Всегда лишь ты
Шрифт:
– Столько лет прошло… – вымученно выдыхаю я, по-прежнему не решаясь посмотреть на него. – Я знаю, ты злишься на меня, но…
– Я злюсь?
Его резкий, недобрый смех царапает слух.
– Давай так, Онил. Я тебе один раз скажу. Откровенно. Чтобы ты не выдумывала то, чего нет…
– Говори, – киваю и вынужденно поворачиваю голову в его сторону.
Картер молчит какое-то время. Бесстрастно наблюдает за тем, как я непроизвольно съёживаюсь от внезапного порыва пронизывающего ветра.
– Меня
Жестокие слова оседают в душе чёрным пеплом, но я приказываю себе не думать об этом. Не сейчас.
– Отлично. В таком случае, можем мы общаться нормально?
– Нет, не можем, – звучит циничное в ответ.
– И что это значит? – возмущённо вскидываю подбородок.
– Это означает, что общаться с тобой я не намерен.
Кровь стынет в жилах. Его враждебность настолько осязаема!
– У нас с тобой общие друзья, Картер! Мы не чужие люди. Нравится тебе это или нет! – прерывает давящую тишину мой яростный шёпот.
Хмыкает, и лицо его при этом не выражает ни единой эмоции.
От нахлынувшей на меня безысходности хочется громко закричать.
– Мы не чужие… – повторяю я тихо.
Но это больше похоже на самовнушение.
Картер травит меня тяжёлым взглядом и в какой-то момент едва заметно отрицательно качает головой.
– Чужие, Мелроуз. Давно чужие…
Чужие…
Будто кислоту пустили по венам.
Что угодно, но только не это! Не это холодное равнодушие!
В горле битое стекло, на языке едкая горечь, и мне приходится приложить немало усилий для того, чтобы продолжить.
– Ты только и делаешь, что цепляешь меня. Я хочу знать почему.
Удивительно, но мои глаза сухи. Даже странно, что я до сих пор так стойко держусь.
– Тебе показалось, – тушит окурок в пепельнице и прячет руки в карманы спортивных шорт.
– Показалось…
Грустная улыбка – это единственное, что я могу выдать в ответ.
– Всё? Или что-то ещё? – намекает на то, что устал от этого диалога.
– Торопишься?
– Даже не представляешь как… – склоняет голову чуть влево.
Что ж, признаю, этот раунд ты выиграл, чемпион. Но проиграть раунд, не означает проиграть бой, верно?
– Ты стал таким надменным и заносчивым. Противно! – уже даже не пытаюсь себя контролировать.
– Иди проспись. От тебя разит алкоголем. Вот что противно, Онил, – пренебрежительно бросает он.
Не могу сказать, что конкретно меня добило: его деланное спокойствие или взгляд, выражающий откровенное разочарование и осуждение. Но уже в следующую секунду моему терпению и выдержке приходит конец.
Бросаюсь на Картера, и что есть мочи
Совсем выбившись из сил, останавливаюсь. Волосы растрепались, в глазах застыли жгучие слёзы, а внутри… внутри медленно умирает израненная душа...
– Рехнулась? – дёрнув за предплечье, толкает меня к стене.
Разозлился. Задышал чаще. И глаза опасно сверкают, полыхая яростью.
Да. Давай, чёртова бесчувственная машина! Хочу, чтобы ты показал себя настоящего!
Окончательно слетев с катушек, протягиваю руку и опускаю подрагивающие пальцы на его шею. Уловив смятение в карих глазах, не медля подаюсь вперёд, притягивая его к себе.
Рваный выдох – и я касаюсь своими губами его…
Так мечтала об этом, Боже…
Целую. Смело, страстно, исступлённо и вызывающе горячо.
Как же сильно я люблю тебя! Неужели ты не понимаешь!
Провокационно прижимаюсь к нему всем телом, отчаянно желая стать ближе. Желая почувствовать, что, как и прежде, не безразлична…
Стискивает мою руку до боли, но на поцелуй не отвечает. И это, увы, красноречивее любых слов.
Рушатся иллюзии.
Рассыпаются в пыль.
Оставляя в груди лишь сквозную дыру.
Твой излюбленный нокаут… Очередная победа, Картер. Поздравляю…
В висках стучит. Голова кружится, всё плывёт.
Отстраняюсь и, смутившись собственного позора, опускаю глаза в пол.
– Какого дьявола ты творишь, Онил? – осведомляется ледяным тоном, дёрнув за руку к себе.
– Хотела проверить, – отзываюсь я тихо.
Стыд: острый, мучительный, нестерпимый, заставляет щёки буквально гореть огнём.
– Проверила? – уточняет гневно, обжигая кожу горячим дыханием. – Иди давай отсюда!
Резко отпускает запястье, и я сразу же спешу последовать его совету, так и не взглянув больше ему в глаза.
– Онил, – зовёт сердито.
Беззвучно глотая водопадом хлынувшие слёзы, закусываю губу.
Не оборачиваюсь. Замираю и жду, когда он вонзит клинок мне в спину.
– В следующий раз, когда будешь не в себе, сделай одолжение, не беспокой меня.
Киваю и, болезненно поморщившись, бегу, не разбирая дороги.
Ступеньки. Коридор. Тёмное небо и яркая луна над головой. Я на верхней палубе, но где конкретно, понять не могу. Вокруг ни души. Похоже, время уже позднее...
Меня трясёт, а растерзанное в клочья сердце почему-то всё ещё гулко колотиться в груди.