Всегда в бою
Шрифт:
Начальник артиллерии Е. В. Щеглов заключил, что армейской группе контрбатарейной борьбы трудно справиться с таким обилием дальних целей. И он был прав. Нам помогло командование фронта. Подавление части целей было поручено поддерживавшей нас 322-й штурмовой авиационной дивизии 3-й воздушной армии.
В разговоре с командующим воздушной армией выяснилась одна настораживающая деталь. Генерал-лейтенант авиации Н. Ф. Папивин сказал о претензиях летчиков к пехоте. Бывали случаи, что стрелки вторых эшелонов, завидев самолеты, давали сигнал ракетами: "Свои!" Это дезориентировало летчиков относительно линии фронта, они могли принять пехоту
В первой половине июня генерал армии И. Х. Баграмян дважды приезжал в нашу армию, контролируя приготовления войск. А когда они были в основном завершены, по ВЧ позвонил генерал В. В. Курасов:
– Завтра к вам приедет представитель Ставки Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Командующий фронтом его сопровождает. Подготовьте доклады.
Обычно по той или иной спланированной операции сначала докладывали начальники отделов штаба, а в завершение - командарм. На этот раз порядок был изменен. Приехав к нам на КП, в деревню Белянки, маршал сказал:
– Времени у меня мало. Сможете ли обо всем доложить сами?
– Смогу.
– В сорок пять минут уложитесь?
– Да.
Снимаю часы, кладу их перед собой. Начинаю доклад. Конечно, волнуюсь. Все-таки я впервые выступаю в роли командующего армией. Вижу, Александр Михайлович слушает внимательно, а Иван Христофорович слегка кивает головой: все, дескать, верно, не волнуйся.
Когда я закончил, маршал задал несколько вопросов. Его интересовало, как мы спланировали взаимодействие танков, пехоты, инженерных войск и артиллерии, как организована работа тылов. Все это действительно сложные вопросы, особенно при наступлении по такой тяжелой местности.
Представитель Ставки, уезжая, пожелал войскам 43-й армии боевого успеха.
До начала наступления оставались считанные дни. По-прежнему внушала опасение погода, но инженер-капитан Егошин меня обнадежил, сообщив, что 23 25 июня она будет вполне удовлетворительная: облачность и ветер переменные, дожди лишь местами, кратковременные. К чести наших метеорологов, их прогноз оправдался.
Заканчивался последний этап приготовлений. Ударная группировка - части 1-го и 60-го стрелковых корпусов - двинулась ночными маршами к линии фронта. В ночь на 22 июня их главные силы сосредоточились в 5 - 7 км от передовой, а штурмовые батальоны вышли на передний край.
Около полуночи командиры корпусов Васильев и Люхтиков доложили, что штурмовые батальоны полностью сменили подразделения 156-й стрелковой дивизии. Все шло по плану. Специально подготовленные роты (по одной в полосе каждой дивизии) ждали рассвета, чтобы начать разведку боем. Эти небольшие, но крепко сколоченные подразделения кроме выполнения обычных для разведки задач должны были вынудить противника ввести в бой свои ближайшие резервы. Если это удастся, то на следующий день под первый массированный удар нашей артиллерии, авиации, пехоты и танков попадут основные силы фашистов, их оборона лишится глубины, а значит, и устойчивости.
Готовясь к наступлению, командиры, политорганы и партийные организации широко разъясняли личному составу те высокие требования, которые предъявлялись к воинам Коммунистической партией и советским народом. В беседах и докладах, в материалах армейской печати подчеркивалась возрастающая
Коммунисты и комсомольцы, всесторонне обсудив свои задачи в предстоящем бою, получили партийные, комсомольские поручения, и прежде всего главное поручение - первыми подняться в атаку, личным примером увлечь товарищей на образцовое выполнение заданий командования. Словом, партийно-политическая работа носила целеустремленный и конкретный характер. И в этом сказалась плодотворная организаторская роль наших политорганов. Во главе политотделов корпусов стояли опытные, инициативные политработники. Среди них полковник С. П. Васягин (ныне он генерал армии, член Военного совета - начальник политуправления сухопутных войск), полковник А. А. Борисов, полковник В. Я. Москвин. Большим авторитетом у личного состава пользовались также начальники политотделов дивизий Н. Я. Гетманов, Д. М. Шишкин, А. А. Минин, Л. Ф. Демин, Е. И. Алексеев, начальники политотделов гвардейских танковых бригад Г. А. Кобрин, М. Г. Левит.
В канун операции во всех соединениях и частях состоялись митинги личного состава с выносом боевых знамен. На этих митингах бойцы, командиры и политработники поклялись с честью выполнить свой воинский долг.
В пять часов утра 22 июня после 10-минутного артналета началась разведка боем. Роты атаковали противника по всему семикилометровому участку прорыва. Успех сразу же обозначился в полосе 1-го корпуса. Рота капитана Герасименко овладела первой, а затем и второй траншеями и, взаимодействуя с соседней ротой, ворвалась в деревню Замошье. В полосе 60-го корпуса атака развивалась медленнее. Здесь, как мы и предполагали, основой вражеской обороны оказался узел сопротивления в деревнях Новоселки, Дворище, Чисти. Попытки разведчиков обойти его по болоту пресекались сильным фланкирующим огнем. Ожесточенный бой на этом участке продолжался до темноты. Фашисты предприняли девять контратак подряд.
Вечером полковник Шиошвили доложил результаты опроса пленных. Выяснилось, что нашу и нашего соседа (6-й гвардейской армии) разведку боем вражеское командование приняло за начало общего наступления и перебросило к переднему краю все тактические резервы 56-й пехотной дивизии, а также часть сил, оборонявшихся на соседних участках фронта.
Командовавший 6-й гвардейской армией Иван Михайлович Чистяков позвонил на мой наблюдательный пункт:
– Как дела?
– В порядке. Васильев вклинился на километр-полтора.
– Ну, я тебя, пожалуй, обгоню. Ручкин{81} сильно пошел.
Перед смежными флангами наших армий сложилась благоприятная обстановка. Противник метался, он дробил свои усилия, перебрасывая резервы вдоль линии фронта - то в полосу соседа, то обратно к нам, в полосу 1-го и 60-го корпусов. В аспекте психологическом это попахивало уже паникой. А ведь мы пока что ввели в бой только несколько рот.
В тактическом отношении разведка боем тоже принесла хорошие плоды. Оборона на стыке флангов 56-й и 252-й немецких пехотных дивизий дала заметную трещину. Теперь наш передний край в полосе 1-го корпуса местами выдвинулся за вторую траншею противника.