Всемирная история. Том 2. Средние века.

Егер Оскар

Государственный строй

Внутренний распорядок был явно аристократическим. Во главе общества стоял король со своим двором, и ему, по крайней мере на словах, воздавались всякие почести. Но серьезным недостатком было то, что королевская власть не привязывалась ни к какому постоянному месту. Она не нашла себе определенной резиденции, так что в Германии не было настоящего центра, главного, стольного города. Старания королей Салического дома установить такую столицу были безуспешны. После короля важнейшими по положению были духовные сановники: 6 архиепископов (Майнцский, Кёльнский, Трирский, Магдебургский, Бременский, Зальцбургский) и 43 епископа филиальных епархий, существовавших в то время в Германии. Они составляли духовную аристократию, которой было выгодно окончание спора об инвеститурах, поскольку оно делало теперь высшее духовенство более зависимым от папы, нежели от короля, что на первых порах было менее обременительно. Третью ступень занимала светская знать, титулованные князья, мирская аристократия: герцоги, маркграфы, пфальцграфы, ландграфы, бургграфы, владельцы обширных поместий и лица, занимавшие высшие административные должности, которые понемногу стали превращаться, за редким исключением, из сменяемых в пожизненные и даже наследственные или почти наследственные. Равным образом графы были уже не правительственными чиновниками, а обладателями почетного титула, образуя одновременно и служилое, и поземельное дворянство. Ниже, на ближайшей ступени, стояли бароны, у

которых вассалами были владельцы свободных имений, рыцари и свободные люди низшего сословия, число которых весьма уменьшилось. В мирской среде происходило решительное отделение горожан от крестьян; свободные вассалы превращались в королевских слуг: ленные отношения не представляли собой ничего унизительного, относясь к повсеместному общественному укладу и принося законно обеспеченное положение, освященное обычаем. Для освобождения народа открылась новая, хотя и довольно отдаленная еще надежда в развитии городов, которые стали приобретать значение именно в период владычества франкских государей в Германии. Свободные люди в городах образовали свое дворянство, патрициат, против которого несвободные объединялись в цехи по своим ремеслам. Городская знать опиралась не столько на земельное владение, сколько на движимое имущество, возраставшая сила которого скоро стала весьма ощутимой, а естественные условия и последствия городской жизни должны были пробудить здесь вновь демократические начала, почти исчезнувшие из остальной немецкой жизни или, по крайней мере, отступившие в ней на задний план.

Интеллектуальная жизнь Европы

Аристократический строй отпечатывается на интеллектуальной жизни: все, что можно было назвать высшим образованием, было связано с изучением латыни, и забота об этом образовании всецело лежала на духовенстве, которое насаждало его преимущественно в аристократических кругах. Франция и завоеванная французами Англия далеко опередили Германию в умственном развитии. Во главе нового богословски догматического направления, шедшего рука об руку с иерархическим, находился, как уже было сказано выше, архиепископ Ансельм Кентерберийский, а во Франции заставил говорить о себе смелый мыслитель Пьер Абеляр.

Аббатство Сито в XIII в.

Реконструкция Виолле-ле-Дюка по эстампу из Национальной библиотеки в Париже.

Слева от церкви изображена гостиница; перед церковью — два монастыря, окруженные жилищами монахов; на первом плане — монастырские сады и крепостная стена.

