Всем стоять на Занзибаре (сборник)
Шрифт:
Таксист кисло рассмеялся.
– Ты что, не знаешь, как тут дела обстоят дела, Салманассар? Забыли тебя на это запрограммировать?
У Дональда упало сердце. Он уже готов был признать свое поражение и предложить выйти, когда его внимание привлекло движение на углу улицы.
– А ты говорил, что полицейские здесь не ездят! – воскликнул он.
– Верно.
– А как насчет машины, которая к нам приближается. Таксист тревожно вперился в экран телевизора.
«Он что, думает, я блефую? Но это не блеф… это самая что ни на есть настоящая патрульная машина! »
Бронированная, вооруженная слезоточивым газом и огнеметом, патрульная машина осторожно подкрадывалась к неподвижному
– Убери руку с колонки, – сказал псих. – Давай по-хорошему. Чего тебе надо? У меня есть связи… «мозголом», «ягинол», терки, чего хочешь устрою.
– Нет, – сказал Дональд, на сей раз победно. Теперь ему уже видны были силуэты полицейских в патрульной машине. А еще на тротуаре успели собраться с десяток прохожих. Парочка подростков-афрамов кричали полиции что-то неразборчивое и складывались пополам от хохота.
Дверца патрульной машины открылась, и Дональд расслабился. Осталось каких-то пара секунд.
Но как только легавый ступил на тротуар, словно из ниоткуда его накрыло градом мусора. Громко выругавшись, он вытащил тазер и выстрелил куда-то в темноту в сторону детской площадки. Послышался крик. Прохожие бросились в укрытие. Водитель из машины Дональда вывалился на мостовую, и полицейский выстрелил еще раз – в него, – но промахнулся. Теперь с площадки пожарной лестницы наверху обрушился уже мусорный бак – сперва его содержимое, а затем сам контейнер, раздался скрежет, потом грохот. Высунувшись из окна, второй полицейский выстрелил приблизительно в сторону нападавших.
Запоздало сообразив, что дверь уже больше не давит ему на пальцы, Дональд выкарабкался из машины и закричал полиции, мол, надо не тратить попусту патроны, а ловить психа. Полицейский, выглядывавший из-за приспущенного бокового стекла, распознал в нем только живую мишень и открыл огонь. От свиста болта, пролетевшего у него над ухом, Дональд судорожно сглотнул и поспешил перебраться на тротуар.
Высунувшаяся из-под низкого навеса рука схватила его за колено. Возможно, жест был не враждебный, но откуда Дональду было это знать? Выхватив из кармана газовый баллончик, он пустил струю в лицо вцепившемуся в него человеку.
Крик. Девчоночий голос: «Не смей трогать моего бра… »
По обеим сторонам улицы распахнулись окна. Из зловещих теней детской площадки с воплями выбежали упивающиеся потасовкой дети и принялись швырять всем, что попадалось под руку: кусками битого асфальта, пустыми банками и пачками, обломками труб. Красивое темное лицо, искаженное яростью. Беспорядочные вспышки тазеров – это полиция палила без разбору. Кто-то цветисто выругался по-испански: «Да подхватит этот козоёб сифилис и трипак.»
Дональд замахнулся на девушку, пытавшуюся расцарапать ему лицо, и запоздало вспомнил про «каратан-ду». Затвердевшее до металла ребро ладони пришлось ей по губам, и, заливаясь кровью, она отлетела на середину улицы под яростные прожектора патрульной машины.
– Бей паршивцев!
«Откуда они повылазили?»
Вся улица внезапно ожила, точно разворошенный муравейник, окна и двери выблевывали людей. Блестели металлические прутья, из глоток рвались визги звериной ярости, вылетали окна, и стекло острым ранящим дождем сыпалось на головы внизу. Сирена патрульной машины только усиливала общий гвалт, и двое полицейских, рискнувших из нее выйти, поспешили убраться назад за секунду до второго мусорного залпа. Между патрульной машиной и такси, сидя на корточках, раскачивалась покалеченная девица, из рассеченной губы на зеленое переливчатое мини-платье капала кровь. Дональд вжался в декоративную нишу ближайшего здания, никто не обращал на него внимания, ведь те, кто присоединился к драке с опозданием,
Патрульная машина попыталась сдать назад. Через все еще приопущенное окно Дональд услышал, как сидящие в ней кричат в микрофон, требуя прислать подкрепление. У фонарной тумбы рыгнул огнемет, и металл растекся, как жир на сковородке. На багажник машины рухнул фонарный столб и тем лишил ее пути к отступлению. С криками радости десятки людей побежали достраивать импровизированную баррикаду. Откуда-то сверху бросили банку с маслом, а огнемет ее поджег. Приплясывая, как дервиши, мальчишки и девчонки издевались на полицейскими в свете фар их же машины. Кто-то сумел заработать очко, подбив левую фару, и она со звоном разлетелась. Водитель слишком поздно вспомнил, что следовало бы поднять щиты из проволочной сетки. Еще один победный крик, и от удара еще одним камнем крыша машины загудела, как стальной барабан. Полетели чешуйки краски и осколки, один попал в глаз стоящему поблизости, и, закрывая лицо руками, он закричал, что ослеп.
Это предопределило ситуацию.
– О Господи, – пробормотал Дональд. С тех пор как он ходил в школу, ничто в его устах не походило так на молитву. – Это же уличные беспорядки. Это же… это же… беспорядки!..
КОНТЕКСТ(9)
КРИТИКА ОРУЖИЯ
«Те, кто испытывает потребность засорять свое восприятие алкоголем, «ягинолом» или «мозголомом», попросту не врубаются в простую истину, что от измененного состояния сознания реальный мир всегда отличается одним своим уникальным свойством: он и он один способен совершенно застать нас врасплох.
Возьмите два куска сероватого металла и соедините их. Результат: разрушенный город.
Разве мог кто-нибудь предсказать или провидеть нечто подобное, пока о реальном мире не стало известно достаточно, чтобы установить свойства вещества под названием «уран-235»?
Люди не устают удивляться тому факту, что у хиромантии есть солидная научная база. Как только была сформулирована идея генетического кода, любой, у кого есть хоть крупица ума, мог бы сказать, что нет никакой a priori [26] причины, почему расположение складок и линий на ладони человека не должно быть связано с его темпераментом, – это все равно что связь генов с общей хромосомой. И впрямь полно причин предположить, что это именно так, поскольку мы не полные идиоты – как я уже указывал раньше, – и не будь в хиромантии какого-то весомого и соответствующего реальному опыту элемента, мы бы давно уже от нее отказались и стали бы гоняться за другой химерой. А их всегда хватает.
26
заранее установленной (лат.)
Но потребовалось сорок лет, чтобы провести скрупулезное исследование и продемонстрировать, что подозрения вполне обоснованны. Это представляется мне удивительным – или, лучше было бы сказать, приводящим в уныние.
Ну ладно: чему сегодня стоит удивляться?
Тому факту, что, узнав так многое о самих себе – рисунки на наших ладонях всего лишь один пример того, как мы готовы проанализировать себя до составляющих молекул, и можно смело утверждать, что недалек тот день, когда мы не просто сумеем гарантировать пол нашего потомства (если цены будут по карману), но даже выбирать, заполучим ли мы в семью математического гения, музыканта или дебила (думаю, кому-нибудь захочется разводить дебилов, как комнатных собачек…), – а придя к этому, мы будем меньше знать о наших реакциях вообще, чем мы знаем о поведении неживых предметов вроде кусков урана-235.