Всегда Ты

Летова Мария

Возмущённо смотрю на Благова, задрав голову. Он стоит надо мной, расставив ноги, и наблюдает, прикрыв ширинку сложенными руками.

— Вас обоих в лесу воспитывали?.. — спрашиваю его, осторожно подбирая персиковый букет и отряхивая его пальчиками.

— Брось этот веник в багажник, я тебе открою, — велит он, ткнув подбородком мне за спину и открывая водительскую дверь.

— Веник! — ахаю я.

— Да, и поживее. Часики тикают, — садясь за руль своей громадины, бросает он.

Хам.

Рыкнув, отношу

свои сокровища в багажник и укладываю их так, чтобы им ничего не повредило. У Благова в багажнике такая же обстоновка, как в его квартире. Сажусь на переднее сидение и спрашиваю, пристёгивая ремень:

— Куда мы?

Он заводит машину и разворачивает корпус, положив локоль на подголовник. Сдаёт назад со словами:

— Егор, убери башку, — тормозит и осматривает меня с головы до ног. Выкручивает руль, осматриваясь, и добавляет. — С родителями знакомиться, платок поправь…

Глава 20

Перевожу взгляд с Благова-старшего на обступивший нас со всех сторон главный корпус Дома на Котельнической (одна из семи реализованных сталинских высоток в Москве, известная также по к/ф "Москва слезам не верит" — прим. автора). Здание такое огромное, что мне кажется, будто оно закрывает солнце.

Моё сердце заходится в трепыханиях подозрительности.

Паша паркует машину одной рукой, вклиниваясь между двумя мерседесами.

Подаюсь вперёд и выворачиваю голову, чтобы лучше рассмотреть нависший над нами шпиль, на который несколько лет назад какой-то сумасшедший активист повесил украинский флаг.

Я никогда не была так близко к этому символу Москвы, и теперь я всерьёз обескуражена.

– Я пошёл… — вздыхает Егор, выходя из машины.

Захлопывает дверь, и мы с Пашей погружаемся в тишину.

Наблюдаю за тем, как молодой баскетболист пересекает очень широкую площадку перед зданием, направляясь к центральной арочной двери, облицованной тёмно-коричневым камнем. Он засунул руки в карманы своих голубых джинсов и шагает, гордо разведя плечи и уверенно переставляя свои длинные ноги.

У его брата походка такая же. Они вообще очень похожи в некоторых жестах и мимике. И в телосложении. Но, у МОЕГО Благова отсутствует налёт инфантильности и легкомыслия. Зато присутствует налёт небывалой властности.

Перевожу на него глаза, вцепившись в свою сумку. Он откинулся на спинку сидения и опустил локоть на водительский подоконник, подперев рукой подбородок. Вторая его рука лежит на руле, постукивая по нему длинными загорелыми пальцами.

У меня внутри нарастает страшное волнение. По многим причинам. Но, сейчас меня интересует только одно. Глядя на его серьёзный гордый профиль, спрашиваю, махнув рукой на знаменитую высотку:

— Твои родители…живут в…эээ…эээ?..

Может, это досталось им по наследству и всё?

Он поворачивает

голову и смотрит на меня спокойно своими глубокими чайными глазами. Его спокойствие мне НЕ передаётся. Я ещё больше волнуюсь, роняя руку. Паша выдыхает и протирает лицо ладонями, будто встряхивается. Отстёгивает ремень и говорит:

— Да, на двадцать четвёртом этаже с видом на Яузу, если ты это пыталась спросить, — кивнув на мои колени, он добавляет. — В бардачке телефон. Забыл отдать. Симка стоит, наши с Егором номера вбиты.

Тупо открываю бардачок, переваривая шокирующую информацию. Снова поднимаю глаза на дом. Огромный и монолитный. Это не здание. Это целая эпоха. Я знала, что он коренной москвич. Знала, что у него обеспеченные родители. Но, не настолько же!

Резко хватаю рукой белую коробку и хмурюсь. На ней нарисован айфон с ТРЕМЯ камерами, что говорит в пользу его принадлежности к последнему поколению. Досадливо смотрю на Пашу. Он продолжает бесстрастно за мной наблюдать.

— Благов… — говорю тихо, отступая от главной темы. — Зачем мне такой дорогой телефон?..

— Потому что у тебя обеспеченный мужик, — ровно ставит меня в известность он.

Выдыхаю, пожёвывая внутреннюю поверхность своей губы. Желая расставить всё по местам, выпаливаю, глядя в его красивое волевое лицо:

— Кто твои родители?

Не томя, он любезно сообщает:

— Мать в основном путешествует, а отец полномочный посол в Испании.

Мой рот приоткрывается, а руки образно опускаются. Смотрю на него, хлопая глазами, как кукушонок. Он протягивает ладонь и прикрывает мой рот, подтолкнув согнутым пальцем подбородок.

Сглатываю и в ужасе восклицаю, шлёпая его по руке:

— Ты…никогда не говорил!

— Ну, теперь говорю… — пожимает он плечом.

Этот самодурный ответ заставляет меня подавиться воздухом.

— ОХРЕНЕТЬ просто, Благов! — рычу, всплеснув руками, разозлённая его невозмутимым спокойствием. — А у меня в роду ДАЛЬТОНИКИ! Как тебе такая новость?!

Он начинает ржать, удобнее разваливаясь в кресле. Его лицо мгновенно преображается. Скулы заостряются, белые зубы контрастируют с цветом его кожи. Я хочу сфоткать его такого и поставить на заставку этого баснословно дорогого айфона!

ПРЕКРАТИ!

— И чё?.. — спрашивает Паша, подтяну к себе колено, и беспечно покачивая им из стороны в сторону.

Ткань серых брюк натянулась на крупном бедре, обозначая мышцы вокруг этого большого колена. Это мега сексуально. Смотрю на его выпуклую ширинку и внутренне стону. Ему, блин, даже не нужно что-то специальное делать, чтобы я опять думала о нём голом. О его плоском животе, дорожке тёмных волос…

ПРЕКРАТИ!

Встряхиваюсь.

— А НИ-ЧЕ-ГО! — проговариваю по слогам, подаваясь вперёд. — Если у меня в животе… поселилась Y-хромосомка, знаешь, ЧТО будет?