Наряду с клюнийцами, сила которых как будто истощилась, возникли новые ордена: картезианский, получивший свое название от обители близ Гренобля Шартрез (Cartasia), и основанный в 1086 г. Бруно Кёльнским цистерцианский (от обители Сито — Cistercium), учрежденный близ Дижона (1098 г.) Они выросли вскоре в большую конгрегацию, подобную клюнийской, но превосходившую ее и нашедшую себе в лице одного бургундского дворянина, молодого Бернара, аббата в Клерво, вождя, о громадном влиянии которого будет сказано впоследствии (аббатствовал с 1115 г.). Был еще основан орден премонстрантов неким регентом хора из Ксантена, Норбертом, который жил в одном округе близ Лана, потом был избран в архиепископы Магдебургские и внес здесь большой вклад в дело обращения вендов, еще мало подвинувшееся вперед. Собственно общественная жизнь тоже была очень развита в Южной Франции. Искусство странствующих певцов и музыкантов, встретивших плохой прием в Германии на свадьбе Генриха III и имевших столкновение с полицией, нашло покровителей в высших рыцарских кругах и облагородилось. Поэзия, процветавшая на юге и на севере Франции, стихотворные рассказы, эпические поэмы о Карле Великом и короле Артуре исходили от мирян и производили сильное воздействие на светский мир, хотя, может быть, не одному клюнийскому монаху приходилось приносить покаяние в том, что он усвоил кое-что из этой поэзии в минуту искушения.

Причины культурного отставания Германии

Нечто подобное началось и в Германии. Песни и рассказы, которыми мог тешиться здесь народ, совершенно исчезли, но, во всяком случае, умственная жизнь была небогата: древнейший роман «Руодлиб», произведение весьма посредственное, написан по-латыни. Причину в таком отставании Германии можно видеть в позиции изолированности, которую волей судеб занял немецкий народ. Влечение к поэтическим созданиям могло быть внедрено только крестовыми походами, которые, сближая европейские нации путем бесчисленных отношений между людьми, должны были пробудить своеобразие ума и творческих сил у различных народов. Но немцы мало участия приняли в движении крестовых походов и, видимо, не скоро намеревались наверстывать потерянное время. Борьба, происходившая у них уже полвека, не исчерпала еще всех вариантов и возможностей исхода.

Избрание Лотаря. 1125 г.

После того как последний император Салического дома был похоронен в Шпеиерском соборе, славном создании его предков, именитейшие князья империи были созваны на день святого Варфоломея в Майнц для избрания нового короля. В народе не сомневались, что выбор падет на старшего из племянников покойного короля, герцога Фридриха Швабского, человека в самом цвете мужества, — ему было 35 лет, — одаренного многими личными достоинствами и имевшего значительные семейные связи: он был женат на дочери герцога Баварского Генриха. Дом его укрепил и распространил свою власть в юго-западной Германии: приобретая город за городом, поместье за поместьем, он завладел всеми верхнерейнскими землями через служилых людей и вассалов. По-видимому, и сам Фридрих не сомневался в своем избрании; однако на майнцском съезде одержала верх клерикальная интрига, нити которой сплетал архиепископ Майнцский Адальберт. Фридрих узнал о ней слишком поздно или, может быть, был не в состоянии разрушить ее, и в короли был выбран герцог Лотарь Саксонский, исстари враждовавший с Генрихом V; его можно назвать главою партии святого Петра в Германии.

Императорская печать Лотаря Саксонского.

Надпись по кругу: «LOTHARIVS DEI GRATIA IMP(erato) RAVG(ustus)»

Вероятно, он сам охотно уклонился бы от тяжелой германской короны: ему было уже под шестьдесят лет, и он пользовался в Саксонии такой властью, какая не выпадала ни на чью долю со времен Оттона. Выгодный брачный союз с Рихенцой, внучкой Оттона Нордхаймского, послужил основой для счастья незначительного графа Суплинбургского, который оказался достойным его и пользовался разумно и твердо всеми обстоятельствами: в то время как Штауфены приобрели на юге почти королевскую власть, Лотарь сумел достигнуть того же здесь, на северо-востоке, после того как вымер род Биллунгов Он короновался в Аахене и, как истый сын церкви, отправил послов в Рим, чтобы подтвердить свое избрание благословением Божьим. Однако желая править и охранять свою власть в мире с церковью, он не хотел служить слепым орудием клерикальной партии, будучи достаточно честолюбивым и отнюдь не ординарным человеком.

