Всему виной твои глаза
Шрифт:
– Возьми на всякий случай! Вдруг у меня ничего не получится…
– Хорошо, – согласилась я, взяв из рук своей подруги пробирку.
– Ты, главное, не бойся, я же буду рядом.
– А если он ко мне приставать начнет, что делать? – задала я волнующий меня вопрос.
– Отошьешь его, – спокойно произнесла подруга. – Только лучше сделать это как можно мягче.
– А если он будет слишком настойчив? – не могла успокоиться я.
– Лана, угомонись, если даже этот олух по-настоящему захочет тебя изнасиловать, поверь мне, ему это вряд ли
– Ладно, я тебе верю, – задумчиво сказала я. – Мил, а ты ножик не забыла?
– Нет, он у меня в сумке, – ответила Мила, и в комнату зашел Жорик.
– Ну что, девочки, хотите выпить? – весело предложил он, улыбаясь своей противной улыбкой.
– Да, но для начала я хотела бы посмотреть твою комнату. Я умираю от любопытства! – сделала заинтригованное лицо я.
Жорик ухмыльнулся. Этот вечер для него был очень необычным и таил в себе много сюрпризов. С подозрением посматривая на меня, он спросил:
– Неужели тебе так интересно, какая у меня комната?
– Очень, – солгала я.
– Хорошо, пошли, – произнес он в недоумении, почесывая себе затылок. – Правда, там небольшой беспорядок, – смущенно добавил он.
– Ничего страшного, мне все равно, – безразлично произнесла я.
Комната Жорика находилась на втором этаже, она оказалась вполне просторной. Обклеенная темными обоями, на которых весели плакаты обнаженных женщин, она показалась мне достаточно мрачной и неприятной. Меблировка спальни состояла из широкой двуспальной кровати, темного стеклянного стола с черными кожаными креслами по бокам и двух огромных темно-синих шкафов, стоявших в разных углах спальни. Окна были завешаны темно–синими шторами, отлично гармонировавшими с таким угрюмым интерьером. Придя в комнату Жорика, мы разлили вино по бокалам.
– За мир во всем мире, – произнесла Милка, и мы чокнулись фужерами, выпив все до дна.
Потом, недолго думая, Мила снова заполнила фужеры. Но второй тост произнесла я:
– А давайте выпьем за риск!
– Что? Странный какой-то у тебя тост – за риск, – удивился Жорик.
– Почему?
– Ну, не знаю…
– А мне кажется, что это хороший тост! – поддержала меня Мила.
– Я лично стараюсь никогда не рисковать, – признался Жорик.
– Больше всех рискует тот, кто не рискует, – промолвила я и осушила свой бокал. За мной последовали и остальные. Только мне и Милке был понятен этот тост.
Допив первую бутылку, мы открыли вторую, и Мила, разлив вино по бокалам, дала мне знак, что пора.
– Жорик, покажи мне, пожалуйста, где у тебя уборная, – немного пьяным голосом попросила я.
– Там, по коридору направо, потом увидишь, – пробормотал Жорик.
Я с отчаяньем посмотрела на Милу, она прикусила губу и опустила глаза. Я сделала еще одну попытку вывести его из комнаты:
– Жорик, у тебя такой большой дом, – улыбнулась я, – боюсь, что в таком состоянии мне здесь трудно будет что-либо найти.
Жорик посмотрел на меня пьянящим взглядом и сказал, как-то ехидно
– Пошли.
Наверно, мою улыбку он воспринял как намек. Но зато Мила облегченно вздохнула и потянулась к сумке.
Выйдя из комнаты, Жорик схватил меня за талию, припер к стене и начал целовать мою шею.
– Что ты делаешь? – возмущалась я, пытаясь оттолкнуть его.
– А разве ты не этого хочешь? – возбужденно шептал он.
– С чего ты взял, что я этого хочу?! – прокричала я, отпихнув его от себя.
– Не строй из себя дурочку! До туалета, видите ли, она не может дойти! Ты просто хотела побыть со мной наедине, чтобы я тебя приласкал. Видимо, ты все же опомнилась и решила принять мое предложение. Я вообще не понимаю, к чему весь этот маскарад?
– Ты просто пьян! – выкрикнула я и ушла обратно в комнату.
– А как же туалет?! – смеясь, прокричал он мне вслед и, пошатываясь, зашел за мной обратно в спальню.
– Да что вы, ребята, ссоритесь? У нас тут вино стоит, стынет. Давайте лучше выпьем, – радостно улыбнулась Милка и кивнула мне головой. Я поняла, что снотворное уже в фужере, а значит все идет по плану, значит, не зря я все это терплю.
– Жорик, я, наверно, пойду спать. Можно я устроюсь в гостиной? – спросила Мила и встала с кресла.
– Где хочешь, там и спи, мне по фигу, – безразлично брякнул он.
– Тогда спокойной ночи, – пробормотала Мила и, откровенно зевнув, вышла из комнаты.
Я разлила еще по бокалу и, сказав «За тебя!», осушила свой бокал до дна. Через минут десять Жорик уснул мертвецким сном прямо за столом. Я побежала за Милкой. Когда мы пришли в комнату, первым делом перенесли эту тушу на кровать. Это сделать было трудно: Жорик оказался на редкость тяжелым. Затем мы приспустили на нем штаны вместе с трусами.
– Как же все это противно… – простонала я.
– Ой, и не говори, – сказала Мила, а потом, хихикнув, добавила, – Глянь, какой у него маленький!
– Дура, молчи, а то меня сейчас стошнит! – отвернулась в сторону я.
– Так, а теперь самое важное, – серьезным тоном произнесла подруга, – нужно оставить кровь на простыне – это будет самое неопровержимое доказательство, что у вас с ним была интимная связь. – Милка достала из сумки нож. Хладнокровно порезав себе ногу, она обтерла ее об простыню. Я отвернулась в сторону, такое зрелище было явно не для моих уже и без того расшатанных нервов. Конечно, я восхищалась безграничным мужеством моей лучшей подруги.
– А теперь, – продолжала Мила, – надо тебя привести в убожественный вид. – Растерзав на мне одежду, Мила отошла в сторону и посмотрела на меня недовольным и одновременно разочарованным взглядом:
– Нет, не выглядишь ты как изнасилованная.
– Я думаю, надо, чтобы у меня были синяки и ужасно зареванные глаза. Для глаз я специально дома натерла лук и взяла с собой.
– Ладно, а что делать с синяками, подрисовать?
– Ударь меня, – убрав челку с глаз и глубоко набрав в себя воздух, сказала я.