Всемирная история в сплетнях
Шрифт:
О, стравливать королей и герцогов между собой Бертран умел! Даже теперь его слова, лишенные музыки и переведенные на другой язык, способны разбудить боевой дух:
«Я сирвентес сложить готов Для тех, кто слушать бы желал. Честь умерла. Ее врагов Я бы нещадно истреблял, В морях топил без дальних слов, — Но выйдут те из берегов. Огонь бы трупов не сожрал, Уж разве б Страшный суд настал. ЯЦарственные особы уважения ему не внушали, коли они не соответствовали его рыцарскому идеалу: «Короны есть, но нет голов,/Чтоб под короной ум блистал», — заявлял он.
Более всего из сыновей Алиеноры любил он Генриха — молодого короля. Он дал ему сеньяль «Моряк». Брата же его Ричарда прозвал «Да и нет» за то, что тот часто менял свои решения.
«Был у него, однако, такой обычай, что постоянно подстрекал он сеньоров к междоусобным браням, а короля-юношу, сына короля Английского, до тех пор возбуждал к войне против отца, пока тот не был убит стрелой в одном из Бертрановых замков», — пишет средневековый биограф, делая лишь одну маленькую ошибку: Генрих не был убит стрелой, он умер от дизентерии или какой-то другой болезни, действительно в одном из замков де Борна. Бертран был в большом горе и сложил на смерть юноши печальные стихи-плачи.
Всего до нас дошло 48 его стихотворений, в основном сирвентесы, то есть песни, обращенные к знатным сеньорам, воинственные и воспевающие рыцарскую честь. Он мог слагать и куртуазные кансоны, обращенные к прекрасным дамам, но порой переходил рамки приличия. Так, воспевая донну Маэут де Монтаньяк, за которой ухаживали многие, в том числе и принц Джеффри, де Борн воспел ее таким образом, что выходило, будто он видел ее обнаженной и даже держал в объятьях. Уж очень хотелось ему похвастаться тем, что это прекрасная донна предпочла его — не очень знатного и не очень богатого — принцам крови. Дама страшно рассердилась. Чтобы загладить вину, Бертран сочинил еще одну кансону — о Составной Донне:
«Донна! Право, без вины Покарали вы меня, Столь сурово отстраня, — Где ж моя опора? Мне не знать Счастья прежнего опять! Сердце я лишь той отдам, Что красой подобна вам. Если ж не найду такую, То совсем я затоскую. Но красавиц, что равны Были б вам, весь мир пленя Блеском жизни и огня, Нет как нет! Коль скоро Вам под стать Ни единой не сыскать, Я возьму и здесь и там Все у каждой по частям. И красавицу иную Обрету я — составную».Далее он перечислял прекрасных дам Пуату, делая каждой комплимент, собирая из их достоинств Идеальную Донну, словно по частям, а в конце песни сокрушался, что не может назвать своей эту вымышленную красавицу, и молил ее живое подобие — свою донну о прощении.
Бертран де Борн был дважды женат. Первая супруга по имени Раймонда принесла ему двух сыновей и дочь, вторая — Филиппа — еще двух
Смерть молодого короля
История началась в замке Шинон. Два короля Англии — отец и сын — провели вместе несколько дней, развлекаясь охотой и, как казалось окружающим, мирно беседуя. Поужинав, они легли спать в одной комнате, а наутро старый король обнаружил, что его сына рядом нет. Опущенный мост свидетельствовал о том, что принц бежал.
Вскоре «король-юноша» обнаружился во Франции, где, как выяснилось, он принес оммаж Людовику VII. Бывший супруг Алиенор был тоже вовлечен в заговор против Генриха!
Старый Генрих написал во Францию, потребовав вернуть ему блудного сына. Получив письмо английского короля, Людовик саркастически заметил, что король Англии находится рядом с ним, а другого он не знает. Напомним: молодой Генрих был коронован несколько лет назад как соправитель отца.
