Вселенская пьеса
Шрифт:
– Нет, что вы, Контроллер! Самую малость. Дом коменданта отлично сохранился. Представляете, этот засранец пытался выгнать нас, а слуги его отстреливались до последнего! Всех, кто сопротивлялся, мы, конечно, перебили, а Урных Торгана - ну, коменданта - допрашивали. Он несет такую чушь...
– Подожди, Партараш, - остановил я поток словесных излияний Партараша. Признаться, мне стало жалко лейтенанта-командера, который, докладывая, старался смотреть мне в глаза, от чего уже пару раз споткнулся, чуть не растянувшись на бетоне.
– Если считаешь, что говорить безопасно,
Мы почти дошли до дома коменданта, когда короткий и путаный рассказ Партараша подошел к концу. То ли он смертельно боялся меня, то ли был неважным военным и никудышным рассказчиком, только прямолинейного и четкого доклада у него не получилось. Возможно, он не располагал необходимым объемом информации. Впрочем, это не оправдывало его перед лицом представителя Союза, коим я возомнил себя со всей серьезностью. От того выслушав, я нахмурил брови и сплел руки, выражая всем своим видом высшую степень недовольства. Партараш, понимая, что не угодил, поспешил уйти назад, незаметно отстав. За своей спиной я тут же услышал тихий, едва различимый шепот:
– Ты знаешь его, Парт?
– Я слышал о нем...
– Тише вы! Или нам всем не поздоровится!
– Вы, идиоты, заткнитесь! Контроллер никогда еще не выносил несправедливого приговора. Ни одно преступление не осталось безнаказанным, если в дело вмешивался он.
– Откуда ты знаешь?
– Я слышал, он предотвратил войну между Оркантией и Седминой Раута. А ведь конфликт там назревал ого-го какой!
– Я не верю! Как могут жить мирно две планеты одной системы, если их интересы пересекаются?
– А Контроллер все сделал! Я слышал, уже через день был заключен пакт о ненападении...
– Ага, и все управленцы за одну ночь куда-то исчезли...
– Говорят, он тогда казнил шесть сотен аборигенов, и это изменило мнение правительства Седьминой Рауты до такой степени, что она стала слать своему заклятому врагу продовольственную и техническую помощь. Я слышал, у них там теперь самый крепкий мир во всей Вселенной!
Представляя себя в роли загадочного вершителя чужих судеб, подобной несправедливости суждений я допустить не мог. Обвинять меня в беспричинной жестокости, что за манеры???
– Не стоит говорить так, - не оборачиваясь, в полголоса произнес я, и за моей спиной повисла напряженная, растерянная тишина.
– Лишь те, кто послужили причиной разрушительного раздора, ответили за свои поступки. А неосторожный язык - тоже преступление, всегда помните об этом.
– Простите моих ребят, Ваша Светлость!
– взмолился Партараш, поравнявшись со мной.
– Они всего лишь солдаты и не понимают толком, о чем говорят. Куда им до вашей мудрости...
– Лесть не уменьшает проступков, - сухо отрезал я.
– Просто за свою жизнь они повидали много глупости, но никогда ими не руководила настоящая твердая рука. Они всему могут научиться, - с нескрываемой мольбой в голосе проговорил лейтенант-командер.
– Ладно, оставим этот разговор на потом, - отрезал я.
– Сейчас не трать время и мои силы. Отведи меня в дом коменданта и больше
– Конечно, - забегая вперед, закивал головой Партараш.
– Все будет сделано.
Он не врал, и уже через несколько минут мы поднялись по ступеням дома коменданта Урных Торгана, в котором я, если задуматься, не так уж давно обедал вместе с ним в просторном и прохладном зале. Входя в дом и потирая озябшие руки, я подумал, что на планете стало очень холодно...
Мне выделили небольшую комнату на верхнем этаже. Комната была обставлена безвкусно, но вполне удобно. Широкая кровать умеренной жесткости, стол, уставленный чашами с фруктами и странными сладостями, пахнущими то ли имбирем, то ли еще чем-то до боли знакомым, но не узнаваемым; графинами с напитками и тарелками, полными мелко нашинкованными овощами. А может, тоже фруктами. У высокого окна рабочий стол, сейчас пустой - военные смели все средства и записи с него подчистую. Кресло.
Я улегся на кровать, ожидая, когда явится врач, и напряжено задумался. Ничего особенного Партараш мне не рассказал. Разве что самую малость. И вряд ли лейтенант-командер понимал, что на самом деле произошло. А вот я, в принципе, понимал.
Четыре эскадрильи миротворческих сил Нуарто подняли по тревоге в связи с гибелью базы Союза, обозначающей свое присутствие на удаленной от Нуарто планете. Такое наблюдается почти везде: Союз, не желая ослаблять свое влияние, располагает регулярные части на поверхности, содержит их в состоянии полуготовности. Порою на подобных планетах оснащаются временные перевалочные пункты, в них в доках частенько стоят корабли, готовые к бою и быстрому реагированию. Итак, эта база была уничтожена и силы Нуарто срочно вышли по вектору на Парлак 13, чтобы узнать о том, что здесь произошло, но на подлете к планете эскадрильи были хаотично атакованы ракетами с поверхности.
У миротворцев ушло двадцать шесть часов на то, чтобы добраться до взбунтовавшейся планеты, на которой к тому времени разгорелась настоящая, беспощадная и слепая война. Облако, затянувшее небо, было искусственной природы - некое климатическое оружие, или климатические бомбы, призванные создавать плотную пыльную дымку, и тем самым вызывать эффект ядерной зимы. Насколько я был знаком с метеорологией, слова Партараша имели смысл: уже скоро на Парлак, закрытый от солнца непроницаемым слоем, начнет падать снег. Если вовремя не очистить атмосферу, планета и вовсе может превратиться в мертвую заснеженную пустыню.
Эскадрильи миротворцев попытались переломить ход войны силой, но оказалось, что у местного населения огромное количество оружия и все они втянуты в непрекращающиеся бои. Понимая, что малодушные решения могут стоить им жизни, миротворцы включились в войну, отстреливая всех подряд и вычищая плацдарм для начала миссии, а сами запросили на Нуарто помощь, потому что совершенно не знали, с чего начинать. Тутуне был объявлен зоной карантина, а на Парлак 13 был послан я. Ну, то есть Котроллер.