Всем сердцем ваша
Шрифт:
Он сразу же оживился. В его глазах вспыхнул энтузиазм, он подвинул свой стул ближе к Лорел, чтобы лучше видеть ее лицо.
— Да, мадам. Вы производите впечатление женщины с редкой проницательностью.
— Что вы, спасибо, сэр, за приятный комплимент. Я действительно горжусь своей способностью разбираться в людях.
— И вы ведь тоже видите необходимость п-перемен в этой стране.
— Я верю, что прогресс нельзя остановить.
Он хлопнул ладонью по своему стулу.
— Точно так, миссис Сандерсон. П-прогресс —
Это несправедливое замечание вызвало в Лорел раздражение, но она сумела кивнуть в знак согласия и выразить свое одобрение льстивым взглядом.
— Какой же прогресс, вы полагаете, принесет пользу нашей стране?
— Изменение политики, моя д-дорогая миссис Сандерсон.
Он поднял палец, и Лорел широко раскрыла глаза. Не собирался ли он признать свою связь с «радикальными реформаторами»? Но его следующие слова разочаровали ее.
— Вместе с научными открытиями.
— Понимаю. Значит, вы считаете себя в большей степени человеком науки? Или политики? — Она надеялась, что он выберет последнее и раскроет свои взгляды.
Он заявил без малейшего колебания:
— Эти две области человеческой деятельности идут рука об руку. — Закинув одну толстую ногу на другую, он еще ближе придвинулся к Лорел, и она должна была напомнить себе, что не следует отстраняться. — С развитием науки люди обретают чистоту рационального мышления, выступают за устранение бессмысленных традиций. Вот почему я стараюсь окружить себя такими личностями, как Клод Руссо. Именно они стремятся проложить путь в с-современный век.
При имени француза Лорел замерла, вспомнив, как в курортном зале три дня назад Джордж Фицкларенс заявлял, что совершенно не знает Руссо.
— О? — только и смогла произнести она и ждала, чтобы он нарушил молчание.
— Каким бы скромным он ни казался, — продолжал граф, — этот человек бесстрашен, истинный п-пионер развития науки. Его эликсир произведет переворот в медицине. И я, мадам, буду рядом с ним, когда это произойдет.
— Восхитительно. — Она решила довести игру до конца. — Значит, вас и месье Руссо можно было бы назвать предвестниками нового века.
— Ну это сильно сказано, моя дорогая.
— А… — От волнения у нее пересохло в горле. Она прокашлялась и продолжала: — Есть и другие? Я была бы счастлива познакомиться.
Она подумала, не окажется ли Эйдан Филлипс среди этих «предвестников»? Такое предположение испугало ее.
Но что же с Клодом Руссо? Неужели его интересы переходят из научных в политические? Ей трудно было так думать о скромном человеке в очках. Впервые ей пришла в голову мысль, что бумаги старого короля могут иметь какое-то отношение к эликсиру. Если это так, то она, может быть, сможет рассеять опасения Виктории, что лорд Манстер использует эти документы, чтобы подорвать основы ее правления.
— Скажите мне, — попросила она, — этот «новый век»
— Конечно, если они такие же сообразительные, как и вы, миссис Сандерсон… или… — Он наклонился к ней еще ближе, его лицо светилось такой надеждой, что Лорел даже немного отодвинулась от него. — М-можно я буду называть вас Лорел?
От этого натужного шепота, произносившего ее имя, у нее по спине пробежали мурашки. В его остановившемся взгляде она видела смятение, смешанные чувства смущения, тоски, страха, ожидания, но в то же время в его дыхании чувствовался неприятный запах виски. Черт бы побрал этих пьяниц!
Но с другой стороны, это могло бы объяснить, почему он так распустил язык и сделал столь противоречивое заявление об отношениях с Руссо.
Она не успела ответить, как в зале начали гаснуть газовые светильники и стало темно. Позади них капельдинер дернул за шнурок, бархатная занавеска опустилась и закрыла ложу.
— Ч-черт. — Фицкларенс потер подбородок. — Меня больше интересует общество, в котором я сейчас нахожусь, чем предстоящее. представление. Я бы с большим удовольствием продолжил наш разговор немного позднее… Лорел.
О Боже. Неужели она зашла так далеко, поощряя его? Она всего лишь хотела войти к нему в доверие, но слишком поздно поняла, что в том, что другие приняли бы за простое радушие, Джордж Фицкларенс усмотрел флирт.
Все же теперь она получила своего рода приглашение и не должна позволить ему забыть о своем предложении.
Собиралась ли она принять участие в интригах «радикальных реформаторов»? Она трепетала от волнения, испытывая судьбу.
— Мне бы этого очень хотелось, милорд.
Леди Девонли перегнулась в их сторону, намекнув, чтобы они оба замолчали.
— Занавес поднимается.
В оркестровой яме раздались первые аккорды увертюры, заполнившие зал и заставившие вибрировать даже стены. Лорел содрогнулась, но не от гремевшей музыки.
Поднеся бинокль к глазам, она окинула взглядом открытое пространство и увидела Эйдана Филлипса. Он стоял у барьера балкона и смотрел прямо на нее.
Еще перед тем, как окончательно погасли светильники, Эйдан узнал нечто такое, что привело его в возбуждение.
Его ложа была почти пустой, ибо, к разочарованию нескольких молодых леди брачного возраста и их матерей, он пригласил всего лишь двух гостей: Анри де Вера и Джулиана Стоддарда.
Казалось, Стоддарду очень хотелось обсудить подробности смерти Роджера Бэбкока. И чем страшнее были эти подробности, тем большее удовольствие они доставляли Стоддарду.
Но Эйдану больше хотелось расспросить де Вера. Зная, что бывший шпион тотчас же заметит мельчайшие знакомые приемы допросов, он задавал ему вопросы с большой осторожностью. Эйдан не должен проявлять особого интереса к этому делу, а лишь любопытство к светским сплетням.