Всем стоять на Занзибаре (сборник)
Шрифт:
Повинуясь отрывистому жесту, Дональд сел напротив Кетенга.
– Вы говорите по-ятакангски?
– Немного.
– Среди американских студентов этот язык непопулярен. Почему вы его выучили?
Дональд подавил желание удушить этого чванливого дурака шнурами его собственных многочисленных телефонов. И насколько мог мягко сказал:
– У меня была возможность изучать неиндоевропейский язык, и я выбрал ятакангский, потому что мне говори ли, что он очень труден.
– У вас не было особого интереса к Ятакангу? «Вот оно что!»
– В колледже я специализировался на генетике, – Дональд импровизировал на ходу, –
Но на лесть чиновник не поддался, только пожал плечами.
– Вы никогда раньше здесь не бывали. А теперь приехали и не слишком-то – так прямо скажем – спешили. Поскольку вы специалист по генетике, вас, несомненно, привлекли новости о нашей программе оптимизации.
– Да, это так. Общественный интерес, который вызвало в нашей стране ваше заявление, застал моих нанимателей врасплох, поэтому прошло довольно много времени, прежде чем они приняли решение послать меня сюда. Но…
– Ваши соотечественники не верят в истинность нашего заявления, – категорически отрезал Кетенг. – Сами вы верите?
Дональд помедлил.
– Надеюсь, то, о чем вы говорили, осуществимо, – наконец сказал он. – Однако профессор Сугайгунтунг уже много лет не публикует ничего о своей текущей работе, поэтому…
– Он занят секретными исследованиями для правительства, – сказал Кетенг. – Исследования подобного рода в вашей стране обычно бывают двух типов: или они ведутся для того, чтобы одна корпорация могла получить прибыль большую, чем ее конкуренты, и у вас есть шпионы, зарабатывающие себе на жизнь тем, что выведывают тайны компаний и продают их другим фирмам, или они связаны с разработкой все более эффективных методов убивать. У нас исследования ведутся, дабы повысить эффективность того, какими рождаются дети и как они становятся разумными взрослыми, способными принести все большую пользу своей отчизне. Можете как-то прокомментировать эти противоположные подходы?
– Как генетик я не могу не восхищаться программой, о которой вы объявили, и репутация профессора Сугайгунтунга не последний в ряду важных гарантов ее будущего успеха.
Дональд понадеялся, что такой двусмысленный ответ не выдаст ярости, какую вызвал у него пренебрежительный тон Кетенга.
– Мне ясно, что вы, как и все американцы, не одобряете существования людей, которые во всех отношениях лучше вас, – буркнул Кетенг. – Но поскольку ваш народ наконец снизошел до того, чтобы обратить внимание на наш эпохальный прорыв, мне надлежит способствовать вам в донесении до него фактов. Сейчас я выдам вам удостоверение, по которому вы сможете пользоваться правами, по закону положенными иностранным репортерам, письмо к врачам Университета патриотизма, чтобы операцию по стерилизации вам провели бесплатно, и программу пресс-конференций, назначенных на следующую неделю. Хотели бы вы перед уходом задать еще какие-то вопросы?
– Мне было поручено попытаться при первой же возможности взять интервью лично у профессора Сугайгунтунга, – сказал Дональд.
– У профессора нет времени на болтовню с иностранцами, он слишком занят, – отрезал Кетенг. – Однако если вы заглянете в данную вам программу, то увидите, что он должен выступить на пресс-конференции, назначенной на послезавтра. Тогда вам представится шанс задать ему свои вопросы вместе с остальными корреспондентами.
Дональд, чье
– И чем же так занят Сугайгунтунг? – спросил он. – Ни один ученый в здравом уме не позволит себе выйти со своей программой на публику, не закончив всех предварительных исследований. Как раз такое умалчивание и заставляет людей подозревать, что работа не завершена, что заявление сплошь преувеличение, если не чего похуже.
Не сомневаюсь, – с нажимом и иронично ответил Кетенг, – что именно такой доклад вас проинструктировали послать для просвещения ваших соотечественников. Вам, американцам, не хватает проницательности. Пойдите в университетскую клинику и сами увидите, чем мы в Ятаканге так заняты! Мы не опустились до декаданса, который заставляет вас мыслить в категориях завершенной работы и отдыха. Наши планы обеспечат нас работой на несколько поколений вперед, и все потому, что мы не приемлем понятие «достаточно хорошо». Мы стремимся к совершенству. И профессор разделяет эту точку зрения. Это все?
«Нет, я еще даже не начал». Но Дональд проглотил непроизнесенные слова и послушно поднялся.
Разумнее всего, конечно, воспринимать официальные советы как приказы. Кетенг велел ему пойти в университетскую клинку и самому ее осмотреть, раз уж ему все равно надо туда для принудительной операции. Сразу по выходу из здания он подозвал риксу и объяснил, куда ему нужно попасть.
Худому и жилистому велосипедисту пришлось тащить повозку в гору, но продвигался бы он медленно, даже если бы дорога спускалась с крутого склона. Все ведущие к университету улицы были запружены людьми. С контингентом учащихся в шестьдесят тысяч человек Университет патриотизма был учебным заведением внушительного масштаба, но тут, как с интересом заметил Дональд, были не сплошь студенты. Здесь были люди всех возрастов – от подростков до почти древних старцев. Стариков в толпе было видно по тому, как окружающие образовывали вокруг них импровизированную живую стену, чтобы оттеснить напирающих. Традиция почитания старости тут была еще жива.
Некоторое время спустя, пока рикса полз в толчее, Дональд начал спрашивать себя, а есть ли тут вообще студенты. Немногие замечания, какие он ясно расслышал – ему не хотелось высовываться из повозки и привлекать к себе внимание своей европеоидной внешностью, – навели его на мысль, что это приезжие с других островов. Тогда правительственные заявления о полной поддержке генетической программы в народе небезосновательны, ведь на полутора милях, которые пока преодолел его рикса, скопилось, наверное, тысяч десять – двенадцать человек.
А еще он увидел рассеянных тут и там усталых и удрученных юношей и девушек, которые несли плакаты с лозунгами, и на всех до единого стояло имя Сугайгунтунга.
«Гм… идут в университет в надежде хоть одним глазком увидеть великого человека?»
Впереди улица упиралась в стену, ограждающую территорию университета: семифутовый барьер из чисто белого камня, украшенный стилизованными завитками и черточками ятакангской каллиграфии: здесь, как в Египте арабские письмена, ее широко использовали для украшения фризов на всех общественных зданиях. Выложенные водостойкой эмалью красного, синего, зеленого и белого цветов долговечные свидетельства величия Ятаканга и мудрости Солукарта преграждали путь любопытным.