Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время

Коллектив авторов

Вместо мытья с XVI в. постепенно укореняется обычай чаще менять и стирать белье — постепенно именно оно наряду с чистотой головы и рук начинает создавать общее впечатление о том, насколько человек следит за собой. Это, разумеется, не касалось простолюдинов и свидетельствовало не о борьбе с антисанитарией (в сиротских приютах об этом даже не думали), а о появлении удобного инструмента социальной сегрегации. С того же времени постепенно входят в моду парики — еще один социальный маркер, но также и средство борьбы со вшами, поскольку голову под парик нередко брили. «Веком париков» обычно называют XVII столетие: после того как Людовик XIII вводит их в моду при дворе, за несколько

десятилетий поветрие распространяется по всей Европе. Оба эти явления вписываются в рамки общей тенденции: «приличный» человек должен идентифицироваться с первого взгляда — он заботится о своей внешности, выглядит чистым, а при случае и использует косметику: так, с XVI в. в ряде стран распространяется припудривание волос в дворянской среде.

Тем не менее в это время уровень личной гигиены даже среди состоятельных людей существенно варьировался от страны к стране. К примеру, если голландцы во второй половине XVII в. все еще садились за стол, не вымыв руки, то у французов и англичан это уже вызывало брезгливость. Один из британцев даже презрительно заметил: «Они содержат свои дома в большей чистоте, чем собственные тела». Однако, разумеется, еще в большей степени приличия зависели от социального слоя: дворяне начинают смеяться над сальными волосами буржуа, позабыв, что всего век назад ничем от них не отличались.

С изменениями в отношении к личной гигиене связаны и трансформации европейской моды этого периода. К началу XVI в. верхняя одежда повсеместно укорачивается. Рубаха, некогда скрытая от глаз, становится видна — по крайней мере, в области воротника и манжет, а затем и вовсе превращается из нижней одежды в верхнюю. По французским описям хорошо видно, как рубахи и белье начинают занимать в гардеробах знати самостоятельное место, а порой расходы на них превышают суммы, отведенные на весь остальной гардероб. Во второй половине XVI–XVII в. нормой для человека, вращающегося в свете, становится обладание тремя-четырьмя десятками рубах, которые постоянно меняли и стирали.

Если в прошлые эпохи законы против роскоши нередко осуждали ношение мехов, то теперь они обращены на дорогое шитье и кружева, которые в католических странах становятся все более распространенной деталью мужского костюма состоятельных людей. В протестантских государствах картина была иной. Так, в Англии пуритане до 50-х годов XVII в. демонстративно отказывались от украшений в одежде и лишь ближе к концу Революции их принципы в этой сфере стали менее жесткими.

В том же XVII в. законодательницей мод безоговорочно становится Франция. Принятым там обычаям старательно подражают по всей Европе, впрочем, внося при этом в костюм национальное своеобразие. Лишь в нескольких странах, особенно в германских государствах, это вызывает протест, и «офранцуживание» осуждается моралистами. Тон повсюду задавали государи и придворные, за ними следовали знать и состоятельные горожане. Народный костюм менялся очень медленно, отставая от моды на век, а то и на полтора. Влияли на моду и укреплявшиеся торговые связи с дальними странами. Восточные хлопчатобумажные ткани прочно занимают свое место в обиходе: они лучше красились и легче стирались, чем шерсть.

Из принципиальных новинок европейского костюма этой эпохи можно назвать перчатки: войдя в моду в XVI в., они быстро стали одним из символов привилегированных сословий, хотя подлинного облегания перчатками рук мастерам удалось добиться лишь век спустя. Другим новшеством стало повышенное внимание, которое начинают уделять домашней одежде: у дворянства привычными становятся мужской халат и женский пеньюар; в них во время утреннего туалета

допускалось принимать посетителей. И наконец, постепенно меняется облик войск: с созданием регулярных армий в XVII в. появляется и военная форма, позволяющая различать полки на поле боя.

ЕДА И НАПИТКИ

За исключением наиболее развитых в экономическом отношении регионов (прежде всего Голландии и Англии), европейское сельское хозяйство оставалось традиционным. В рационе и городских, и сельских жителей преобладали зерновые (рожь, пшеница, ячмень, овес), и, как следствие, цена на хлеб оказывалась для наемных рабочих столь же важна, сколь и размер заработной платы. Горожане старались разнообразить свой рацион при помощи подсобных хозяйств, садов и огородов. Большую роль в рационе играла рыба, в XVII в. голландская сельдь экспортировалась по всей Европе.

Продукты с иных континентов (за исключением сахара и пряностей) во многих местах все еще оставались редкостью. Часть из них воспринималась как роскошь: они были дороги, и их потребление росло весьма незначительными темпами (чай, кофе, какао, шоколад). Другие постепенно проникали в повседневный рацион (картофель, помидоры, кукуруза, сладкий перец, фасоль, рис), правда, медленно и неравномерно, кое-где под нажимом правительства или сеньоров; нередко вначале их высевали на огородах, а лишь затем на полях.

Напитки также преобладали по большей части традиционные. Лидировала по потреблению вода, далеко не всегда остававшаяся в городах общедоступной: водопроводы и фонтаны с питьевой водой были относительно редки, и жителям городов приходилось прибегать к услугам водоносов. Хотя вино и пиво потребляла практически вся Европа, в массовом порядке они обычно покупались в тех регионах, где были произведены.

Аннибале Карраччи. Бобовая похлебка. Ок. 1585 г. Галерея Колонна, Рим

Традиции употребления более крепких напитков только закладывались: с конца XV в. шотландцы пили виски, англичане постепенно вводили в моду мальвазию, портвейн, малагу, мадеру и херес, французы — коньяк, голландцы — водку; на рубеже XVII–XVIII вв. входит в обычай выдавать солдатам водку перед боем. С Антильских островов в Европу импортировали ром.

ОБРАЗОВАНИЕ

XVI–XVII вв. нередко называют эпохой революции в образовании: повсеместно растет стремление к грамотности и количество людей, умеющих читать и писать. В XVI в. этот процесс охватывает Италию, в следующем столетии на первое место выдвигается Англия: практически в каждом рыночном городе появляется грамматическая школа, способная подготовить к университету. Количество грамотных людей быстро увеличивается: в начале XVII в. в Лондоне 76 % ремесленников и лавочников могли, по крайней мере, подписаться.

Школы того времени сохраняют многие черты, характерные для предыдущих столетий. Уровень преподавания в основной массе еще не высок, в большинстве стран от учителей не требуется никакого специального образования, их жалование весьма скромно, система лицензирования преподавателей или проверки властями их знаний, как правило, отсутствует. Школа остается лишь относительно доступной для низших слоев общества: бесплатного образования практически нет, покупка книг, свечей, письменных принадлежностей, а нередко и оплата за пансион ложится тяжелым бременем на семейный бюджет.