Вселенная «Станция Бякино». Трилогия
Шрифт:
– Вот оно что, – улыбнулся по-доброму Сережа. – Тяга к приключениям и нехватка острых ощущений? Всё как обычно, да?
Сергей и Настя сидели на диване напротив камина в комнате отдыха. Борис стоял на коленях возле очага и, подбросив кусок березовой коры, пытался раздуть угасающие угли. Огонь резко вспыхнул, и приятный смолянистый запах разошелся по всей комнате.
– Так ты со мной? – спросил Борис, складывая рубленные дрова в виде шалаша. –
Мужчина только что подробно рассказал молодому человеку всё, что произошло на станции Стромино.
– Значит, харчи покойного Федора можно с чистой совестью считать своими, – серьезным голосом произнес Сережа. – Только мне непонятны две вещи.
– Какие же? – Борис отошел от разгорающихся дров и сел на диван возле входной двери. – Спрашивай, брат.
– Как хозяйка Стромино смогла собрать две спортивные сумки патронов? – Сергей бросил взгляд на Настю и тут же перевёл на Бориса. – Это же очень много. Сидорович целого рюкзака провизии не пожалел только чтоб припугнуть бабку.
– Станция приносит неплохой доход, – сказала тихо Анастасия. – Дед при жизни много откладывал, говорил, на черный день. Продавал, менял, в долг давал под проценты. Баба Лида нашла его схрон после смерти. Да и искать-то было не сложно. Старый скупердяй спал на своем богатстве. На отдельной кровати дрых, так вот под ней и нашли ящики с патронами и не только. Да и бабушка сейчас цену за ночлег подняла в два раза и кино крутит вечерами не бесплатно. За каждый чих на ее станции штрафует.
– Второй вопрос, я так понимаю, – обратился к Сереже наставник. – Где эти сумки сейчас?
– Верно, – парень встал и заходил по комнате от окна до двери. – Братья сказали, у парочки только продукты с собой.
– Поэтому я их и разделил в разные помещения, – глаза Бориса блестели каждый раз, когда он чувствовал интерес к происходящему. – Да сядь ты, не мельтеши. Эта дамочка, жена, которая имеет на Мишу сильное влияние. Все серьезные поступки в жизни мужчины делают только из-за женщин. Этот же и шагу без супруги не может ступить, не говоря уж о том, чтобы собственную семью кинуть. Видел, как она на него зыркала и цыцкала?
– Однозначно, в их шайке главарь – Светлана.
Сережа взял деревянный стул у окна и переставил его ближе к огню. Затем сел обратно на диване и попросил Настю сбегать до близнецов, дабы те привели задержанного.
Не прошло и пяти минут, как братья втолкнули в комнату Михаила, но не потому, что тот оказывал сопротивление, а потому, как вертелся и постоянно оглядывался назад в поисках возлюбленной.
Молодой человек указал бедолаге на стул, и тот присел. Братья вышли из дома, уж очень интересно им было, чем там заняты девушки.
– Что решили? – голос Мишани срывался и казался испуганным.
– А что тут решать, – Серёжа положил ногу на ногу и пристально посмотрел на собеседника. –
– Не может, а точно, – подхватил слова напарника Борис. – Лидия Михайловна обещала за живого награду.
– Слава Богу, за живого, – защебетал Миша, закрыв глаза.
– Угу, но проучить, сказала, не помешает, – Борис чуть-чуть не выдал свою ухмылку. – Велела поколотить для просветления разума, но без сильных увечий.
Ноги у Миши сами затряслись, он взялся за них руками, но те не слушались и продолжали предательски выдавать страх.
– Верно, проучить нужно, – продолжил Сергей. – Напорим зад ремнем, перейдём славную традицию станции Гыркино.
– О, как раз для этого дела у меня новый ремень теперь, вовремя его приобрел, смотри, какая пряжка металлическая большая, – Борис распахнул кожаную куртку, задрал водолазку вверх и показал орудие наказания, затем быстрыми шагами вышел в коридор и, как следует посмеявшись, сделал серьезное лицо и зашел обратно в допросный кабинет.
– Я же не ребенок, вы что? Какой ремень? Мне тридцать пять лет, я взрослый мужчина в конце-то концов, – начал брыкаться Михаил.
– А вот поступки у тебя, Мишаня, совсем не мужские, – ответил смотритель. – Предать свою семью ради кучки ресурсов. Это как минимум подло.
– Не ради патронов я, – повесил голову Михаил. – Ради нее все. Люблю заразу, и ничего поделать с собой не могу. Я же не глупый и в зеркало смотрю иногда. Такие, как она, никогда не выходят замуж за таких, как я. Вот и приходится выкручиваться.
– Выкручиваться? Ты это называешь выкручиваться? – вспылил Сергей. – Жизнь двух родных мальчишек променял на собственное счастье, которое и назвать-то так нельзя. Неужели не понимаешь, что она использует тебя и, видимо, всегда это делала.
Настя присела ближе к Сереже и дотронулась своей ручкой до его руки.
– Ладно, порите, – в отчаянии махнул рукой Миша. – Только матери не отводите. Там с меня с живого шкуру снимут.
– А вот это уже от тебя зависит, – перевел разговор Борис Валентинович в другое русло. – Мы идем племянников выручать, и патроны, что ты не донес, сильно бы в этом помогли. Усёк? Где сумки, Миш?
Губа Михаила затряслась вслед за ногами, мужчина быстро переводил взгляд то на Бориса, то на Сергея. Вот только в глаза Анастасии он не смел смотреть, и каждое случайное пересечение дико смущало и заставляло краснеть.
– И что? Что дальше? Мне все равно на станции жизни не дадут? – будто сам себе говорил Мишаня. – Для всех я буду предателем до конца жизни.
– Дадут, – неожиданно громко сказала Настя, выпрямила спину и подняла носик кверху. – Я всем скажу, что простила и что ты помог спасти моих сыночков, – девушка сдержала в этот раз слезу. – Если всё пройдет гладко.