Всемирный следопыт, 1929 № 05
Шрифт:
Николай Андронович направил лодку в один из мелких протоков. Вскоре я увидел бобровую плотину. Проток оказался запруженным баррикадой из ветвей и стволов, сцементированнных песком и илом. Выше плотины проток образовал маленький прудик, вокруг которого виднелись следы деятельности бобров.
Мы вылезли на берег и, путаясь в зарослях хмеля и черной смородины, пробрались к плотине. Длина ее — 4 1/2 — 5 метров, ширина поверху — от 1/4 до 1/2 метра. Плотина была настолько крепка, что я свободно мог по ней ходить. Здесь на грязи я впервые увидел следы бобров, похожие на гусиные.
Бобр
С полчаса, спотыкаясь и увязая в грязи, под натиском спугнутых с травы комаров мы продвигались вперед. Почва становилась все более болотистой. Приходилось то-и-дело перепрыгивать через маленькие ручейки и болотца. Один раз я оступился, упал и встал весь покрытый зеленой тиной. Это было очень забавно. Казалось, я нарядился в костюм защитного цвета. Николай Андронович тем временем прошел немного вперед.
— Идите сюда! Бобровую хатку нашел и… гадюку! — закричал он.
Я кинулся вперед и, раздвинув кусты, увидал, что он колотит палкой по большой куче хвороста, напоминавшей муравейник. Это и была бобровая «хатка». На ней извивалась черная болотная гадюка с перешибленным позвоночником.
— Смотрите, — показал Николай Андронович, — вот здесь, с этого бока, около хатки — лужа. Она довольно глубокая, и из нее — ниже уровня воды — в хатку есть дверь-ход. Это для того бобры так делают, чтобы посторонние зря не заходили. А внутри этой хатки есть комната — хатка-то сама в роде купола или колокола устроена. Я б вам показал, да трогать нельзя — потому звери человека недолюбливают и вмешательства в свою жизнь не терпят. Уйдут тогда из дому. Нам же поручено их беречь и охранять, чтобы они размножались…
* * *
Обратный путь мы проделали быстро; шли по течению и нигде не останавливались. Когда из лесу выглянули колокольня и белые стены, солнце уже успело добежать до каймы лесов. Мы высадились, почистились и собрались за столом у заведующего пить чай. На самоваре, на стенах, на лицах горели красные закатные блики.
— Будет дождь ночью, — сказал заведующий. — Вот вы посмотрите, как ласточки и галки беспокоятся.
И в самом деле, гнездившиеся в тихих пустых постройках ласточки, стрижи и галки, пища, крича, носились в вечернем воздухе.
После ужина мы с Николаем Андроновичем снова отправились на реку. Дело в том, что бобры — звери ночные, днем их удается увидать очень редко. В лунную же ночь, если тихо ехать на лодке или сидеть на берегу, можно наблюдать, как они плавают, вылезают наберет и производят сбои работы.
Мы снова сели в лодку и поплыли к тому месту, где начинаются следы работы бобров. Впереди, на востоке взошла луна. Тихо, тихо. Только комары нападают целыми батальонами. Все птицы умолкли, кроме соловьев. Николай Андронович натренировался со своим корытом, и оно у него шло ровно и неслышно. На середине речки еще светло. Но у берегов, где нависли кусты, — мягкая темнота.
Вдруг — бум!.. Тяжелый удар по воде рассек тишину.
— Бобр прыгнул, — прошептал мне на ухо Николай Андронович. — Это он хвостом так об воду бьет — либо пугает, либо своих предупреждает об опасности.
Сигнал
Из прибрежной темноты к лодке докатились мелкие волны.
— Смотрите, смотрите, — снова зашептал Николай Андронович, — вон там плывет, — и показал мне рукой налево.
Пересекая лунную дорожку, спокойную воду бороздило темное тело. Я вгляделся и различил круглую голову, горб спины и что-то плоское, тянувшееся сзади.
Снова — бум! На том месте, где я только что видел плывущего зверя, расходятся круги и падают на воду искрящиеся в лунном свете брызги. Бобр нырнул.
К сожалению, дальше нам пробраться не удалось. Внезапно вершины деревьев зашумели. Наступавшие с запада тучи закрыли все небо и проглотили луну. Стало темно. Мы повернули домой. Николай Андронович хорошо знал дорогу, тем не менее мы не раз натыкались на берег. В конце концов, наехав на какой-то пень, мы вывернулись из лодки. Усманка не глубока, и мы выбрались на берег. Однако лодку достать не могли— она застряла где-то у противоположного берега. Мы двинулись пешком. Пошел дождь. Стало холодно. Наконец добрались до дому. Над нами все смеялись. А по крышам шагал ветер и стучал дождь…
Наутро мне нужно было уезжать. Погода исправилась. Ослепительное солнце, сверкающие листья и хор соловьев и малиновок провожали меня, пока я ехал на тряских дрожках от Толшей до станции Графской.
В. А. Сытин
• • •
Галлерея колониальных народов мира
БУШМЕНЫ
(К таблицам на 4-й стр» обложки)
Карта распространения бушменов (показано штриховкой).
Бушмены представляют собой остаток древнейшего до-негритянского населения Африки. Очень вероятно предположение ученых, что они проделали в доисторические времена длинный путь с севера на юг через весь материк, теснимые все новыми и новыми ордами переселенцев, пока не нашли себе прибежища в степях южной оконечности Африки и в пустыне Калахари.
В этой почти безводной, с очень скудными возможностями для жизни пустыне удержалась кучка бушменов около 5000 человек, окруженная с севера и востока племенами негров банту, с юга и запада — готтентотами.
Бушмены не похожи на окружающих их со всех сторон негров. Кожа их не черная и не шоколадная, а блекло желтая, роста они поразительно маленького (145–155 см), телосложение имеют хрупкое, лицо— с тонкими губами, а на голове черные волосы, которые так свиваются у мужчин и женщин в колечки, что образуют как бы перечные зерна, между которым просвечивает кожа.