Всеобщая история

Полибий

...В среде эниян давно уже происходили смуты, а незадолго до этого одни из них примкнули к Эвмену, другие к Македонии ( там же).

10. Послы Эвмена, Селевка, Птолемея и других в союзном собрании ахеян.

...Что касается Пелопоннеса, то мы рассказали, каким образом ахейский народ еще в бытность Филопемена стратегом отправил послов в Рим для переговоров о городе лакедемонян, а к царю Птолемею для возобновления существовавшего раньше союза с ним. В описываемое время, когда союзным военачальником был Аристен, прибыли послы от царя Птолемея, как раз во время союзного собрания ахеян в Мегалополе. Впрочем, прислал своих послов и царь Эвмен с обещанием выдать ахеянам сто двадцать талантов, под условием, что они положат эти деньги в рост и из получаемых процентов будут платить жалованье участникам ²¹совещаний на союзных собраниях. Прибыли послы и от царя Селевка с целью возобновить дружественные отношения и предложить ахеянам в дар эскадру из десяти длинных судов. Когда в собрании занялись решением дел, первым выступил элеец Никодим с товарищами. Они сообщили ахеянам те речи, которые были произнесены в сенате о городе лакедемонян, прочитали полученные ответы, из коих следовало, что сенаторы не одобряют ни разрушения стен, ни избиения лакедемонян в Компасии, хотя описанного мероприятия их и не считают недействительным. Доклад Никодима прошел, не вызвав никаких возражений, ни одобрительных замечаний. Вслед за сим вошли в собрание послы от Эвмена; они возобновили союз отца царя ⁴* с ахеянами, объявили собранию предложение Эвмена относительно денег и долго еще говорили по поводу этого о чрезвычайном благоволении царя

и об его участии к ахейскому союзу. 11.Когда они кончили, поднялся сикионец Аполлонид и сказал, что дар Эвмена отвечает достоинству ахеян, если судить о нем по размерам предлагаемой суммы; но он является позорнейшим и бесчестнейшим из даров, если принять во внимание намерение дародателя и употребление, на какое дар назначается. «Законы наши возбраняют кому бы то ни было из граждан, будет ли это частное лицо, или должностное, принимать дары от царя под каким бы то ни было видом; поэтому принять деньги и дать подкупить себя открыто всему гражданству было бы деянием не только противозаконнейшим, но, несомненно, и постыднейшим. В самом деле, и позорно, и гибельно было бы ежегодно принимать собранию ахеян угощение от Эвмена и затем, как бы испив отравы, совещаться о союзных делах. Теперь дает деньги Эвмен, потом предложит Прусий, засим Селевк, а так как царства и народные правления противоположны по самой природе, и так как большинство важнейших совещаний всегда касается наших распрей с царями, то неизбежно и несомненно получается одно из двух: или выгоды царей будут поставлены впереди нашего собственного блага, или в противном случае мы в мнении всех окажемся неблагодарными, врагами наших собственных мздовоздаятелей». Поэтому Аполлонид убеждал ахеян не только отказаться от денег, но и выразить негодование Эвмену за самую мысль о таком предложении.

За Аполлонидом поднялся эгинец Кассандр; он напомнил ахеянам, какую беду претерпели эгиняне за присоединение к ахейскому союзу ²², когда Публий Сульпиций подошел к ним с флотом и несчастных эгинцев всех продал в рабство. Мы говорили уже о том, каким образом этоляне согласно договору с римлянами завладели эгинским городом и уступили его за тридцать талантов Атталу ⁵*. Изобразив перед ахеянами это бедствие. Кассандр просил Эвмена снискать себе благоволение ахеян не денежным подарком, но возвращением города эгинцам: этим он приобретет наверное всеобщую любовь ахеян. Кассандр убеждал не принимать даров от Эвмена и тем не отнимать у эгинцев надежды на освобождение хотя бы в будущем. Народ был так тронут этими речами, что никто не посмел замолвить слово в пользу царя, и предлагаемый дар был с криком единогласно отвергнут, хотя и получение столь большой суммы было весьма соблазнительно.

