Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов?богам
Шрифт:
Оракулов Эскулапа было множество, но самый знаменитый из них был в Эпидавре. Здесь больной искал ответы и выздоровление, засыпая в храме. Из источников, что дошли до нас, выведено, что такое лечение больного соответствовало тому, что сейчас называется животным магнетизмом или месмеризмом.
Эскулапу были посвящены змеи, возможно, из-за суеверия, что эти животные обладают способностью возвращать себе молодость, меняя кожу. Культ Эскулапа был введен в Риме во время великой эпидемии, и в храм в Эпидавре было отправлено посольство, чтобы вымолить помощь бога.
Эскулап был благосклонен и по возвращении корабля сопровождал его в форме змеи. Прибыв в реку Тибр, змей соскользнул с судна и завладел островом на реке, и там был
В Мемфисе священный бык Апис давал ответы тем, кто советовался с ним, принимая или отвергая то, что ему приносили. Если бык отказывался взять пищу из рук спрашивающего, это рассматривалось как неблагоприятный знак; и наоборот, когда он принимал ее.
Остается вопрос, верно ли приписывать ответы оракула всего лишь человеческой изобретательности или же действию злых духов. Последнее мнение было наиболее общим в прошлые века. Третья теория была выдвинута с тех пор, как феномен месмеризма привлек внимание: якобы Пифония погружалась во что-то вроде месмерического транса, и действительно пробуждалась способность ясновидения.
Другой вопрос – время, когда языческие оракулы прекратили давать ответы. Древние христианские авторы утверждают, что они стали немы при рождении Христа и с тех пор больше не были слышны. Мильтон принимает этот взгляд в своем «Рождественском гимне» и в строчках торжественной и возвышенной красоты обрисовывает ужас языческих идолов при Приходе Спасителя:
Оракулы немы;Ни голос, ни отвратительное жужжаниеНе звучит через сводчатую крышу в словах обманчивых.Аполлон из своего склепа не может больше гадать,Глухим криком склоны Дельф поднимая.Ни ночной транс и ни вдыхаемые парыНе вдохновляют бледноглазую жрицу из пророческой кельи.В поэме Купера «Ярдлейский дуб» содержится несколько прекрасных мифологических аллюзий. Первая из двух следующих – к легенде о Касторе и Поллуксе, последняя – более соответствует нашей нынешней теме. Обращаясь к желудю, он говорит:
Ты упал созревший; и в глинистой почвеНабухая растительным сильным чутьемЛопнул, как те легендарные близнецы, чтоТеперь звезды, две доли выступающие, точно сдвоенные;Вот лист вышел, вот и другой лист,И все части твоего маленького ростка,Питаемого благосклонно, ты стал веткой.Кто жил, когда ты был таким? Если бы ты говорил,Как в Додоне некогда тебе родственные деревьяОракулов, я бы не заботился спроситьБудущее, совершенно неизвестное, но из твоих устПытливых – менее сомнительное прошлое.Теннисон в своем «Говорящем дубе» упоминает дубы Додоны в следующих строчках:
И я буду творить в прозе и стихах,И хвалить тебя в обеих формах больше,Чем бард славил бук или лайм,Или то фессалийское растение,На которое темный голубь селИ тайный приговор сказал.Байрон упоминает дельфийского оракула, когда, говорит о Руссо, чьи писания, как он полагает, сделали многое для того, чтобы привести Францию к революции:
И, молнией безумья озаренный,Как пифия на троне золотом,Он стал вещать, и дрогнули короны,И мир таким заполыхал огнем,Что королевства, рушась, гибли в нем.Глава XI. Древнейшие изобретатели
Человек давно уже использует инстинкты низших животных для своей выгоды. Отсюда произошло искусство пчеловодства. Мед сначала был известен как дикий продукт, пчелы строили свои ульи в дуплах деревьев, или в норах в скалах, или в какой-нибудь другой подобной полости, которая им попадалась. И потому иногда пчелы могли занимать для своих целей скелет мертвого животного. Несомненно, от такого случая возникло суеверие, что пчел привлекает гниющее мясо животных; и Вергилий в следующей истории показывает, как этот предполагаемый факт мог обратиться для обновления роя, когда он утрачивался из-за болезни или несчастного случая:
Аристей, который первым научился управлять пчелами, был сыном водной нимфы Кирены. Его пчелы погибли, и он прибег к помощи своей матери. Он встал на берегу реки и обратился к ней: «О, мама, гордость моей жизни отнята у меня! Я потерял своих прекрасных пчел. Моя забота и умение ничего мне не дали, и ты, моя мать, не оградила от меня этого удара судьбы».
