Вселенская пьеса
Шрифт:
– А чего беглец выкрикивал? О жене какой-то, о ребенке?
– Очнется - расскажет сам.
– Если очнется.
– Ну, ты же врачом быть хотел, вот и практикуйся.
– Я в Университетах не обучался и аппаратуру ты мне не купил, даже когда я регенератор дупликатор клеток просил! А что если с нами что-то случится - с тобой или мной? Вот купили бы регенератор, живо его на ноги поставили бы.
– Ладно, уговорил, купим мы тебе РГНду, пусть валяется, правда стоит он как наш челнок даже с рук. А ну упрут?
–
– Картинки как картинки, все одинаковые, отвратительные. Изнутри организма всегда все отвратительное...
– Очень даже красиво и интересно, - обиделся Младший.
Я полулежал в кресле, вслушиваясь в голоса своих невольных спасителей. Грудь ныла, подранное кашлем горло саднило. Я дышал через маску, судя по всему чистым кислородом, но все равно в теле было ощущение вялости.
Вот значит как, не немой Младший, - подумал я.
– Куда его теперь?
– До Нуарто не доживет, да и что мы там забыли? Лечение стоит дорого, ему нечем платить.
– Странный какой этот Инур, - проворчал Младший.
– Хотел землянина спасти, но денег ему с собой не передал. Вроде и спас, а вроде и не от души.
– Ты о чем?
– О том, что где бы мы его не высадили, даже если забыть о болезни, его там и перепродадут. Что он, побираться будет? Не имея ни кредита, даже с друзьями не свяжешься...
– И то верно, Инур, видимо, думал, что мы беглецу поможем... в счет благотворительности и наших длительных отношений.
– А ты сам сказал, что за его информацию получим в разы больше, вот зачем болтал?
– Так, не сдержался.
Помолчали.
– Интересно, бра, как он прожил с такими легкими? Я вот смотрю, не бывает такое прямо сразу, во всяком случае, мне о таких болезнях неизвестно.
– Наверное, просто очень хотел жить, - Старший вздохнул - Так иногда бывает, когда есть незавершенные дела.
– Говорят еще, в пространственных провалах все по-другому. Может, там с такими легкими можно жить? Тогда зачем убегать из этой их Школы? От Сатринга?
– Если так, то думать нам надо было раньше и желательно головой. Если Сатринг землянина ищет, он и нас найдет!
– Ты чего, в космос его выкинуть предлагаешь?
– возмутился Младший.
– Ну, я бы не пожалел. Ладно, хватит уже, надоело болтать. Куда летим-то? С поверхности убрались, счастливо им там всем оставаться, теперь мы на пятнашку ни ногой, мало ли что. Уже пора курс прокладывать, не висеть же, прячась за спутником, вечно. Так и найти нас могут.
– Отвезите меня на Парлак 13, - стащив маску, хрипло выдавил я и эти несколько слов дались мне с неимоверным трудом. Голова тут же закружилась из-за недостатка кислорода, боль проскрежетала острыми когтями под грудиной, и я враз весь покрылся
– Тебе не стоит говорить, - заботливо сказал Младший, заставляя меня вновь надеть маску.
Приятный мальчишка, - подумал я.
– Мог бы действительно быть стоящим врачом с таким вот отношением к другим.
– Ты молчи. Хочешь на Парлак 13 - будет. Только, боюсь, на планету мы доставим разве что твое бездыханное тело. Наш челнок не оборудован никакими особенными средствами жизнеобеспечения и самое большее, что я могу, это погрузить тебя в глубокий сон, который выиграет для тебя часов десять, не больше. Старший, сколько тринашки?
– Сейчас, рассчитаю векторы. Понадобится пара-тройка прыжков, я уже начал разгон двигателей. Погоди-ка...
Несколько минут Старший молча работал, склонившись над консолью управления челноком, потом выпрямился:
– И так и так выходит двадцать один час в подпространстве. Первый уровень, чего ты хочешь, землянин? У нас слабые двигатели и путешествие затянется. Думаю, беглец, тебе не надо объяснять, что это означает? Выход у тебя только один: в семи часах лета отсюда есть маленькая захудалая и очень отсталая в своем скудном развитии планетка, у которой и названием-то - номер. До этой планете ты, во всяком случае, доживешь. Впрочем, вряд ли там найдется кто-то, способный тебя спасти. В том, что на 1456774 нет никаких развитых технологий Союза, я уверен всецело. Конечно, тебе решать, если понадобятся деньги, будешь нам должен...
Как хорошо он рассуждал, этот молодой перекупщик информации, возрастом ненамного старше меня. Так он все взвешивал, да тщательно рассчитывал, делая вид, что забыл о человечности. Какое однобокое оно, это слово "человечность", но то, что мы привыкли под ним подразумевать, доступно даже собаке. Участие, заинтересованность, внимание. Человечность - самообман, на Земле частенько хладнокровно убивают детей и обманывают стариков. Это ли не искажение наших собственных законов языка и главных постулатов выживания?
Мы сами напридумывали себе тысячи правил, рассчитывая, как надо жить. Так зачем я упрекаю Старшего, который во всем прав? В том, что мой единственный шанс надеяться на чудо? В том, что куда бы меня не повезли, я вряд ли выживу? В том, наконец, что до Парлака 13, на который я прошусь, мне не дожить?
Нет, я никогда не смогу привыкнуть к мысли, что умру, так и не выполнив долга. Умру, так и не насытившись жизнью. Умру, не оставив после себя следа. Это чистой воды амбиции и в старости умирать, надо полагать, ничуть не проще, чем в молодости. Но умирать СЕЙЧАС всегда обидно. Всегда находятся незавершенные дела и несказанные слова. Остановленные жесты и сдержанные улыбки.