12.Засим приступили к обсуждению дела Птолемея. Когда введены были в собрание послы, которых ахеяне отправляли к Птолемею, выступил вперед Ликорт в сопровождении египетских послов и прежде всего дал отчет в том, каким образом были даны ими и получены клятвенные заверения относительно союза, и к этому добавили, что в дар ахейскому народу они привезли с собою медных вооружений для шести тысяч пелтастов и двести талантов ²³меди. Ликорт с похвалою говорил о царе и конец своей речи посвятил дружбе царя и его преданности ахейскому союзу. После того поднялся с места стратег ахеян Аристен и к послу от Птолемея, равно и к послам от ахеян, отправленных в Египет для возобновления союза, обратился с вопросом, о возобновлении которого из союзов идет речь. Никто не ответил на вопрос; напротив, все торопливо расспрашивали друг друга, и собрание было чрезвычайным. Трудность положения состояла в следующем: у ахеян с царством Птолемея существовало несколько союзов, которые сильно разнились между собою, в зависимости от времени и от того, при каких обстоятельствах был заключен тот или другой союз. Между тем ни посол Птолемея, ни отправленные ахеянами послы не входили в рассмотрение того, который из союзов должен быть возобновлен, довольствуясь общими разговорами о предмете и обменявшись клятвами, как будто существовал один только союз. Когда поэтому стратег поименовал перед собранием все союзы, изложил подробно условия каждого из них и выяснил большие отмены между ними, народ пожелал знать, какой же из союзов возобновлен. Так как не могли отвечать на этот вопрос ни Филопемен, в бытность которого союзным военачальником совершено возобновление союза, ни Ликорт и его товарищи, ходившие в Александрию, то всех их признали за людей, в союзном деле поступивших необдуманно, а Аристена все превозносили, как человека, который один знает, что говорит; по его настоянию предложение не было принято собранием, и дело вследствие упомянутого выше недосмотра было отложено. Когда затем вошли в собрание послы от Селевка, ахеяне постановили возобновить дружественный союз с Селевком, но предложение его подарить суда в данное время отклонить. Покончив с этими делами, ахеяне разошлись по своим городам.

13. Квинт Цецилий в Аргосе перед союзными властями ахеян.

Некоторое время спустя, в середине празднества ²⁴прибыл из Македонии Квинт Цецилий ²⁵на обратном пути от Филиппа, куда ходил легатом. Когда стратег Аристен созвал союзные власти в Аргос, Квинт явился в собрание с укоризненною речью о том, что ахеяне поступили с лакедемонянами не в меру сурово и жестоко, и настойчиво увещевал их исправить допущенную раньше ошибку, Аристен ничего не возражал, самым молчанием давая понять, что не одобряет принятых ахеянами мер и соглашается с мнением Цецилия. Тогда мегалополец Диофан, больше бравый воин, нежели государственный человек, поднялся с места и, увлекаемый враждою к Филопемену, не сказал ничего в оправдание ахеян, напротив, дал еще Цецилию случай заявить другую жалобу на ахеян, именно: по словам Диофана, ошибки допущены в устроении дел не одного Лакедемона, но и Мессены. В это время в среде мессенян ²⁶существовали разногласия относительно предписания Тита об изгнанниках и толкования того предписания, предложенного Филопеменом. Когда, таким образом, оказалось, что у него имеются единомышленники в рядах самих ахеян, Цецилий еще больше рассердился на то, что присутствующие должностные лица медлят принять его мнение. Но когда Филопемен и Ликорт, затем и Архон подробно и всесторонне доказали, что дела Спарты устроены не только правильно, но и с наибольшей выгодой для самих лакедемонян и что невозможно изменить что-либо в существующих отношениях, не нарушая божеских и человеческих законов, собрание постановило сохранить в силе существующий порядок, и в этом смысле отвечать легату. Узнав о таком решении властей, Цецилий потребовал созвания народного собрания. Но власти ахеян предложили ему показать полномочия, которые по настоящему делу даны ему от сената, а когда Цецилий ничего на это не сказал, они отказались созвать ради него народное собрание, ибо, — говорили они, — законы не дозволяют созывать народное собрание, если желающий не предъявит письменного полномочия от сената с наименованием дел, ради которых собрание должно быть созвано. Решительный отказ исполнить его требование сильно раздражил Цецилия, так что он не захотел дожидаться ответа союзных властей и удалился без него. Что касается ахеян, то они Аристена и Диофана считали виновниками прежнего посещения их Марком Фульвием ²⁷и нынешнего Цецилием, которых они будто призвали на помощь себе против ненавистного им Филопемена. На этих людей падало подозрение народа. Вот каково было положение Пелопоннеса в это время (О посольствах).

14 ²⁸ . Филопемен и Архон.