Лотарь и Штауфены

Штауфены примирились с совершившимся фактом и изъявили покорность новому королю. Но раздор не замедлил возникнуть. Лотарь знал, где найти против них союзника, знал и цену, за какую его можно приобрести: он обручил свою

единственную дочь Гертруду, 12-летнюю девочку, с молодым герцогом Генрихом Баварским, вступившим на престол после смерти отца в 1126 г. Таким образом он заключил тесную связь с Вельфским домом, который, в свою очередь, видел в этом блестящую будущность. Относительно наследства Салической династии существовал спор, или юридическое разногласие по вопросу о том, что должно считаться государственным достоянием и что — частным уделом, — а герцог Фридрих, вступивший без околичностей во владение этим наследством, не соглашался подчиниться произнесенному против него приговору. Этот приговор был вынесен на госларском рейхстаге в 1126 г.; приведение его в исполнение совершилось не столь скоро. Прежде всего Лотарь потерпел неудачу в походе против чехов, избравших себе нежеланного ему князя: саксонские войска, выставленные против этого князя Собеслава, понесли решительное поражение в Кульмской долине, что повергло в уныние всю Саксонию. С Собеславом скоро было заключено соглашение, и он стал деятельным пособником Лотаря в борьбе против Фридриха. Но эта борьба затянулась благодаря стойкости обоих Штауфенов и твердому сопротивлению городов Нюрнберга и Вюрцбурга. Баварский герцог Генрих, доблесть которого не равнялась непомерному честолюбию, — он был прозван «Гордым», — не стяжал здесь особых лавров. Сторонники Штауфенов настолько были смелы, что провозгласили в Нюрнберге в декабре 1127 г. королем младшего брата, Конрада, что возбудило ярость всей церковной партии, и собравшиеся вокруг Лотаря епископы ответили на это избрание отлучением Конрада от церкви. Весной 1128 г. Конрад отправился в Италию, где открывались некоторые шансы. Папа Гонорий II подверг его и его брата отлучению, но благодаря старой ненависти Милана к Риму, снова разгоревшейся в то время, главный город Ломбардии открыл перед Конрадом ворота, и миланцы принудили своего архиепископа короновать отлученного в Монце. Но этим успех Конрада и ограничился. Завладеть наследием Матильды или удержать из него то, что удалось захватить, Конраду было не под силу, и в Германии Лотарь одержал верх. Обе главные опоры Штауфенов, города Шпейер и Нюрнберг, после продолжительного сопротивления покорились ему в 1130 г.; Фридрих остался непобежденным лишь у себя в герцогстве, но утвердить короны за Штауфенами ему не удалось.

Лотарь в Италии

Еще до низложения Штауфенов церковные дела, все более и более усложняясь, заставили короля Лотаря отправиться в Италию. Грегорианцы предались несбыточным надеждам при его воцарении. Они ждали отмены избрания епископов и настоятелей германских монастырей в присутствии короля. Это условие, которым вормсский договор налагал узду на клерикальные притязания, было действительно не из легких, и хотя избрание таких лиц королем ограничивалось известными правилами, придворная дипломатия и борьба интересов высших клириков помогли столь многоопытному человеку, как Лотарь, заместить важнейшие места духовными лицами из числа его единомышленников, что доказывает передача столь значительного архиепископства, как Магдебургское, совершенному чужаку, Норберту, основателю премонстрантского ордена. Гонорий II среди своих бедствий, особенно страдая от притязаний молодого графа Рожера Сицилийского на герцогство Апулию после кончины герцога Гийома (Вильгельма) II, ожидал Лотаря с нетерпением. Когда Гонорий умер в феврале 1130 г., две спорившие дворянские партии — Фраджипане и Пьерлеони вступили в борьбу, которая кончилась — или скорее началась — тем, что обе стороны избрали в один и тот же день каждая своего папу: Анаклета II и Иннокентия II.

