Всегда в бою
Шрифт:
К чести Михаила Ивановича Кучерявенко, он правильно воспринял замечания товарищей. Быстро перестроился и вновь стал таким, каким привыкли все мы его видеть: отличным командиром, блестящим организатором боя, человеком, которого можно и должно ставить в пример другим.
В последних числах августа была получена директива о подготовке к Рижской наступательной операции, и уже 28 августа мы провели первую рекогносцировку местности на участке, намеченном для прорыва. По замыслу Ставки в наступление должно было перейти лишь правое крыло 1-го Прибалтийского фронта - 43-я и 4-я ударная армии, в то время как войскам левого крыла (6-й и 2-й гвардейским, 51-й армиям) была поставлена задача упорной обороной обескровить танковую группировку фашистов
Таким образом, наступательная операция 43-й армии носила частный характер. Боевая задача была сформулирована так: "Уничтожить баускую группировку противника, захватить гор. Иецава, выйти к реке Западная Двина (Даугава) и овладеть западной частью гор. Рига"{97}. Причем главным в этой задаче, как подчеркнул в беседе со мной Иван Христофорович Баграмян, являлся прорыв к Даугаве, выход армии на тыловые коммуникации вражеских войск, оборонявшихся юго-восточнее Риги.
– Успех этого прорыва во многом предрешит и освобождение Риги, - заметил он.
Для подготовки к наступлению нам дали две недели. Срок вполне достаточный, если учесть, что армия с середины августа находилась в обороне, что она уже получила пополнение людьми и техникой. В боевом составе армии произошли значительные изменения. Теперь в нее входили четыре стрелковых корпуса - 92, 84, 1 и 19-й (двенадцать дивизий) - и 3-й гвардейский механизированный корпус, а кроме того, две отдельные танковые бригады, четыре самоходно-артиллерийских полка и два тяжелых танковых. В общей сложности мы имели 368 танков и самоходно-артиллерийских установок.
Мощной была и артиллерийская группировка. Она состояла из двух бригад орудий большой мощности (203-мм гаубицы), четырех тяжелых гаубичных и пушечных бригад, двух бригад реактивной артиллерии, восьми отдельных артиллерийских и минометных полков. Всего, считая и артиллерию стрелковых дивизий, более 1000 стволов. Артиллерийские плотности на участке прорыва превышали 120 стволов на один километр{98}.
С первых чисел сентября усилила свою деятельность наша разведка. Она была очень результативной, особенно в полосах 235-й и 156-й дивизий. Допрос двух десятков пленных, захваченных в течение нескольких дней, помог уточнить имевшиеся у нас сведения. Перед фронтом армии, по северо-восточному берегу реки Лиелупе, оборонялись части трех немецких дивизий (281-й и 215-й пехотных, 388-й учебно-полевой), а незадолго до начала наступления в первую линию была введена и четвертая дивизия - 290-я пехотная. Пленные из этой дивизии были взяты в ходе комбинированной разведки, с применением дымовой завесы. Опять, как и на витебском направлении, отличился взвод химзащиты 732-го стрелкового полка 235-й дивизии. Точно рассчитанная по плотности и направлению дымовая завеса прошла над рекой Лиелупе с одного берега к другому, "ослепив" огневые точки противника и скрыв переправу разведчиков полка. Несмотря на интенсивный огонь фашистских минометов, разведка, выполнив задачу и захватив пленных, вернулась на свой берег без потерь.
Готовясь к наступлению, штаб армии в широком масштабе спланировал применение дымовых завес. Они должны были прикрыть и форсирование реки Лиелупе, и понтонные мосты после их наведения.
Лиелупе, через которую нам предстояло нанести удар, являлась водным препятствием средней трудности - ширина ее достигала 120 метров, глубина от 0,9 до 2 метров. Броды были разведаны, но дело осложнялось тем, что, по прогнозам нашей гидрометеослужбы, во второй декаде сентября ожидались ливневые дожди. Они могли значительно повысить уровень реки, что, разумеется, затруднило бы ее форсирование. Инженер-капитан Егошин представил Военному совету соображения по этому поводу, внес предложение построить временную плотину, которая снизила бы уровень реки Лиелупе. Задача облегчалась тем, что наиболее водоносный приток Лиелупе - река Муша протекала частично по нашим тылам. Начальник инженерных войск генерал-майор А. А. Колмаков поддержал предложение Егошина, и оно было
10 сентября плотина длиной свыше 100 метров и высотой 3 метра перекрыла Мушу, и три дня спустя уровень Лиелупе снизился более чем на одну треть, несмотря на сильные дожди. Скажу заранее, что эта мера, предпринятая по инициативе работников гидрометеослужбы, очень облегчила нам форсирование реки. По обмелевшим бродам легко прошла не только атакующая пехота, но и танки, и часть другой тяжелой техники.