...В одном из разговоров Филопемен разошелся в мнении с Архоном, тогдашним стратегом. Правда, Филопемен потом думал иначе, согласно с Архоном, и рассыпался в похвалах ему за то, что тот сумел ловко и хитро ²⁹воспользоваться обстоятельствами. И тогда, когда слышал разговор их, я не сочувствовал Филопемену, в похвалах которого содержалось порицание, не одобрял его и после, когда сделался старше годами. По-моему, большая разница в поведении ловкого человека и коварного, как различаются коварство и ловкость: тогда как одно из этих свойств представляет, можно сказать, величайшее достоинство, другое есть порок. Ныне замечается повсюду смешение понятий, и потому поименованные выше качества, как ни мало общего между ними, одинаково пользуются у людей уважением и поощряются ( Сокращение ватиканское).

15. Послы Филиппа, Спарты, ахеян в римском сенате.

...После того как Цецилий и товарищи его возвратились из Эллады

и доложили сенату о делах в Македонии и Пелопоннесе, в сенат введены были явившиеся из этих стран послы. Первыми вошли послы от Филиппа и Эвмена, за ними изгнанники из Эна и Маронеи, и так как эти последние заявляли здесь те же жалобы, с какими марониты обращались в Фессалонике к Цецилию, то сенат постановил отправить вторично новых послов к Филиппу, которые прежде всего должны были узнать, очистил ли он города Перребии согласно требованию Цецилия, далее настоять на том, чтобы Филипп удалил свои гарнизоны из Эна и Маронеи и вообще очистил бы береговые укрепления Фракии, тамошние поселения и города. За этими послами приглашены были те, что явились от Пелопоннеса. Дело в том, что ахеяне поручили выбранному в послы сикионцу Аполлониду с товарищами объяснить, почему Цецилий не получил ответа, а также доставить сенату сведения о положении дел в Лакедемоне. Из Спарты прибыли в Рим послами Арей и Алкивиад ³⁰; они принадлежали к числу старых изгнанников, и незадолго перед тем возвращены были на родину Филопеменом и ахеянами. Ахеян больше всего раздражало то обстоятельство, что изгнанники, столь еще недавно облагодетельствованные, явили себя неблагодарными и против народа, который вопреки их собственному ожиданию спас их и возвратил на родину, выступили послами и обвинителями. 16.Оба посольства одно перед другим ³¹защищали свое дело перед сенатом, причем сикионец Аполлонид доказывал, что немыслимо было бы лучше устроить дела Спарты, как они устроены теперь ахеянами и Филопеменом; Арей и Алкивиад старались доказать противное. Так, они прежде всего утверждали, что насильственным удалением войска ³²из Спарты подорвано могущество города, и лакедемонянам оставлено государство бессильное и несвободное; бессильное, потому что число спартанцев ничтожно, и к тому же стены городские разрушены; несвободное, потому что они не только повинуются союзным решениям ахеян, но и в частной жизни обязаны подчиняться предержащим властям союза. В ответ на жалобы сенат определил и это дело поручить тем же легатам и выбрал посольство для Эллады с Аппием Клавдием во главе.

Точно так же послы от ахеян защищали в сенате перед Цецилием действия союзных властей, утверждая, что никакой обиды ему учинено не было и что они не заслуживают укоризны за отказ созвать народное собрание. У ахеян, говорили они, есть закон, дозволяющий созывать народ в собрание только для решения вопросов о союзе или войне или в тех случаях, когда доставлено предписание о том от сената ³³. Посему союзные власти, как и следовало ожидать, решили созвать ахеян в собрание, но существующие законы помешали им исполнить это решение, когда Цецилий не предъявил письма от сената и отказался представить властям письменные полномочия. После этого объяснения Цецилий поднялся с места и стал обвинять Филопемена, всех ахеян и Ликорта в том, что они неправильно поступили с городом лакедемонян. Сенат выслушал его речь и дал ответ ахеянам, что он пошлет уполномоченных для исследования лакедемонского дела; тут же предложил ахеянам оказывать внимание и подобающий прием послам ³⁴, какие будут когда-либо являться от римлян, как поступают римляне с послами от ахеян ( О посольствах).

17. Избиение маронитов по распоряжению Филиппа.

...Царь Филипп, будучи уведомлен из Рима собственными послами о том, что ему предстоит очистить города Фракийского побережья, пришел в негодование при этом известии, ибо видел, как владения его урезываются со всех сторон; гнев свои царь излил на несчастных маронитов. Он вызвал к себе правителя Фракийского побережья Ономаста и доверил ему свой замысел ³⁵. По возвращении во Фракию Ономаст отправил в Маронею Кассандра, хорошо знакомого тамошнему населению, так как большею частью он и жил в Маронее. Дело в том, что Филипп давно уже посылал своих придворных на жительство во фракийские города ³⁶, благодаря чему туземцы освоились с подобными посещениями. Несколько дней спустя вооруженные для этой цели фракийцы при содействии Кассандра ворвались ночью в город и произвели жестокое кровопролитие, в котором погибли весьма многие марониты. Расправившись таким образом с врагами и утолив чувство злобы, Филипп поджидал римских послов в твердом убеждении, что теперь никто не решится из страха выступить против него с обвинениями ³⁷.

