Всегда в бою
Шрифт:
Кроме того, упомянутое болото вместе с другими болотами к востоку и югу от него окружало занятую противником высоту 67,8. Здесь, в четырехугольнике деревень Новоселки, Дворище, Чисти, Язвинка, располагался мощный узел обороны. Труднодоступный и для прямой атаки, и для обхода с флангов и тыла, узел этот как бы нависал над всем левым флангом ударной группировки, глубоким клином врезаясь в расположение наших войск. Его фланкирующий огонь мог сковать действия 60-го стрелкового корпуса, особенно - 235-й дивизии.
Начальник оперативного отдела штаба армии полковник В. В. Турантаев предложил "ослепить" оборонительный
Накопленный опыт применения дымов было решено широко использовать в предстоящей операции - и при прорыве главной полосы обороны противника, и в глубине, в ходе форсирования Западной Двины.
Оказалось, что "ослепить" дымовой завесой тот же оборонительный узел на высоте 67,8 не так уж сложно.
– Парадоксально, но факт!
– говорил полковник Н. Степанов, начальник отдела химзащиты штаба.
– Невыгодное для нашей пехоты фланкирующее расположение этого узла вражеской обороны, его клинообразная конфигурация оборачиваются выгодно для нас при постановке дымовой завесы. Мы меньше зависим от капризов погоды, от перемены ветра. Подготовим пуск дымов со всех сторон клина - с севера, востока и юга. Так что при любом ветре, кроме западного, мы "ослепим" здесь фашистов.
Полковник Степанов, побывав на переднем крае, доложил о готовности подразделений химзащиты.
Беспокоила нас погода, ее прогноз на ближайшие дни. Туманы и затяжные дожди могли обратить этот озерно-болотистый край в непролазную трясину. Но работники гидрометеорологической службы во главе с инженер-капитаном А. Егошиным сделали все, что было в их силах. Они представили подробное описание местности в полосе прорыва на всю ее глубину, вплоть до Западной Двины на юге и Витебска на востоке.
Документ этот давал полную характеристику водных преград - болот, рек, озер, их водного режима, берегов, донного грунта, бродов - и тех, что уже имелись, и тех, которые ожидались после спада воды. Показательны строчки, относившиеся к заболоченным участкам: "Болота кустарниковые и луговые, глубина стояния воды - 0,5 - 1,2 метра. Для пехоты труднопроходимые. Возможно передвижение бойцов в одиночку"{80}.
Естественно, что такие болота являлись серьезным препятствием для боевой техники. Как только танковые части, приданные нам, стали прибывать в районы сосредоточения, командующий бронетанковыми и механизированными войсками армии полковник В. Б. Меньшов обратился ко мне с просьбой:
– Разрешите танковым командирам участвовать в допросах пленных?
– Имеете в виду разведку танконедоступных участков?
– Да. Хорошо бы и саперам участвовать в
– Добро! Штаб распорядится об этом.
Инициатива полковника Меньшова была своевременной. Прежде случалось, что, планируя атаки танков, их взаимодействие с пехотой, артиллерией, саперами, общевойсковые штабы упускали неприметные на первый взгляд, но существенные детали. Например, характеристику отдельных участков местности на данный отрезок времени. Подчеркиваю это, так как топографическая карта, даже очень добротная, имеющая большую или меньшую давность, требует значительной корректировки в соответствии с особенностями местности и погодных условий.
И карта, и гидрологические описания рек, озер и болот составлены на основе данных, полученных много лет назад. Они устаревают и часто могут лишь подсказать, где следует ждать естественных преград. Но там, где топографы обозначили безымянный ручей в низинке, сегодня встретишь топкое болото, и наоборот, на месте болота - крепкий торфяник. Время и непогода резко меняют характер местности, особенно если она низменная, со слабым грунтом.
Опыт показал, что необходимые сведения о том или ином участке, о его доступности для танков и другой тяжелой техники, о путях обхода можно получить не только от местных жителей и партизан, но и от пленных. Штаб армии ввел в практику специально разработанный вопросник, который учитывал интересы всех родов войск. А участие в допросах танкистов, саперов и других специалистов еще более повысило эффективность допросов.
Само взаимодействие танков со стрелками и саперами в полосе армии также было организовано с учетом опыта предыдущих боев в озерно-лесистой местности. Танки должны были продвигаться либо в боевых порядках пехоты, либо несколько позади, прикрывая ее огнем. Вперед они выходили только в необходимых пунктах, для коротких атак. Использовались танки мелкими группами (5 - 6 машин), но на максимально широком фронте. Инженерное обеспечение танковых частей усиливалось: танковой роте придавался, как минимум, саперный взвод, а иногда и два взвода. Саперам предстояло настилать гати через заболоченные участки, чтобы поддержать хороший темп наступления.
После прорыва главной полосы обороны командование фронта планировало на стыке флангов 43-й и 6-й гвардейской армий ввести в бой свою подвижную группу - 1-й Краснознаменный танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск В. В. Буткова.
Артиллерийское обеспечение операции было достаточно высоким - по 165 стволов в среднем на каждый километр участка прорыва. Правда, это были в основном минометы и легкие полевые пушки и гаубицы. Для контрбатарейной борьбы (а огонь тяжелой артиллерии планировался на большую глубину - вплоть до Западной Двины) в нашем распоряжении имелось только 69 дальнобойных орудий пушек и пушек-гаубиц 28-й и 37-й гвардейских артбригад.
Между тем подразделения нашей артиллерийской инструментальной разведки и летчики 206-го корректировочно-разведывательного авиаполка засекли и нанесли на карту 25 арт-батарей противника. Кроме того, в глубине вражеской обороны, на линии Западной Двины, находились в резерве полк и два отдельных дивизиона тяжелой артиллерии. Эти части, подчиненные непосредственно командованию 3-й немецкой танковой армии, сразу же будут брошены в бой, и наши артиллеристы должны быть готовыми к борьбе с ними.