Вселенная Анимант Крамб. Лондонские хроники

Рина Лин

«Люди делают плохие вещи, но это связано не с их религиозными установками, а с тем, что они люди».

О мелочах, которые меняют мир

1

Пальцы Рейчел летали по клавишам фортепиано, заставляя молоточки задевать струны и высвобождать звуки, которые образовывали аккорды и наконец складывались в мелодию.

В этом была магия ее пальцев.

Папе нравилась эта песня. Она слышала,

как он насвистывал ее в холле, что показывало его хорошее настроение и гарантировало, что он будет добрее к Янушу, когда выйдет из дома и скажет ему что-нибудь по дороге.

В этом была настоящая магия ее пальцев.

Кто знал, на что еще они способны. Возможно, кучер услышал ее песню на улице, отвлекся на нее и стал причиной несчастного случая. Могли бы пострадать люди.

Или же джентльмен поднял взгляд на открытое окно музыкального салона, чтобы узнать, кто же играл эту мелодию, и увидел молодую леди в шелковом платье, с которой они непременно влюбились.

И все это сотворили ее пальцы.

Малейшие действия имели непредвиденные последствия. В некоторые дни Рейчел любила размышлять над всеми возможностями и воспринимала их как большое приключение. В другие же чувствовала себя подавленной трагичностью этой мысли и больше всего боялась того, что может произойти.

Запах свежеиспеченного печенья ударил ей в нос, и она прервала свою игру посреди такта, что всегда раздражало Мириам, которая ругалась на нее, чтобы она хотя бы доиграла до конца. Но Рейчел это не беспокоило, ей даже нравилось тем самым немного позлить сестру.

Что еще она могла сделать, чтобы скрасить свой день? Здесь никогда не происходило ничего неожиданного. Повседневная жизнь была настолько угнетающе однообразной, что Рейчел иногда задавалась вопросом, действительно ли она реальна или это просто призрак ее самой, загнанный в день сурка.

Вздохнув, она встала, закрыла окно музыкального салона и спустилась, ведомая запахом, вниз по лестнице на первый этаж.

Софи вытащила из духовки противень и крикнула что-то миссис Гудбоди, но ее слова потонули в грохоте кастрюль. Когда ее взгляд упал на Рейчел, которая молча стояла в ожидании, когда ее обнаружат, она добродушно улыбнулась и протянула девушке противень.

– Осторожно, горячее, – предупредила служанка, и Рейчел взяла кончиками пальцев одно восхитительное круглое печенье, источавшее аромат сахара и масла.

Все еще держа его и слегка обжигая пальцы, она захотела выпить чаю с этой выпечкой.

Поскольку и Софи, и миссис Гудбоди были заняты, Рейчел вошла в кухню, взяла чайник и сама наполнила его водой. Она проигнорировала неодобрительный взгляд кухарки, надеясь, что та не выдаст ее.

Папа был строг, когда дело касалось подобных вещей. По его мнению, его дочери – принцессы и должны наслаждаться своей жизнью. Жить без забот, не шевелить и пальцем и быть рядом с кем-то, кто лишь по одному взгляду понимал все их желания.

Но эта жизнь походила на золотую клетку, а Рейчел была птицей, которая не могла

понять, почему ей никогда не разрешали учиться летать.

Два великолепных журавля украшали керамическую баночку, которую Рейчел взяла с полки и нетерпеливо открыла крышку. Но там было пусто.

– У нас не осталось «дарджилинга»? – спросила она, когда Софи пронеслась мимо нее, бросив извиняющийся взгляд.

– Вчера закончился. Я могу принести его завтра, если хотите, мисс, – ответила женщина. – Сделать вам вместо него «Эрл Грей»?

Рейчел покачала головой и слегка скривила рот, прежде чем смогла сдержать отвращение, проявившееся на ее лице. Она не любила «Эрл Грей» и ненавидела сильный запах бергамота. Он напоминал ей мыло.

– Нет, спасибо, дорогая Софи, – мягко отказалась она, взяла печенье и покинула кухню.

Прежде чем она успела откусить кусочек, Мириам уже отломила половину от ее воздушного печенья и сунула его себе в рот. Рейчел захотела было выразить свое недовольство и потребовать вернуть кусок, но остановила себя. Потому что, во-первых, его уже проглотили, а во-вторых, Мириам просто хотела, чтобы девушка разозлилась на нее.

Кроме того, на кухне была целая армия этого печенья.

– Пойдем в город, – предложила Мириам, все еще жуя, и с озорством схватила Рейчел за руку.

Рейчел лишь слабо улыбнулась.

– Не думаю, что у отца есть время сопровождать нас, – ответила она, в то же время понимая желание сестры не быть больше запертой в стенах этого дома. Ее взгляд упал на окно, за которым на залитых солнцем улицах Лондона цвела жизнь.

– Я думала пойти одним. Только ты и я, – объявила Мириам, и Рейчел охватил ужас. Она распахнула глаза и пораженно уставилась на сестру, которая лишь ненамного старше ее.

С любым другим она бы просто рассмеялась, приняв это за плохую шутку, но, зная Мириам, та всегда серьезно относилась к подобным задумкам. Она была непредсказуемой и безудержной, рвала оковы своей жизни, как дикая лошадь, и вырывалась из них всякий раз, когда появлялась возможность.

– Отец не разрешит, – Рейчел напомнила ей правило, но Мириам просто отмахнулась от этого.

– Тогда уйдем, не спрашивая. Ты знала, что Мария должна просто ставить в известность экономку, прежде чем уйти? Можешь в это поверить? – с волнением произнесла она, потянув Рейчел за собой.

Рейчел не сопротивлялась, даже сама этого хотела, хотя и не могла в этом признаться. Искра бунтарства боролась внутри нее со страхом перед миром. Одно слово, и все изменилось. Кто-то сказал ей «еврейка», и вся уверенность исчезла, оставив ее в городе, в котором ненавидели кого-то вроде нее. Мельчайшие мелочи меняли и большие вещи. Одно семя могло перевернуть мир с ног на голову.

Мириам ловкими пальцами повесила ей на талию кошелек так, чтобы он стал украшением и подходил по цвету к светло-голубому шелку юбки. Пальцы Рейчел тут же нашли на нем кисточку, и она начала нервно играть с нитками.