Всемирный следопыт 1930 № 08
Шрифт:
Привожу себя в порядок и спускаюсь вниз. Навстречу поднимается с кресла типичный американский репортер с неизменными роговыми очками, зеркалкой и блокнотом. Рядом с ним щупленькая американка, тоже в большущих роговых очках.
Несколько вопросов, ответы на которые стенографически записаны в блокнот, просьба выйти на улицу для с'емки, поза, двухкратное щелканье затвором аппарата — материал для сенсационной газетной заметки готов.
Еще бы не сенсация, — советский летчик в Буффало
— Pardon, monsieur Minoff, — обращается ко мне в заключение американка, — ^etes vous captain ou lieutenant? [12] И когда я объяснил, что революция еще в семнадцатом году уничтожила у нас чины и ранги, американка смущенно и в то же время немного недоверчиво посмотрела на меня и пробормотала:
— Oui, oui, c'est bien… c'est tr`es bien [13] .
«Ясно, что бьен», — подумал я про себя, прощаясь с неожиданными гостями.
12
Простите, г-н Минов, вы капитан или лейтенант?
13
Да, да, это хорошо, это очень хорошо.
Вечером, выйдя погулять по городу, я купил «Курьер-Экспресс» — вечернюю газету, репортер которой приходил сегодня ко мне. На второй странице красовалась моя физиономия над заметкой со стопроцентным американским заголовком:
–
Восстание на Ломбоке.
Рассказ Вс. Аренд.
Рассказ В. Арендт основан на исторических фактах и подлинных материалах. Не придуманы и герои. Все они действительно жили. Не вымышлены ни имя, ни биография и главного действующего лица, представляющего для нас особый интерес.
«Гордость Океана» выбралась с рейда. Город, с его грязно-голубыми домами, аллеями стриженого бамбука, уходил все дальше. Торговые пакетботы, блестящие боевые суда английского флота, шхуны с плохо правленным такелажем и нелепые джонки начинали сливаться в сплошной лес мачт. Еще немного, и Сингапур исчез в смутных очертаниях Малакки…
Парыган стоял около рубки и рассеянно глядел на белые гребни догонявших шхуну валов.
Всего неделю назад он очутился в Сингапуре с десятком долларов в кармане. «Bankok rubin Companie», где он работал инженером «без диплома», выставила его, даже не уплатив за последний месяц.
Парыгану часто приходилось менять работу. Сейчас его обвинили в агитации, вызвавшей волнения туземных рабочих прииска. Строго говоря, Парыган отстаивал только законный двенадцатичасовой рабочий день, удлиненный администрацией еще на три часа.
Человек, восставший против колониальной системы, может считать себя поконченным. Парыган, однако, сдавался не легко…
На второй день пребывания в городе случай столкнул его со Смитсом.
Англичанин был одним из немногих дельцов, к которому Парыган относился терпимо. Типичный авантюрист, Смитс принадлежал к породе откровенных хищников. Широкая натура, Смитс, как говорится, не считал денег, швыряя их направо и налево, всегда балансируя на границе банкротства. В деловых кругах он слыл под кличкой «Смитс-Риск» и с ним не считались.
— Поверите, — начал Смитс, — я неделю ищу нужного мне человека и наконец нахожу вас. Перед нами золотое дело, на котором мы славно заработаем…
— Вы очень быстро решаете, — остановил его Парыган. — Я не занимаюсь спекуляциями, это во-первых, а во-вторых, я сижу без гроша…
— Пустое, дело не требует затрат, к тому
— Сомневаюсь, — ответил Парыган.
— Подождите сомневаться… Прежде всего слово джентльмена, что все останется между нами… Слыхали вы о Ломбоке?.. Второй остров к востоку от Явы. Дело касается политики. Поэтому начну издалека. В тысяча восемьсот сорок третьем году голландцы выудили у правителя Ломбока согласие на признание суверенитета. Но фактически до последнего времени голландцы прав на хозяйничание на острове не пред'являли. Лет пять назад, — да, это было как раз в восемьдесят девятом году, — чортовы «кофейники» затеяли организацию кофейных плантации на Ломбоке и на ближайшем к Яве Бали. Начали отбирать земли, насильственно понуждать сасаков разводить кофе… Короче, действовали так, как полагается. Сасаки отказывались, разбегались, травили плантации. Рис на собственных полях и саго казались им привычнее и выгоднее..
Надо сказать, что туземная аристократия — балийцы — так же мало заинтересованы в кофе, как и сасаки. На Ломбоке завели свой флот, чтобы торговать самостоятельно. Этого голландцы перенести не могли и отобрали суда…
Парыган внимательно слушал англичанина.
— Сейчас положение таково. — Сайте понизил голос — Ломбок собирается об'явить себя независимым. Страшную шумиху наделал в этом году «меморандум» ломбокского султана, или раджи, — не знаю, как титуловать его, — с просьбой к державам о заступничестве. К сожалению, момент совпал с какими-то более важными делами, и Англия упустили удобный случай… Результатом кутерьмы была посылка с Явы голландского отряда, который посейчас стоит на Ломбоке. Нам все эти затеи не нравятся. Мы сами, где только можно, культивируем кофе. Постольку, поскольку это не вредит «добрососедским отношениям», мы стараемся пресечь кофейные начинания и сделать пакость голландцам… Слушайте, Парыган, — Смитс вплотную подвинулся к собеседнику, — нам надо переправить партию оружия на Ломбок. Предприятие рискованное, но в полном смысле золотое. Дело финансирует ломбокский магараджа и один из его родственников с Бали — Дьелантик.
— Все это очень интересно, — возразил Парыган, морща лоб, — но при чем же тут я. Единственно, что могу сказать: я непрочь поехать на Ломбок и, если в результате даже ваших не слишком чистоплотных комбинаций островитяне получат независимость — буду очень рад…
— Мое правило, Парыган, брать людей такими, каковы они есть. Коротко: мне необходимо вас использовать… Дело рискованное. Прежде всего это провоз военной контрабанды. Но значительно серьезнее второе. История раскроется позже. Этого не миновать, и мне придется сложить крылья. Голландцы зарежут меня в делах, а покидать Инсулину мне нет охоты…
— Вам нужно подставное лицо? — спросил Парыган.
— Да, — спокойно ответил Смитс. — Вы получите двадцать пять процентов с чистого.
— Знайте, Смитс: барыши меня не могут прельстить, и я не торгую собой… Я не отказываюсь, — продолжал он, останавливая реплику Смитса, — но вступить в дело могу только в качестве служащего. Поняли?
— Хорошо. Завтра вы закупаете три тысячи ружей, патроны и порох…
Оружие было доставлено.
Семь монотонных дней сменяли один другой.
Некоторое развлечение вносили в томительный рейс лишь редкие встречные суда, да и те проходили далеко от курса «Гордости Океана».
Обогнув на рассвете восьмого дня Мадуру, капитан Джафферс начал проявлять несвойственную ему бдительность.
Вооруженный огромной старинной трубой, он то и дело подносил ее к глазам. Далекий дымок или парус на горизонте заставляли его прирастать к окуляру.
Впереди, по курсу «Гордости Океана», начала вырастать голубая шапка вулкана Ахунга.
— К ночи мы будем на Бали, туан [14] , — обращаясь к Парыгану, сказал малаец. — Не забудь своего обещания.
14
Туан — господин.