике я провёл в больнице целый месяц. Затем оказался уже в другой клинике, где на реабилитацию ушло ещё четыре недели. Прогнозы врачей были благоприятными, но на деле путь к моему здоровью оказался гораздо дольше и сложнее, нежели они обещали.
Моё состояние бесило меня с каждым днём всё больше, и я срывался на близких людей, потому что не желал видеть в их глазах то, что ранило сильнее всего, – жалость. Эта дрянь била наотмашь по лицу и смеялась надо мной… Словно недооценённый соперник, неожиданно отправивший меня в нокаут.
Предложение уехать в эти края прозвучало от Тамира – монаха, ухаживающего за мной в один из самых непростых периодов моей жизни. Отчаявшись, согласился. Не желая сдаваться и, что уж греха таить, не желая стать «наказанием». Этого я бы точно не вынес.
«Твоя душа глубоко больна, потому и тело отказывает тебе в борьбе».
Казалось бы, бред сумасшедшего, но здесь, в горах, дело пошло в разы быстрее...
Тамир познакомил меня с Учителем Цэдэ, некогда практикующим вертебрологом. Вот уж кому я теперь до гробовой доски обязан. Он не только поставил меня на ноги, благодаря своей уникальной лечебной методике, но и помог навести порядок в бедовой голове.
Признаю, сперва здешний уклад был мне чужд. Жёсткий распорядок, иная культура… Но постепенно я привык. Даже к медитациям: лежачим, ходячим и сидячим, которые давались тяжелее всего. Думаете это просто – сидеть и не двигаться часами? Зад затекает, руки-ноги-спина ноют от напряжения. А тут ещё команда: отключай голову. А как её отключить-то, когда там беспокойных мыслей рой. Причём нон-стопом, без рекламной паузы.
Не получалось долго. Мешали эмоции. Мешали внутренние монологи, переживания и терзания. Собственно то, из-за чего я в большей степени сюда попал, как заявил позже Цэдэ.
«Покой не придёт к тебе, если будешь дышать подобно загнанной лошади», – сурово обратился он ко мне однажды.
И всё это время меня учили не только заново чувствовать своё тело, но и правильно дышать. И, как ни странно, это помогло мне стать… смиреннее, что ли.
Час за часом, день за днём, неделю за неделей я не только послушно подчинялся жёсткому распорядку и указаниям Учителя, мучившего меня физически и духовно, но и постепенно незаметно проникался к этому месту. Тихо, спокойно, умиротворённо. Полное единение с природой. Чистейший воздух, горы, извилистые речки и леса...