Всемирный следопыт, 1927 № 07
Шрифт:
Андре протянул руку, указывая на безобразную всхолмленную поверхность льда. Помолчав минуту, он, словно говоря сам с собою, сказал:
— По этому льду без собак мы никуда не дойдем. Продовольствия много мы с собою не унесем, охотиться же здесь нельзя. За все время мы не заметили никакой дичи, кроме двух-трех птиц, которые пролетели вблизи аэростата на второй день вылета со Шпицбергена.
Все глубоко задумались. Лишиться корзины — значило отказаться от всех средств сообщения: лодки, саней, лыж; отправиться наудачу пешком в бесконечные пустыни севера, не зная, сколько километров осталось до ближайшего берега. Да и что ближе: Америка,
Обменявшись молчаливым взглядом, аэронавты тем не менее стали готовиться к переходу на верхнее кольцо аэростата. Они натянули здесь небольшую площадку из тройного просмоленного полотна и перенесли на нее самые необходимые инструменты и провиант. Затем, вооружившись острыми ножами, перерубили канаты, на которых висела корзинка. Удобное помещение, в котором они провели столько дней, упало на лед, и облегченный аэростат, потерявший сразу около 400 килограммов веса, стрелой устремился кверху, со свистом прорезая туман и тучи.
Прежде чем оглушенные путешественники успели опомниться, глаза их ослепили яркие солнечные лучи. Было около полудня 5 августа. Андре с нетерпением схватился за измерительные приборы, и через несколько минут с удивлением воскликнул:
— Мы за полюсом! 88° с. ш., 170° в. д.
Спутники, остолбенев, посмотрели друг на друга. Никто не ожидал, что аэростат мог пройти такое громадное расстояние.
Они жадно осмотрелись по сторонам. Вдруг Френкель вскрикнул. Он протянул руку и показал вперед, по направлению полета. Не веря глазам, друзья схватили бинокли. Андре торжественно произнес:
— Впереди земля!..
III. Вулкан полуночи.
Через несколько часов земля приблизилась настолько, что ясно можно было различить ее гористую, вулканическую поверхность. Над кратером одного из вулканов подымался высокий столб пара, показывая, что он еще действует. Это был остров — угрюмый, неведомый остров.
Льда вокруг не было, и открывалось свободное море. Остров напоминал собою Шпицберген, — только казался еще глуше, мрачнее и недоступнее. На побережьи виднелись стада моржей, отдыхавших на солнце. Поодаль резвились тюлени, морские зайцы, котики. Все это богатство животного населения, видимо, чувствовало себя превосходно среди ненарушимого покоя девственной полярной природы.
Через несколько минут быстро летевший шар очутился над линией берега и продолжал свой полет уже над сушей.
Андре открыл клапан. Со свистом вырывался газ. Шар начал быстро опускаться. Для аэронавтов настал опаснейший момент спуска. Внизу не было ни корзины, ни гайдропа, которые могли бы смягчить силу удара. Требовалось напряженное внимание, чтобы безопасно достигнуть земной поверхности. Шар шел все ниже. Осталось уже не более 50 метров. Вдруг внизу показался огромный сугроб свежего снега, очевидно, нанесенный во время недавней бури. Резким движением Андре схватил веревку, ведущую к особому специальному приспособлению, и оболочка шара сразу разорвалась. Аэростат обрушился вниз. Сильный удар о снег на минуту оглушил аэронавтов. Опомнившись, они нашли себя погруженными чуть ли не с головой в мягкий рыхлый снег, но здравыми и невредимыми.
Шар
Побарахтавшись в снегу, друзья выбрались из него и огляделись кругом.
Они оказались на расстоянии нескольких километров от берега, на всхолмленной возвышенности, постепенно подымавшейся по направлению к высокой горной цепи, окутанной густыми облаками.
Андре тотчас схватился за секстант. Оказалось: 85° с. ш. и 171° з. д.
Путешественники очутились заброшенными в самую глухую, самую ужасную местность, какую только можно себе представить. Тысяча километров отделяла их от ближайших берегов Сибири и Аляски. Кругом лежала холодная, ледяная пустыня, покрытая высокими торосами, вздыбившаяся тысячами ледяных холмов.
Андре с грустью осмотрел остатки запасов: на неделю продовольствия, инструменты, машинка для разогревания пищи с несколькими литрами спирта — и единственный шанс на жизнь — ружья с несколькими сотнями зарядов. Посуды самая малость. Не было даже спальных мешков. И это у порога страшной полярной зимы! Лодка, сани, лыжи — все оборудование пропало вместе с обрезанной корзиной. Невольно сжались сердца храбрецов, но раздумывать было нечего — пора было браться за приготовления к зимовке. Андре, познакомив товарищей с положением, сказал им открыто:
— Единственный наш шанс на спасение— это охота. Нам нужно во чтобы то ни стало собрать возможно более запасов, а главное, шкур для спальных мешков.
— А не лучше ли попытаться сначала спасти нашу корзину? — спросил нетерпеливый Френкель, которому казалось, что она должна находиться поблизости от шара.
— Бесполезно! По крайней мере полтораста километров отделяют нас от нее, а у нас нет лодки и не из чего ее сделать…
Из остатков шара Стринберг с Френкелем смастерили приличную палатку, и путешественники решились укрыться в ней для отдыха и первого обеда на твердой земле.
Однако, едва они расположились, как вдруг у входа показалась белая морда С оскаленными зубами. Это была огромная голодная медведица, которая незаметно подкралась к палатке, почувствовав приятный запах готовившегося супа. Все вскочили в суматохе, и непрочно построенная палатка рухнула, запутав своими складками неистово барахтавшуюся медведицу и трех путешественников. К счастью, у Стринберга в кармане оказался револьвер Смита и Вессона, который сослужил теперь прекрасную службу. Два выстрела подряд в череп медведицы сделали свое дело, и огромный зверь с ревом забился в предсмертных конвульсиях.
Печально созерцали голодные путешественники остатки великолепного супа и клочья палатки, изорванной когтями огромного зверя. Только веселый Френкель не мог удержаться от смеха, вспоминая комичную картину появления непрошенного гостя. Мало-помалу огорчение прошло: путешественники получили великолепный медвежий мех и гору свежего мяса, правда, отдающего рыбой, но, тем не менее, вкусного и жирного. Плохо было только с топливом. На керосин рассчитывать было нечего, а выброшенного волнами леса, столь обычного на других полярных островах, здесь не было.