Вселенская пьеса
Шрифт:
Сам я ни за что бы не нашел той тропы. Она начиналась прямо под скальным обрывом, и этот первый прыжок с почти четырехметровой высоты дался мне очень тяжело еще и потому, что пришлось повиснуть на руках.
Следуя за серым силуэтом Инутари, я думал о том, что буду делать дальше, когда улечу с Парлака 15. Надо будет перво-наперво попытаться связаться с кораблем...
Если все закончится хорошо, и я не сорвусь с тропы.
Если все будет хорошо, и мы доберемся до челнока.
Если все будет хорошо, и челнок вылетит в космос.
Местами спуск был настолько крут, что приходилось
– Откуда ты знаешь об этой тропе?
– сбивающимся от одышки голосом, спросил я, когда мы вышли на очередной относительно ровный отрезок тропинки.
– Ты забыл? Я тут вырос, - как-то нехотя ответил Инутари.
– А вообще... все чуть-чуть сложнее. Я, в общем-то, зарабатывал на жизнь моей семье, находясь в стенах Школы. Сатринг считает, что Ученикам не нужны деньги, что достаточно хорошей еды и одежды. В моем случае это было неприемлемо. Потому-то я и занимался воровством. Я крал труды из библиотеки Сатринга, скидывал цифровую информацию на кристаллы и выносил их за пределы Школы.
– Разве здесь есть что-то ценное?
– глупо удивился я.
– Разве ты не понимаешь?! Здесь содержатся методики обучения Воинов, технологии постройки всех кораблей Союза и еще много какой информации.
– И тебя допускали до этих секретных, в каком-то роде, материалов?!
– вконец опешил я.
– Как бы ни так! Но кому надо, тот всегда берет свое. Так вот, я передавал заимствованную информацию тем, с кем договорился о твоем спасении. Они и так тут нелегально, их ничего не связывает. Воры и перекупщики не боятся ни Сатринга, ни Союза. По дружбе они согласились доставить тебя туда, куда скажешь.
На этом наш разговор закончился, потому что вновь начался крутой спуск. Думать о чем-то постороннем не было никаких сил - все они уходили на то, чтобы, зацепившись за очередной скальный уступ, спуститься хоты бы на метр вниз.
Спуск казался бесконечным, и лишь холмы на горизонте, которые становились все выше, доказывали: мы все-таки спускаемся. Несколько раз Инутари останавливался, давая мне передышку, и каждый раз раздосадовано всматривался в медленно разгорающийся рассвет. По мне, так светало необычайно медленно, но у садовника был свой взгляд на это. Я видел, как он все больше начинает нервничать.
– Что будет с рассветом?
– спросил я, наконец.
– Меня хватятся?
– Обязательно, - лаконично ответил Инутари и пошел дальше.
Крутизна медленно, но верно пошла на убыль. Воздух стал теплее, ветер стих. Тропа все увереннее вилась между камней, находя незаметные для глаза пути. Здесь, у основания горы все еще было совсем темно.
– Надо быстрее идти, - внезапно перейдя на шепот, сообщил мне садовник.
– Здесь очень опасно. Мы совсем рядом с дном пропасти, в которую скидывают тела погибших. Труп зверя, убитого тобой, наверное, уже там. А значит, прибыли и хищники.
Тропа уводила прочь от пропасти, вилась по боку горы, полого спускаясь к ее корням. Это и вправду было уже почти самое подножие, от чего Инутари заторопился, быстро и уверенно шагая вперед.
И тогда я увидел их. Сотни черных теней кружили в легкой дымке над местом, где много десятилетий подряд Сатринг услужливо выкладывал для них пищу. Бесплотные стервятники взмывали вверх, проносясь обрывками изорванных ветром полотнищ над камнями, и снова падали с небес, чтобы урвать лакомый и такой желанный кусок той уже не удерживаемой телом жизни, которая расползалась над местом гибели.
"Что будет, если ты умрешь?"
Вот откуда берутся легенды о призраках и духах: из пространственных провалов, где можно увидеть и не такое!
Я заставил себя отвернуться от этого затягивающего сознание зрелища. Инутари уже успел спуститься немного вниз по тропе, но, перестав слышать мои шаги, тоже замер. Без сомнения, садовник видел духов смерти - по его телу прошла волна дрожи, а лицо побледнело.
– Бежим!
– во весь голос крикнул я, выводя нас из смертельно опасного ступора, и, подавая пример, припустил что есть духу. Инутари, следуя моему отчаянному призыву, рванулся прочь со всей прытью, на которую был способен, а бегал парлакианин гораздо быстрее меня, тем более что тропа ему была хорошо знакома. Еще некоторое время его силуэт маячил между каменными глыбами, а потом пропал, скрывшись за очередным изгибом тропы.
Понимая, что мне не уйти, я остановился, широко расставив ноги, повернулся лицом к преследователям, и вывел перед собой подрагивающие ладони.
– Идите туда, откуда пришли, - сквозь зубы процедил я.
Что-то случилось. Призраки словно налетели на невидимую стену, выстроенную моей волей к жизни, заметались, забились в разъяренном безумии, и их бешеный пляс заворожил меня своей красотой. Их тела, похожие на обрывки тряпья, скользили по воздуху, оставляя едва заметный, голубоватый, мертвенно-светящийся след, рождающий замысловатый, удивительный рисунок. Духи, казалось, ткали какое-то заклятие. Минуты текли, а я все смотрел на них, не имея достаточно воли, чтобы просто развернуться и уйти, при этом понимая что, теряя мгновения, приближаю себя к смерти. Но тут подул слабый ветерок, и жуткий смрад накатил со стороны низины. Я увидел, будто бы стоял рядом, изъеденные падальщиками тела, уродливо распростертые на камнях. А вокруг было еще очень много костей. Белых, изломанных падением с умопомрачительной высоты скального обрыва.
Запах разложения был столь пронзителен и силен, что у меня заслезились глаза. С новой силой и решимостью, я вскинул опустившиеся было руки, и крикнул тем, к кому никогда бы не присоединился по собственной воле:
– Убирайтесь!
Следуя моему приказу, издав пронзительный, леденящий душу стон, который можно было почувствовать, но не услышать, призраки отвернули от меня свои алчные рты, уносясь туда, откуда прилетели.
Теплая рука легла мне на плечо, и я вздрогнул. Вот уж не ожидал, что Инутари вернется. Но он пересилил страх и пришел, чтобы посмотреть, что со мной сталось.