Вселенные: ступени бесконечностей
Шрифт:
Я знал. Я в то же мгновение знал — я убил Альберта. Как? Нелепо, верно? Он умер от инфаркта. Я знал, что не видел Альберта после вернисажа, не приходил к нему, не говорил с ним, я не мог его убить — у меня и мысли такой не возникало, почему же я был уверен в том, что — убил?..
Что такое правда? Разве не правда, что эти картины писал я? Разве не правда, что это те самые картины, что были написаны семь лет назад? И разве не правда, что они стали другими, хотя в них — я уверен — не изменился ни один атом? Кристина, скажите, вы сами утверждали это сутки назад — это другие картины?»
Внимательный читатель, обладающий современными представлениями о характере ненаправленных склеек, вызванных не столько осознаваемыми, сколько подсознательными желаниями мультивидуума (в данном случае — мультивидуума художника Ритвелда), может понять, насколько
Предположения Манна о виновности конкретных персонажей «дела шести картин» я не буду здесь рассматривать, поскольку они относятся не к физической психологии, изучающей действия наблюдателя-мультивидуума, а к психологии следователя, проводящего расследование преступления, в физической причине которого он не разбирается. Манн и не мог, не обладая даже имевшимися у физиков знаниями в области теории многомирия решить задачу, с которой столкнулся при расследовании. Нужно только удивляться тому, что ему удалось (с помощью одного из подозреваемых — художника Ритвелда) выявить вероятные пути решения. Именно поэтому описание «дела шести картин» не вполне удовлетворяет придирчивого читателя: ему представляется, что в деле не поставлена точка, да так оно и было на самом деле. Довести «дело шести картин» до суда так и не удалось. Независимые друг от друга расследования провели полицейский следователь майор Мейден и частный детектив Манн. Результаты расследований лишь в незначительной части совпали друг с другом, но, поскольку, прокуратура полагалась на полицейское расследование, а не на частное, были сделаны весьма поверхностные выводы, и при том, что в деле имелись и подозреваемые, и косвенные доказательства преступлений, предъявить обвинение оказалось невозможно, тем более, что важные улики — шесть картин — погибли (можно даже сказать: вторично погибли) в результате пожара. Полиция не смогла в свое время даже обвинить Ритвелда в умышленном поджоге, хотя майор Мейден и был уверен, что поджог имел место. Однако тщательная экспертиза, действительно обнаружив некоторые признаки поджога (например, факт, что пожар начался не в одном, а одновременно в двух местах, разнесенных друг от друга на расстояние пяти метров), не смогла найти однозначные доказательства.
Страховая компания в течение полутора лет пыталась доказать в суде, что был совершен поджог, и, следовательно, она не обязана производить страховые выплаты, однако в силу неоднозначности экспертных оценок, доказательства эти были судом отвергнуты, и компания выплатила художнику компенсацию. Единственное, чего удалось добиться юристам страховой компании, это уменьшение размера выплат на 25 процентов.
Если с юридической точки зрения «дело шести картин» не стало — при всей его сенсационности — случаем, «сдвинувшим юридические процессы в направлении использования многомировых интерпретаций» (как писала в те годы «продвинутая» пресса), то для развития физики эвереттического
В наши дни «дело шести картин» изучают на первых курсах как физических, так и юридических факультетов. Прецедентом (во всяком случае, в британском уголовном праве) «дело шести картин» было признано лишь в 2051 году, почти через два десятилетия после того, как было завершено и, из-за невозможности передать его в суд, сдано в архив.
Два других дела, в расследовании которых активное участие принимал детектив Манн, оказались еще более интересными как с юридической точки зрения, так и для развития физики многомирий, поскольку в одном случае речь шла о склейках неэвереттических альтерверсов.
Первый из этих случаев получил название «Человек в окне», но в желтой прессе более известен как «Удар гильотины».
Речь идет об убийстве в 2033 году в Амстердаме художника Веерке — молодой человек был убит, когда выглянул в окно с опускающейся рамой. По неизвестной причине рама, обычно державшаяся на распорках, рухнула и перебила художнику шейные позвонки. Поскольку экспертиза исключила возможность самопроизвольного падения рамы, следствию пришло к выводу о насильственной смерти. Полицейское расследование не пришло к конкретным выводам, и, в конце концов, несмотря на работу, проделанную Манном, было приостановлено вплоть до получения новой информации. Заключение Манна о том, что убийцей является он, не было принято во внимание и воспринято как самооговор. Юридически дело не закрыто до сих пор, хотя прошло уже почти четверть века, однако никто в амстердамской полиции не намерен возобновить следствие, несмотря на то, что многомировая теория, на которую ссылался в своих записках Манн, с тех пор достигнла результатов, при которых современные следователи вполне могли бы вернуться к старому дело и довести его, наконец, до окончательного результата.
Расследованию Манна посвятил свою работу Огдон (Ogdon, 2051). Изучив материалы расследования с точки зрения современных многомировых теорий, Огдон пришел к выводу, что Манн был, в принципе, прав, рассматривая произошедшее как результат неоднократных склеек, однако исходил из неверной, как сейчас представляется, предпосылки, что именно наш альтерверс является барбуровским миром. Конечно, в то время, когда Манн проводил расследование, он и не мог дать правильную и более глубокую трактовку. Нужно отдать ему должное: вряд ли кто-нибудь из современных ему криминалистов вообще слышал о принципах мироздания Барбура, не говоря о том, чтобы применять эти принципы в полицейском расследовании.
«Барбуровские альтерверсы», в которых отсутствует понятие времени, представляют собой тип многомирий, где нарушается второе начало термодинамики. Отсутствие стрелы времени — фундаментального свойства материи в многомириях, к которым относятся многомирия эвереттические, струнные, инфляционные и др., — описывается специальным классом квантовых уравнений, в которых нелинейные части ортогональны, причем существует взаимно однозначное соответствие ортогональных членов этих уравнений, а потому существование взаимопересекающихся идентичных барбуровских миров невозможно в принципе.
Барбур (Barbour, 1999) в свое время описывал «безвременный мир» как некую парадоксальную возможность. Он не рассматривал и не мог рассматривать, за неимением соответствующего физико-математического аппарата, «барбуровские миры» как отдельный класс многомирий. Соответственно, и Манн, решая детективную проблему с помощью барбуровской интерпретации реальности, ошибался, и вывод его о собственной причастности к убийству Веерке был ошибочным. Иными словами, полицейский следователь Мейден, не принявший выводов Манна, был прав, но вовсе не потому, что счел эти выводы необоснованными — на самом деле обоснование Манна находилось на самом современном (для того времени) уровне физики, но представление Барбура, на котором основывал свои заключения Манн, впоследствии оказались нерелевантными для многомирий эвереттического типа.
Означает ли сказанное, что выводы Манна были неверны? Исследование Огдона показало, что это не совсем так. Все типы склеек, о которых упоминал Манн в своих записях, на самом деле существуют, но не относятся к барбуровским многомириям. Это перекрестные межмногомировые склейки, где имеет место видимое подобие с барбуровскими мирами (кажущееся нарушение последовательности событий и причинно-следственных связей из-за временных смещений в пределах квантовой неопределенности). В деле Веерке, как показал Огдон, происходили склейки идентичных миров эвереттических и фрактально-дрейфовых многомирий.