Его мать услышала эти жалобы, когда сидела в своем дворце на дне реки, окруженная служанками-нимфами. Они занимались женскими делами: пряли и ткали, в то время как одна рассказывала истории, чтобы развлечь остальных. Грустный голос Аристея прервал их занятия, одна из них подняла голову над водой и, увидев его, вернулась и рассказала его матери, которая приказала привести его к ней. Река по ее команде открылась и дала ему проход внутрь, стоя водоворотом, как гора на другой стороне. Он спустился в место, где залегали источники великих рек; он увидел огромные вместилища воды и почти оглох от рева, когда смотрел, как они несутся во всех направлениях, чтобы смочить лицо земли. Прибыв в дом своей матери, он был любезно принят Киреной и ее нимфами, которые накрыли перед ним стол с самыми богатыми яствами.
Сначала они сделали возлияния Нептуну, потом пировали сами, и потом Кирена обратилась к нему:
– Есть древний провидец по имени Протей, который живет в море, и пользуется покровительством Нептуна, и пасет его стадо тюленей. Мы, нимфы, очень его уважаем, потому что он ученый мудрец и знает все в прошлом, настоящем и будущем. Он может сказать тебе, сын мой, причину смерти твоих пчел и как это поправить. Но он не сделает это добровольно, как бы ты его не умолял. Ты должен победить его силой. Если ты схватишь и закуешь его, он ответит на твои вопросы, чтобы освободиться, потому что всем своим искусством он не сможет вырваться, если крепки будут цепи. Я принесу тебя к его пещере, куда он приходит в полдень отдохнуть. Потом ты сможешь легко захватить его. Но когда он поймет, что захвачен, прибегнет к силе, которой владеет – изменять свою форму. Он станет диким вепрем или свирепыми тигром, драконом в чешуе или львом с желтой гривой. Или он будет шуметь, как трещит пламя, или ревет вода, чтобы ты отпустил цепь, и чтобы он мог освободиться. Но ты только должен держать его крепко скованным, и, в конце концов, когда он поймет, что его искусства бесполезны, он вернется к своему собственному виду и исполнит твои приказы».
Сказав так, она окропила сына ароматным нектаром, напитком богов, и сразу же необычная сила наполнила его тело, а мужество – его сердце, и благоухание окружило его.
Нимфа привела сына к пещере предсказателя и скрыла его среди ниш в скалах, тогда как сама заняла свое место за облаками. Когда пришел полдень, в час, когда люди и животные прячутся от яркого солнца, чтобы понежиться в спокойном сне, Протей вышел из воды, сопровождаемый своим стадом тюленей, которые разбрелись вдоль берега. Он сел на скалу и пересчитывал свое стадо; потом лег на пол пещеры и заснул. Как только Аристей позволил ему погрузиться в прекрасный сон, он закрепил на нем цепи и громко крикнул. Протей, проснувшись и обнаружив, что захвачен, сразу же прибег к своим искусствам: стал сначала огнем, потом потоком, потом ужасным диким зверем, быстро меняясь. Но поняв, что все бесполезно, он, наконец, принял свой вид и гневно обратился к юноше: