Всем сосать!
Шрифт:
– Не потереть ли вам спинку, юный господин?
– Нет, не надо, ты старая и страшная, – ответил Вася. – Если есть молодая девка, то зовите. А тебя нахуй.
– Ступай, – сказал Иннокентий женщине. – Скоро он будет готов.
Вася поглядел на мыло в своей руке, затем окунул его в воду и стал тереть свое то ли живое, то ли мертвое тело.
6
Окончив помывку, Вася выбрался из ванны и встал на коврик. Иннокентий подал ему полотенец. Вася вытерся, избегая касаться уродливых швов на груди. Он все боялся, что те могут разойтись в любой
Вытершись, он получил новую одежду. И она сразу же вызвала у Васи массу вопросов. В частности, когда Иннокентий протянул ему черные кружевные трусы, по виду явно женские, Вася воспротивился.
– Не бывать пидорству, пока я жив! – заявил он непоколебимым тоном. – Либо мужицкие семейки, либо ничего.
– Да вы ведь уже и не живы, – напомнил Иннокентий.
Вася поморщился – старый хрен умело поймал его на слове.
– Ладно, давай, – проворчал Вася.
Он схватил трусы и с омерзением осмотрел их. Ну, чисто бабское белье. А дальше что, его заставят натянуть чулки и накрасить губы? И стоило ради этого умирать?
К счастью, бог миловал. Черные штаны и черная блуза были еще терпимы, но вот пиджак....
– Да на какой гей-парад ты меня наряжаешь? – воскликнул Вася.
Пиджак был отвратительного фасона – длинный, с высоким стоячим воротником и узкими рукавами. По представлениям Васи, носить что-то подобное могли только представители нетрадиционной сексуальной ориентации и другие пидоры.
– Ну же, – ласково упрашивал его Иннокентий. – Не капризничайте.
– А, ладно, хер с тобой, – буркнул Вася и схватил пиджак.
В последнюю очередь он надел черные туфли и окинул себя взглядом.
– Ну, пидор пидором, – невольно вырвалось у него. – Что ж вы со мной делаете?
– Прошу за мной, – предложил Иннокентий.
– В таком виде? Боюсь, блядь, представить, куда идем. Сейчас дверь распахнется, а там они. Пидоры, в смысле. Уже с вазелином наготове. Ты учти, старый, я свою жопу без боя не сдам. Скорее голову сложу, чем выброшу флаг голубой. Если погибну, считайте меня натуралом.
– Не волнуйтесь на этот счет, – успокоил его Иннокентий. – Анального штурма не будет.
– Хотелось бы верить, – со вздохом проронил Вася. – Ну, ладно. Хуй с ним. Веди, обезжиренный.
7
Узкий мрачный коридор привел их в большое помещение, в котором, как и в ванной комнате, причудливо сочетались слегка увядшая роскошь и откровенный упадок. Слияние этих крайностей было заметно во всем. Некогда яркие обои, необычайно толстые, и, как позже узнал Вася, тканевые, а не бумажные, потускнели и покрылись пятнами разных цветов. Среди них преобладали коричневый и желтый. Паркет из драгоценного красного дерева местами вздулся, дощечки покрывали царапины и сколы, а некоторые из них вовсе отсутствовали на своих местах. Камин – настоящее произведение искусства, с кованой решеткой неземной красоты, был черен от копоти и напоминал врата в какое-то нехорошее место. Картины на стенах, все как одна представлявшие собой портреты незнакомых Васе людей, едва проглядывались под слоем пыли в палец толщиной.
В центре помещения на полу был расстелен
Старинная мебель была лишь жалкой тенью былой роскоши. В своем первозданном виде стулья и диванчики могли бы озолотить, окажись они на витрине антикварного магазина. Но сейчас едва ли кто-то дал бы за эту исцарапанную и потертую рухлядь больше ломаной пенсии.
Освещалось помещение все теми же масляными лампами, которые неизменно распространяли в воздухе запах гари.
Васю поджидали уже знакомые ему персонажи – худая остроносая женщина и уродливый горбун, с мерзостного лица которого не сходила глупая ухмылка.
– Прошу, – обратился к Васе Иннокентий, и указал тому на один из стульев с высокой спинкой. Вася послушно сел, уронив руки на резные подлокотники. Стул оказался довольно жестким. Вася поерзал на нем ягодицами, но так и не нашел для них удобного положения.
– Прежде всего, – заговорил Иннокентий, – позвольте представить наш коллектив. Мое имя вам уже известно. Я – здешний дворецкий.
Вася исподлобья смотрел на Иннокентия, и помалкивал. Он не понимал, что происходит, не понимал, что с ним сделали и зачем, но кое-что он понимал отлично – ему вообще ни разу не интересно, кто эти трое. Лучше бы старый Иннокентий объяснил за швы на его груди. Вот это Васю очень волновало.
Иннокентий, тем временем, указал на худую женщину в черном платье, полы которого волочились по паркету, а высокий жесткий воротник почти упирался в скрытые волосами уши.
– Это Матильда, наша горничная.
Вася тихо хмыкнул.
– Что, простите? – переспросил Иннокентий.
– Наебать решил? – проворчал Вася. – Думаешь, я не знаю, как выглядят горничные?
– А как выглядят горничные? – вежливо поинтересовался Иннокентий.
Вася надулся, сообразив, что его тут держат за тупого. Да, прежде ему не доводилось бывать с визитами в лучших домах Лондона, но про горничных он знал все. Слава богу, целых три фильма о них посмотрел. Назывались картины следующим образом: «Похотливые горничные», «Горничные сосут» и «Горничные сосут 2». Данные киноленты предоставили Васе всю правду о горничных. И глядя на Матильду, он все яснее понимал – нет, это никакая не горничная. Возможно, она была ею когда-то, лет этак двадцать назад. Хотя и в те времена сухая бледная баба едва ли отличалась хоть какой-то привлекательностью.
Не дождавшись ответа, Иннокентий, видимо, решил, что тема горничных закрыта, и переключился на горбуна.
– А это Яков, денщик, – представил он уродца.
Горбун заулыбался шире, обнажив огромные лошадиные зубы, которыми только проволоку перекусывать, и отвесил Васе поклон.
– Ну, вот, собственно, и весь наш дружный коллектив, – подытожил Иннокентий. – Когда-то резиденция рода Носфератовых была полна слугами, но с тех пор многое изменилось, и не в лучшую сторону.
Он замолчал и посмотрел на Васю, как бы ожидая встречных вопросов. Тех у парня накопилось немало.