План наступления 43-й армии был трехэтапным. Задача первого этапа форсирование Лиелупе, прорыв на 9-километровом участке, овладение Иецавой. На втором этапе армии предстояло овладеть городами Балдоне и Текава и выйти к Даугаве, отсекая от Риги вражескую группировку, сражавшуюся юго-восточнее города. Третий этап - прорыв к западной окраине Риги, выход на побережье Рижского залива.
В целом операция преследовала ту же цель, что и предыдущая: отсечь немецко-фашистскую группу армий "Север" от группы армий "Центр".
Наступление было назначено на 14 сентября. Еще до рассвета на мой наблюдательный пункт приехали представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и командующий фронтом генерал армии И. Х. Баграмян. Ночью прошел дождь. Утро выдалось мглистое, туман стоял плотной стеной. Я то и дело поглядывал на часы. Александр Михайлович Василевский сказал:
– Отложите начало артподготовки. Пусть погода прояснится.
Мы ждали долгих два часа. Наконец туман рассеялся, в 10.00 командующий артиллерией генерал Щеглов передал сигнал о начале артподготовки. Она продолжалась два с половиной часа, но еще до ее окончания стало ясно: сильного сопротивления врага ждать не придется. Его артиллерия замолкла. Наши наблюдатели докладывали с переднего края, что вражеская пехота бросает свои окопы, бежит в тыл.
Над Лиелупе бреющим полетом прошли девятки краснозвездных штурмовиков. Огненный вал рвущихся снарядов, подчиняясь отданной Щегловым команде, постепенно продвигался в глубину фашистской обороны. Почти вплотную за ним следовали стрелковые цепи. Они вброд стремительным броском форсировали реку и, не задерживаясь в захваченных траншеях, уже выходили к огневым позициям артиллерии 215-й и 290-й немецких пехотных дивизий. Громадные воронки, искореженные пушки и гаубицы, разбросанные взрывами штабеля снарядов - все это свидетельствовало об огневой обработке, проведенной нашей группой контрбатарейной борьбы.
В первые же часы наступления была освобождена Бауска. Введенный в прорыв 3-й гвардейский мехкорпус генерала В. Т. Обухова устремился вдоль Рижского шоссе на север, к городу Иецава. Противник оказывал слабое сопротивление и в этот день, и в следующий. Мы захватили 80 орудий и более 600 пленных. Их показания достаточно полно осветили картину разгрома на участке прорыва:
"Во время артподготовки русских половина солдат разбежалась. Отходить начали без приказа".
"В нашей роте было 60 человек. Сейчас роты нет. Оставшиеся в живых спасались поодиночке, кто как мог".
Это говорили пленные из 502-го полка 290-й дивизии. Так же обстояло дело и в 215 дивизии. В ее 390-м полку еще 14 сентября роты насчитывали по 75 - 80 человек, день спустя -по 15 - 20 человек. Противотанковый дивизион потерял все свои штурмовые самоходные орудия{99}.
Войска армии приближались к городу Иецава, к глубинному оборонительному рубежу по берегам одноименной реки. Характерно, что этот, четвертый по счету рубеж, о котором мы уже знали и по аэрофотоснимкам и по другим разведывательным сведениям, был гораздо более мощным, чем первые три. Если, например, оборона по реке Лиелупе состояла из одной-двух траншей, а местами только из отдельных опорных пунктов, то на иецавском рубеже мы встретили глубоко развитую оборону - три траншеи полного профиля, множество артиллерийско-пулеметных дзотов, блиндажей и прочих инженерных сооружений. Подступы к каждой траншее плотно прикрывались колючей проволокой, минными полями противотанковыми рвами.