Всем сестрам по серьгам
Шрифт:
— …а потом осталась ночевать, — упавшим голосом продолжила Алена.
— Но она же у вас черненькая, а Ленка рыжая, — постаралась соблюсти объективность Ольга. — Хотя что я говорю! Это-то как раз просто — купила парик, нарисовала лицо. Она же у вас художница. Ей и подпись подделать ничего не стоит. Вот сука! В суд подавайте, пока она все не истратила!
— Надо сначала с ней поговорить. Может, она вернет деньги? Или хотя бы часть. Ведь позор-то какой!
— Ничего она вам не вернет, — отмахнулась Ольга. — Она у вас последнее отнимет и еще на костях ваших попляшет. Вот в это я скорее поверю.
— Все равно надо сначала с ней поговорить, — не отступала
— Ну хорошо, — нехотя согласилась Ольга. — Только говорить будем мы с Вероникой. Вас-то она быстро вокруг пальца обведет и не поморщится. А мы из нее эти деньги вытрясем, как из Буратино.
— Из Буратино не вытрясли, — напомнила из-за двери Мими. — Он убежал.
— Ничего, — зловеще пообещала Ольга. — От нас не убежит…
Но, как говорится, свежо предание — не на ту напали.
12
К Наталье приехали без предупреждения. Дозвониться не удалось, но это было не так уж плохо, поскольку эффект неожиданности мог при данных обстоятельствах сыграть свою положительную роль.
Они долго стояли на замызганной лестничной клетке, терзая кнопку звонка, и уже потеряли надежду, когда за дверью послышались шаги и недовольный старческий голос спросил:
— Кто там?
— Здравствуйте! — закричала Ольга так громко, что Вероника подпрыгнула от неожиданности. — Нам нужна Наталья Силантьева!
— Ее нет дома.
— А можно мы подождем на кухне? У нас к ней очень важное дело. Это касается ее семьи.
После довольно продолжительной паузы звякнула цепочка, дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель на подруг пытливо уставился небесной голубизны глаз. Видимо, удовлетворившись результатом увиденного, его обладательница распахнула дверь и оказалась вовсе не старушкой в общепринятом смысле этого слова, а изящной пожилой дамой с тщательно уложенными голубыми волосами, эдакой Мальвиной преклонных лет в узеньких брючках, кокетливых домашних туфельках и… ярко-красной майке с лаконичной надписью «Не влезай — убьет!».
— Следуйте за мной! — командирским голосом приказала Мальвина и открыла боковую дверь, откуда в темный коридор мгновенно вырвался золотистый сноп света.
Комната, куда они вошли, оказалась неожиданно огромной, с неправдоподобно высоким потолком и белыми стенами, сплошь увешанными разнокалиберными, писанными маслом картинами.
— Ого! — восхитилась Ольга. — Да у вас тут настоящий музей!
— Естественно! — пожала плечиками Мальвина. — Мой муж достаточно известный художник. Но в последние годы он начал катастрофически терять зрение и вынужден был отказаться от творчества. Навалились проблемы с деньгами, пришлось продать дачу, машину. Хватило ненадолго — жить-то привыкли на широкую ногу. Я предложила сдавать комнату, которая раньше служила ему студией, — доход небольшой, но стабильный. И хотя присутствие в доме постороннего человека тягостно, всегда оставалась возможность отказаться от плохого квартиранта. Но муж решил комнату продать. Никогда себе не прощу, что пошла у него на поводу! Дело в том, что у нас нет детей, и он нарисовал себе идиллическую картинку: молодая хорошая девушка заменит нам дочь, поможет по дому, скрасит старость. А отправившись в мир иной, мы отпишем ей квартиру и все, что у нас осталось. И как я только попалась на эту удочку?!
— Да уж, это точно не про Наталью, — усмехнулась Ольга.
— Сначала она нас просто очаровала: мила, приветлива, любезна, шьет, рисует — то есть близкий по духу человек. И мама такая хорошая, порядочная женщина.
— С трудом, — призналась Вероника. — А почему бы вам не составить график дежурств?
— Да она меня отбрила, я еще рот открыть не успела. «Пусть, — говорит, — тот убирается, кто гадит. А меня и дома-то никогда не бывает». А уж кого она только сюда не таскала! Я не ханжа и люблю мужчин, но всему же есть предел! К тому же она беззастенчиво пользуется нашими вещами и даже продуктами из холодильника!
— Ну, уж это совсем ни в какие ворота!
— Все, что она здесь творит, не лезет ни в какие ворота! Когда у нее появился сынишка, мы обрадовались, думали, успокоится, остепенится. Готовы были помочь с ребенком! Но куда там! Наталья быстро развязала себе руки — сплавила сынишку и опять пустилась во все тяжкие. А в последнее время просто удила закусила! Я попробовала призвать ее к порядку, и, знаете, что она мне ответила?
— Нет, — честно признались подруги.
— Пригрозила сдать свою комнату такому уроду, что мы с мужем в ногах у нее валяться станем, умоляя вернуть все на круги своя. — Голос Мальвины прервался от возмущения, но она быстро взяла себя в руки. — Беда в том, что мы уже очень пожилые люди и не можем за себя постоять. Как подумаю, сколько лет за плечами, — сама себе не верю. Жизнь прожила, словно в окошко посмотрела. Есть у меня давняя подруга, Стелла Юльевна, такая же старуха, как и я. А знаете, как мы с ней познакомились? — оживилась Мальвина. — О! Целая история! Случилось это в тысяча девятьсот сорок четвертом году, можете себе представить? Шла война, и было очень голодно. Где-то, не помню, удалось мне разжиться черствым пирожком. И вот сижу я на кровати в общежитии на Стромынке — мы тогда в университете на филфаке учились — и предвкушаю, как сейчас вгрызусь в него зубами. И вдруг вижу, какими глазами смотрит на меня тощая девчонка с двумя косичками. Я разломила пирожок и дала ей половину. С тех пор мы дружим, без малого шестьдесят лет. Так вот она недавно сочинила гениальное четверостишие.
Казалось, этим дням безумным Конца не будет никогда, И на пиру у жизни шумном. Я буду вечно молода… —с чувством продекламировала Мальвина.
— Здорово, — восхитилась Вероника.
— Вы, девочки, даже представить себе не можете, насколько это верно. Муж мой как-то сказал: «Ты знаешь, Вера, я еле хожу, а по ночам до сих пор в футбол играю». Душа-то остается неизменной! Молодой, как у ребенка. Вот в чем трагический парадокс жизни…
Они немного помолчали, и Ольга незаметно пихнула Веронику, мол, не забывай, зачем мы сюда пришли, но та только сердито на нее посмотрела.
— Извините, что нагружаю вас своими неприятностями, — спохватилась хозяйка, — но мне хотелось бы знать о цели вашего визита. Осведомлен, значит, вооружен. Так, кажется, звучит крылатое выражение? А нам с мужем приходится опасаться самого худшего.
— Нас можете не опасаться, — успокоила Вероника. — Мы такие же жертвы, как и вы.
— Вы сядьте, уважаемая…