Всемирная история в сплетнях
Шрифт:
Именно Мистангетт придумала «корону» из множества страусиных перьев, ставшую теперь привычной для танцовщиц варьете. Этот убор тоже был застрахован на крупную сумму. Его привозили из банка, где он хранился в отдельной ячейке и специальный человек следил, чтобы с ним чего-нибудь не случилось.
Однажды репортер Таймс спросил актрису, в чем секрет ее популярности. «Это магнетизм, — улыбаясь, ответила актриса. — Я говорю публике: ближе, идите ближе… вот они и тянутся ко мне».
Ее умение непринужденно общаться с публикой и остроумно шутить позволяло Мистангетт выступать не только как певице, но и как конферансье. Ну и штучки она порой выкидывала! Однажды устроила конкурс
Мистангетт любила шокировать публику. Она ставила номера с большим количеством девушек, исполняющих канкан. «Прошли те времена, когда считалось непристойным показывать подвязки чулок», — пелось в одной из ее песенок. «Бомбой» стал ее номер «Танец апаша», в котором партнер, изображавший уличного хулигана, грубо швырял партнершу и таскал ее по сцене, намекая на садомазо.
Достигшей громкой славы Мистангетт одного театра показалось мало, и она попробовала свои силы в кино, снявшись в немом фильме «След, или Красная рука». Оказалось, что даже лишенная голоса любимая актриса нравится публике. Она продолжила кинокарьеру и всего снялась более чем в 50 фильмах, в том числе в голливудской версии романа Виктора Гюго «Отверженные» (1912).
Пожалуй, единственной ее неудачей было турне в США, которое певица предприняла уже в возрасте 75 лет. Свидетелем ее не слишком триумфального возвращения на родину стал Александр Вертинский: «…сенсационным событием было возвращение знаменитой парижской „ведетты“ Мистангетт, ездившей на гастроли в Америку. Уехав туда на три года, она вернулась через три месяца. По-видимому, ее там „не поняли“. Кстати, в это время ей шел 75-й год, что, впрочем, не мешало ей блистать на сцене. В Париже женщина не имеет возраста и до сорока лет вообще считается „подростком“. Молодых женщин парижане не любят.
Парижане — прирожденные конферансье. Стоя на углу бульвара Распай, я однажды слышал следующий разговор двух уличных продавцов, из которых один продавал подтяжки, а другой — пятновыводчик. Каждый из них расхваливал свой товар, ловко пересыпая свою речь злободневными остротами на политические и иные темы.
— Ты слышал, Жан, — кричал один из них другому, — американцы с нас требуют военные долги? А? Что ты на это скажешь?
— Хороши союзнички! — не переставая освежать пятновыводчиком чью-то грязную фуражку, отвечал Жан. — Чего они от нас хотят, в конце концов, эти янки? Мы же им послали Мистангетт! — возмущался он.
— Да, но ведь они ее нам вернули! — добросовестно пояснял первый.
— Ну и что же из этого? Мы ведь их об этом не просили, — спокойно парировал Жан».
В 1951 году Мистингетт покинула сцену, написав три года спустя книгу мемуаров «Вся моя жизнь» («Toute ma vie»).
Мистингетт умерла 5 января 1956 года в возрасте 80 лет, но до последнего дня сохраняла свою удивительную привлекательность и обаяние. «…Ее манера двигаться была верхом изящества. Но было в ней больше, чем просто очарование, — она была Парижем, символом и веселья, и хорошего настроения, и храбрости, и сердца…», — сказал о Мистингетт Морис Шевалье.
Прекрасная
Со дня смерти Ландрю прошло семнадцать лет, и во Франции состоялась последняя публичная казнь: на гильотину был отправлен другой серийный убийца — Эжен Вейдманн. Произошло это 17 июня 1939 года на том же месте в Версале. И даже защита преступника была поручена тому же самому адвокату что в свое время потерпел неудачу с Ландрю.
Биография Вейдманна — это типичая история подонка, начавшего с мелкого воровства и закончившего самыми отвратительными убийствами.
Его первая жертва — Жанна де Ковен в своем последнем письме к друзьям в Америку сообщила: «Я познакомилась с очаровательным и очень неглупым немцем, который называет себя Зигфридом. Может быть, другая вагнеровская партия подойдет мне — кто знает? Завтра я собираюсь посетить его виллу в чудесном местечке, недалеко от поместья, где Наполеон признался в любви Жозефине». Романтичная девушка не подозревала, что на следующий день галантный «Зигфрид» задушит ее и зароет ее тело в саду. «Она была такой нежной и такой доверчивой… Я сдавил ей горло, и она упала на пол, словно кукла», — признался он на допросе.
За юной балериной последовали таксист, гувернантка, бывший сокамерник, агент по недвижимости — все они были погублены ради денег.
Безжалостный убийца перед казнью впал в мистический экстаз и на эшафоте истово каялся в грехах и много молился, его истерика передалась собравшейся толпе, что вызвало давку и привело к публичному скандалу. Это послужило поводом к запрету публичных казней во Франции. Среди зрителей присутствовала знаменитая писательница Габриэль Колетт: газета «Пари суар» заказала ей эссе о казни Вейдманна.
Габриэль Колетт — дочь офицера, героя итальянской кампании, потерявшего в сражениях ногу, она родилась в Бургундии в 1873 году. В двадцать лет вышла замуж за Анри Готье-Вильяра, известного под псевдонимом Вилли — писателя, журналиста, музыкального критика. Габриэль страстно желала этого брака, восхищаясь талантом своего избранника, который был старше ее на пятнадцать лет. Увы, ее ждало жестокое разочарование: «писатель» и «критик» оказался лишь ловким предпринимателем, нанимавшим «литературных негров» для воплощения своих «проектов». Он ни строчки не написал сам! Потрясение молодой супруги было столь велико, что она даже угодила в психиатрическую лечебницу, но с мужем не развелась, а, напротив, выйдя из больницы, стала одним из его «литературных рабов». Целых пять лет она почти не выходила из дома, создавая серию романов о девушке-подростке Клодине, прототипом которой была она сама. По рассказам Колетт, муж попросту запирал ее в комнате и не выпускал, пока она не напишет требующееся количество страниц. Конечно же издавались эти романы под псевдонимом «Вилли».
Романы стали весьма популярными, и Анри, решив получить дополнительную прибыль, принялся выпускать женские платья, «как у Клодины», косметику «под Клодину», даже открыл косметический салон, который, впрочем, довольно быстро обанкротился.
Долгое время Колетт терпела супруга, которого ее позднейшие биографы характеризуют как «шарлатана и дегенерата»; Готье-Вильяр не сумел оценить ни ум, ни талант своей жены, зато некоторые стороны ее натуры его шокировали: порой Колетт допускала увлечения на стороне, но предметом ее вожделения становились не мужчины, а женщины. В 1904 году супруги, наконец, расстались. Колетт ушла от мужа к писательнице Натали Барни, начала печататься под собственным именем, сотрудничала с газетами, выступала как театральная актриса.