Генрих II оказался в полной изоляции. Вслед за старшим сыном его предали Ричард и Джеффри, тоже отправившись в Париж. Против него взбунтовалась вся Аквитания, ее графы отказались признать королевскую власть. «Радуйся, о Аквитания, ликуй, о Пуату, ибо скипетр короля Аквилона от тебя удаляется…» — это слова летописца того времени, Ричарда Пуатевинского.
Примеру Пуату последовали и другие графства, затем — островные владения. В Париже мятежные вассалы присягнули на верность молодому королю, было провозглашено, что «тот, кто раньше был королем Англии, отныне королем не является». Молодой Генрих щедро раздаривал своим союзникам земли.
Воспользовавшись этим, английские бароны потребовали снижения налогов. В ближайшем окружении Генриха II опасались за его жизнь. Сохранилось горькое письмо Генриха II к папе римскому, где он жалуется на «козни обоих сыновей, которых дух неправедности вооружил против отца до такой степени, что им стало представляться славным деянием и торжеством преследовать его», — и прибавляет: «Мои друзья от меня отдалились, мои близкие покушаются на мою жизнь…»
Ротру де Барвих, архиепископ Руанский, один из немногих прелатов, оставшихся верными Генриху, отправил королеве суровое официальное послание: «Мы все в один голос и горестно сожалеем о том, что ты, столь благоразумная женщина, рассталась со своим супругом… Отделившись от головы, ни один из членов тела не может больше ей служить. Но еще более чудовищно, что самый плод сеньора короля и твоего собственного чрева ты заставила восстать против отца… Мы знаем, что если только ты не вернешься к твоему супругу, то станешь причиной общего разорения… Вернись же, о прославленная королева, к своему супругу и нашему господину… Прежде чем ход событий приведет нас к трагическому исходу, вернись вместе с твоими сыновьями к мужу, которому ты обязана повиноваться и рядом с которым должна жить… Или же ты вернешься к супругу, или же мы, воспользовавшись каноническим правом, будем обязаны и вынуждены отлучить тебя от Церкви, о чем мы говорим с величайшим сожалением, и мы сделаем это, если ты не одумаешься, со слезами и скорбью…»
Военные действия завязались в Нормандии в июне 1173 года. Старый Генрих не собирался сдаваться. И уже осенью ему улыбнулась удача: его люди взяли в плен горстку вооруженных пуатевинцев. Среди них, переодетая в мужской костюм, обнаружилась королева Алиенор.
Так она стала пленницей, сначала в Шиноне, затем в Англии — в Солсбери. Именно тогда, а не в момент ее замужества, удалился в монастырь Бернарт де Вентадорн, который был моложе своей госпожи на двадцать лет.
Но война продолжалась. Мятежные сыновья то мирились с отцом, выпрашивая прощение и принося клятвы верности, то снова поднимали бунт. Относительное затишье наступило лишь в 1183 году, когда от дизентерии в одном из замков де Борна умер двадцативосьмилетний молодой король.
Перед смертью он послал к отцу с просьбой в последний раз даровать ему прощение. Генрих не сразу поверил, потом достал из шкатулки дорогой сапфировый перстень и отдал его посланцам, те поспешили назад, застав юношу уже в агонии.
Он еще успел поцеловать присланное отцом кольцо и надеть его на палец. Он просил передать отцу его последнюю просьбу: выпустить из заключения его мать. Затем молодой король исповедался и соборовался, а потом велел посыпать пол золой и попросил, чтобы его положили на эту золу в простой рубашке, обвязав ему шею веревкой; он хотел умереть подобно раскаявшемуся разбойнику, во искупление ошибок, совершенных им за всю его жизнь. И вот так, лежа на посыпанном золой камне, он раздал все свои богатства, все, чем владел в этом мире, вплоть до своих королевских одежд. Он уже дышал с большим трудом, когда один из монахов тихонько заметил ему, что у него на пальце остался присланный отцом драгоценный камень. «Не хотите ли вы расстаться и с ним, чтобы прийти к полной нищете?» «Это кольцо, — ответил принц, — я оставляю себе не из желания обладать им, но для того, чтобы свидетельствовать перед моим Судией о том, что отец вручил мне его в знак дарованного мне прощения».