Двое пап

Пьерлеони одержали верх, и Иннокентий должен был удалиться из Рима. Обе стороны искали благоволения Лотаря, обе предлагали ему императорскую корону, обе решали германские вопросы в его пользу, и выбор между ними был действительно затруднителен вследствие того, что их церковные воззрения не имели различий. Была минута, когда Милан высказался за Анаклета, но Иннокентий при бегстве во Францию успел склонить на свою сторону величайший духовный авторитет этой страны, аббата Бернара Клервоского, и одолел партию Анаклета. Англия приняла сторону Иннокентия; за него же высказался в Германии собор, созванный в Вюрцбурге. Анаклет старался найти себе опору против заальпийских государств в Италии, и потому вполне удовлетворил честолюбивые замыслы норманна Рожера, предоставив ему соединить Апулию, Капую, Неаполь и Сицилию под своей властью в одно королевство, столицей которого Рожер избрал Палермо, приняв на себя обязательство выплачивать лишь умеренную сумму в 600 золотых гульденов святому Петру в качестве его вассала.

Интерьер дворцовой часовни в Палермо.

Построена в начале XII в. при Рожере II (1129–1154). Причудливо сочетает в себе черты итальянского и арабского искусства: потолок украшен «парусами» на восточный манер.

Сицилийское королевство. Наследие Матильды

Иннокентий встретился с Лотарем в Льеже, причем король изъявил перед папою все смирение, какое только могло утешить сердце первосвященника, но для поездки в Рим было много препятствий: еще не оконченная борьба со Штауфенами и поход в Данию, во время которого Лотарь достиг от датского короля признания себя вассалом (hominium). Поездка в Рим смогла быть предпринята лишь в сентябре 1132 г. Она печально началась еще на немецкой земле, что доказывало, насколько эти времена и люди были погружены в варварство, несмотря на христианство и преобладающее положение духовенства. В Аугсбурге незначительная ссора между горожанами и несколькими солдатами привела к беспорядкам и к кровопролитной уличной схватке, сопровождавшейся всякими ужасами и осквернением церквей. В результате город был подвергнут разгневанным королем страшной каре. Впрочем, при Лотаре было немного войска, всего 1,5 тысячи человек, и поэтому дело обошлось довольно умеренно. Иннокентий давно ожидал короля в Италии и вступил с ним в Рим, но Анаклет удерживал часть города по правую сторону Тибра, с замком святого Ангела и собором святого Петра, и требовал от короля нелицеприятного решения о результатах последних выборов. Положение короля было очень выгодным, и если бы папа был прозорлив, он должен был бы понять, что церковные интересы могли только пострадать от дальнейшего умаления королевской власти, потому что от выговоренных в Вормсе условий выиграли лишь светские князья. В сущности, Лотарь прибыл за тем, о чем начал говорить уже в Льеже — за восстановлением своих королевских прав на инвеституру, что ему опять не удалось. Он добился лишь торжественного подтверждения вормсского договора: ни один епископ не мог пользоваться коронными землями прежде, нежели был наделен леном «от скипетра» и не «воздал королю подобающего ему». Другим указом папа предоставлял Лотарю аллодиальные владения покойной графини Матильды, но лишь в пожизненное пользование; после его смерти римская церковь вновь вступала в свои имущественные права. Уступка делалась при условии, что король будет выплачивать папе ежегодно 100 фунтов серебра. Таким образом, можно было посмеяться, что император превратился в папского вассала, и на одной позднейшей картине изображено принесение указанной дани. Но дело не было беспричинным: Лотарь находился под влиянием самого усердного защитника церковного верховенства, архиепископа Норберта Магдебургского, и потребовал, чтобы в документе, пространно описывающем императорское коронование, папа говорил, что возносит его на кесарство по наитию святого духа. Это коронование совершилось в Латеране. Получив императорский титул, Лотарь снова покинул Италию без всякого пролития крови, но и не достигнув какого-либо материального или морального успеха, за исключением указанного титула (1133 г.).