Вселенная полна потерянных кораблей
Шрифт:
— Извиняюсь за опоздание… — в смущении бормочет он, однако режиссёр и слушать не хочет.
— Откуда вы его откопали? — вполголоса спросил Дэнповер.
— С «Белого лебедя»… — обескуражено ответил Раткирой.
— Ой, нет! — отмахнулся режиссёр. — Тогда уйду я! — Исполняя обещание, вконец раздосадованный Дэнповер покидает студию.
Раткирой так и не проникся ситуацией, ещё раз обвёл помещение взглядом, прошёл к находящемуся в главном фокусе дивану и осторожно присел на краешек.
— Что случилось? — тихо спросил специалист по архаичной технике.
— Раткирой, я… — начал командор, но не справившись
— Это очень важный для нас проект, — вкрадчиво агитирует стоящий по обе стороны раздора историк. — Мы рассчитываем, что через участие в фильме сможем лучше понять друг друга. Население «Белого лебедя» сможет интегрироваться с народом Сампойи.
— Раткирой, я понимаю это не хуже вас! — заверил командор. — Но это же чёрт знает что! Я отказываюсь участвовать в этом балагане! Вы выставляете нас сущими клоунами! Что за межзвёздные сражения в сценарии! — В поисках текста Бослор рыщет по заваленному бумагами столику. — А упомянутая в этом творении угроза извне — хотел бы я знать, что они имеют в виду? — Бумаги запропастились, отчего попытки найти их выглядят ещё нелепее. — Посмешище какое-то!
Раткирой сочувственно кивает. Призванная в помощь зрелищная индустрия лишь портит дело. Её функция — развлекать, а не просвещать. Социальная реклама, на которую возлагали надежды, грозит и впрямь обернуться балаганом — шоу с взрывами и легкомысленными приключениями.
— Я видел черновые варианты, это унизительно! — продолжает Бослор. — Один из них называется «Дикий мир прошлого». Нет никаких сомнений, что дикими вы называете именно нас. Кого же другого?
Раткирой кивает в такт горьким словам командора. Стыдно за плачевное состояние дел, за высокомерие и жестокость сограждан.
— Ерунда получается, — согласился Раткирой. — Недоразумение.
Командор порывисто встаёт и направляется на выход.
— Куда вы? — спохватился историк.
— Домой, — неприязненно кинул Бослор, даже не потрудившись обернуться.
— Постойте! Я провожу вас до спускаемого модуля!
— Спасибо, — сухо ответил командор. — Сам как-нибудь.
— 9 —
Бослор не сразу узнал вице-командора Опти.
Не просто идентифицировать Главного астронома «Белого лебедя» в человеке, стоящем на краю тротуара и озирающемся по сторонам с абсолютно потерянным выражением на лице. Форма, разве что: красивая и не к месту торжественная. Величественная чёрно-синяя форма офицера высшего командования межзвёздного ковчега. Насколько смешно в ней выглядит — космический вице-командор, растерявшийся в суете и футуризме планетарного мегаполиса.
— Как же так, Раймонд? — Пожилой вице-командор ухватился за локоть Бослора как за спасательный трос. — Что же это получается? — Нижняя губа дрожит, что придаёт Главному астроному пугающей сентиментальности.
— Карл, успокойтесь, — призывает Бослор, однако самому отнюдь не по себе.
— Через червоточины, Раймонд! — с благоговейным ужасом произносит вице-командор. — Через червоточины!..
— Да, Карл, через червоточины… — тяжело вздыхает Бослор.
— Я только что был в их Астрономической академии… — сбивчиво говорит Карл Опти. — На семинаре… То есть — на открытом обсуждении… Или как там его?.. Они рассказали мне об устройстве их мира. Раймонд, они
От этого взгляда внутри Бослора леденеет, но внешне удаётся сохранить присутствие духа.
— Да, да, Карл, я уже знаю, — кивнул командор. — Мне уже объяснили, — сказал он, слегка удивляясь, как же так вышло, что главный по науке на «Белом лебеде» только сегодня узнал о столь важной особенности открывшегося им мира.
Вице-командор ошарашено глядит на Бослора, будто не в силах постичь свалившуюся на голову информацию. Его явно поражает спокойствие, с которым командор взирает в ответ. Знать такое — и иметь невозмутимый вид…
— Межзвёздные путешествия тут в порядке вещей, — продолжает Карл Опти устрашающим тоном, произносит приглушённо, даже украдкой оборачивается на прохожих, как если бы опасался, что услышат посторонние. — Каждый из них летал к другим мирам… Ну, или хотя бы — может это сделать.
— Не все, насколько я знаю, — поправил Бослор. — Некоторые не могут.
— Почему это? — встрепенулся Карл Опти, но Бослор пропускает мимо ушей.
Командор вдруг представил себе, как они выглядят в глазах обывателей, и пришёл к однозначному выводу, что дурнее ситуации не придумаешь. Двое в нездешней форме, анахронизмы, прогремевшие на всю планету, — стоят посреди тротуара, зловеще перешёптываются и затравленно озираются при этом.
Вот уж действительно — дикость! Не зря, наверное, за первобытных их держат. Видел бы Дэнповер — зашёлся бы завистью: такой типаж! Какая экспрессия — безумцы из прошлого замышляют взорвать их благополучный и совершенный мир.
Бослор грустно усмехнулся. И вправду — есть над чем посмеяться! «Комично мы смотримся», — хотел было добавить командор, однако Опти перебивает:
— Почему — не все? — удивлённо, но уже менее эмоционально спросил Главный астроном «Белого лебедя».
Задумавшийся о своём Бослор не сразу осознал, что Карл Опти трясёт его за локоть по меньшей мере в последние полминуты.
— Что-что? — рассеянно переспросил Бослор.
— Почему — не все могут путешествовать меж мирами?
— Ах, вы об этом… — протянул командор. — Тоннельная боязнь… Не слышали про такое? — Он посмотрел на жадно внимающего Опти, но тот отрицательно замотал головой. — Некоторые из них, — командор махнул рукой в сторону спешащих по своим делам прохожих, — страдают так называемой тоннельной боязнью. Вроде заболевания… — Подумал и исправился: — Скорее — особенность. Причины, насколько я понял, не ясны. Но вроде бы, как они сами предполагают, отклонение обусловлено генетически.
— Ммм… — произнёс вконец запутавшийся вице-командор. Кажется, не совсем улавливает, к чему Бослор всё это говорит.
А тот и сам не разумеет, зачем вице-командору об этом знать — речь зашла сама собой.
— Носители тоннельной боязни не могут путешествовать через червоточины, понимаете? — на автомате объяснил Бослор. — Особенности физиологии: процесс перемещения через тоннель губителен для носителя боязни. Вплоть до летального исхода. Отсюда и название. По-другому — непереносимость червоточин, — спешно завершил командор. — Вот так вот, — поставил точку, глядя в озадаченные глаза Главного астронома.