Разговор между Аппием, Клавдием и Филиппом об избиении маронитов.

Когда немного спустя явился Аппий с товарищами и вскоре узнал о происшествии в Маронее, когда послы обратились к Филиппу с жестокими укоризнами, царь вздумал было защищаться и отрицать свою прикосновенность к злодеянию; он уверял, что марониты пострадали от междоусобицы, причем часть их сочувствовала Эвмену, другая ему. Засим он предложил, чтобы в присутствии Аппия всякий желающий прямо в лицо ему предъявлял свои жалобы. Говорил он так в том убеждении, что никто не осмелится из страха выступить с обвинениями против него, ибо всякий прежде подумает, что месть Филиппа настигнет жалобщика тотчас, тогда как помощь римлян будет далеко. Так как Аппий на это заявил, что расспросы излишни, ибо он знает все случившееся достоверно, равно как и виновника его, Филипп смутился. На этом кончилось первое собеседование, и стороны разошлись. 18.На следующий день Аппий потребовал, чтобы Филипп немедленно отправил в Рим Ономаста и Кассандра, дабы сенат расспросил их о происшествии. Царь был сильно озадачен этим требованием и после долгого колебания объявил ³⁸, что пошлет Кассандра, которого римляне называют виновником кровопролития: пускай сенат узнает от него всю правду. Что касается Ономаста, то и теперь, и на последующих переговорах с послами он выгораживал его под тем предлогом, что Ономаст во время кровопролития не был не только в Маронее, но даже и поблизости к этим местам. На самом деле Филипп опасался, что Ономаст по прибытии в Рим может рассказать римлянам и маронейское происшествие, и все прочие деяния царя, совершенные при его участии. Ономаста ему удалось исключить из посольства, а Кассандра по удалении послов он действительно отправил, но через проводников, которые дошли с ним до Эпира, отравил его. Аппий и его товарищи удостоверились, что избиение маронитов было делом Филиппа и что он враждебно настроен против римлян; с этим убеждением послы и удалились. Оставшись один и потом посоветовавшись с друзьями Анеллою и Филоклом, царь Филипп ясно понял, что разрыв его с римлянами обострился, не составляет больше тайны и его замечают чуть не все; после всего этого Филипп решился мстить римлянам и вредить всеми возможными способами. Но он не был готов для немедленного осуществления всех своих планов, посему измышлял средства, как бы отсрочить решительные действия и выиграть время для военных приготовлений. Ради этого он решил отправить в Рим наимладшего из сыновей, Деметрия, который мог и защитить его от обвинений, и испросить ему прощение в том случае, если за ним оказалась какая вина. Филипп был вполне уверен, что при посредстве Деметрия ему удастся получить от сената все, что нужно, ибо юноша пользовался большим уважением, когда был в Риме заложником ³⁹. Приняв такое решение, Филипп стал готовить к отъезду Деметрия и друзей своих ему в спутники. В то же время он обещал византийцам вспомогательное войско, не столько о них помышляя, сколько рассчитывая в своих собственных выгодах воспользоваться этим предлогом и навести страх на владык фракийцев, которые живут над Пропонтидою ⁴⁰( О посольствах) ⁴¹.

19. Римские легаты на Крите.

...На Крите в то время, когда космом ⁴²в Гортине ⁴³был Кидас, сын Анталкеса, гортинцы всячески старались подорвать могущество кноссян, и с этою целью часть владений их, так называемый Ликастий ⁴⁴, отрезали для равкиев, а другую, Диатоний, для ликтиян. В это самое время явилось из Рима на Крит посольство с Аппием во главе для того, чтобы уладить существовавшие в среде критян междоусобные распри. Послы вели переговоры по этому предмету с городами кноссян и гортинцев, и критяне, принимая их советы, предоставили свои дела на решение Аппия с товарищами. Римляне возвратили кноссянам их землю, кидонийцам определили взять обратно своих заложников, которых раньше они оставили в руках Хармиона, и взамен этого очистить Фаласарну ⁴⁵, ничего не присваивая себе из городского достояния. Они же предоставили кноссянам свободу пользоваться или не пользоваться союзным правом критян, как они сами того пожелают, под тем, однако, условием, чтобы кноссяне, равно как и жители Фаласарны, повинные в убийстве Менойтия и других знатнейших граждан, отказались от притязаний на прочие части Крита ( там же).