Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов?богам

Балфинч Томас

Пока Кадм стоял над поверженным врагом, созерцая его огромные размеры, он услышал голос (откуда, он не знал, но слышал его ясно), приказывающий ему собрать зубы дракона и посеять их в землю. Он послушался. Сделал борозду в земле и посадил зубы, из которых суждено было получить урожай людей. Как только он сделал это, почва начала двигаться, и над поверхностью появились копчики копий. Потом поднялись шлемы с раскачивающимися перьями, а затем – плечи, и груди, и тела вооруженных людей, и в свое время взошел урожай вооруженных воинов. Кадм, встревоженный, приготовился к схватке с новым врагом, но один из них сказал ему:

– Не вмешивайся в нашу войну.

Затем тот, кто это сказал, пронзил одного из своих появившихся из земли братьев мечом, и сам пал, пронзенный стрелой

третьего. Последний пал жертвой четвертого, и подобным образом вся толпа поступала друг с другом до тех пор, пока все не пали от взаимных ран, за исключением пяти выживших. Один из них отбросил оружие и сказал: «Братья, давайте жить в мире!» Эти пятеро присоединились к Кадму в строительстве города, которому они дали название Фивы.

Кадм получил в жены Гармонию, дочь Венеры. Ради такого события Боги покинули Олимп, чтобы почтить их свадьбу своим присутствием, и Вулкан подарил невесте ожерелье, невероятно сверкающее – свою собственную работу. Но рок висел над всей семьей Кадма из-за того, что он убил змея, посвященного Марсу. Семела и Ино, его дочери, и Актеон и Пенфей, его внуки, все погибли несчастно, и Кадм и Гармония покинули Фивы, ставшие им ненавистными, и уехали в страну иллирийцев, которые приняли их с почестями и сделали Кадма своим царем. Но несчастья, свалившиеся на их детей по-прежнему давили на них, и однажды Кадм воскликнул:

– О, если этот змей столь дорог богам, я готов и сам стать змеем!

Как только он произнес эти слова, его тело начало меняться. Гармония увидела это и умолила богов позволить ей разделить его судьбу. Оба они стали змеями. С той поры они живут в лесу, но, помня о своем происхождении, опасаются как показываться людям, так и причинять кому бы то ни было вред.

Традиция приписывает Кадму введение в Греции букв алфавита, который был изобретен финикийцами.

Мильтон, описывая змея, который соблазнил Еву, напоминает о змеях в классических историях и говорит:

Подобный гадПозднее не встречался никогда.С ним змиев не сравнить, в которых КадмИ Гермиона преображеныВ Иллирии вдвоем, ни божествоИз Эпидавра, ни хваленых змиев,Чью стать Аммон-Юпитер принималПеревод Арк. Штейнберга

Эхо и Нарцисс

Эхо была прекрасной нимфой. Она любила леса и горы, где предавалась лесным забавам. Она была любимицей Дианы и прислуживала ей во время охоты. Но у Эхо был один недостаток: она очень любила говорить, и в беседе, и в спорах за ней всегда оставалось последнее слово. Однажды Юнона искала своего мужа, который (у нее было основание для опасения) забавлялся среди нимф. Эхо своим разговором ухитрилась задержать Юнону до тех пор, пока нимфы не скрылись. Когда Юнона обнаружила это, она приговорила Эхо следующими словами:

– Ты поплатишься мне своим языком, которым надула меня, и сможешь только то, что так любишь, – отвечать. За тобой всегда будет последнее слово, но ты никогда не сможешь заговорить первой.

Эта нимфа увидела Нарцисса, прекрасного юношу, когда он охотился в горах. Она влюбилась в него и следовала за ним по пятам. О, как она желала обратиться к нему с самыми нежными словами и добиться разговора с ним! Но это было не в ее силах. Она страстно ждала, чтобы он заговорил первым, и держала ответ наготове. Однажды юноша, отделившись от товарищей, громко крикнул:

– Кто здесь?

Эхо ответила:

– Здесь.

Нарцисс оглянулся вокруг, но, не увидев никого, позвал:

– Приди.

Эхо ответила:

– Приди.

Но так как никто не вышел, Нарцисс позвал снова:

– Почему ты избегаешь меня?

Эхо ответила тем же вопросом.

– Давай будем вместе, – сказал юноша.

Девушка ответила от всего сердца теми же словами и поспешила на место, готовая броситься ему на шею.

Но при виде нее он отпрянул назад, воскликнув:

– Убери

немедленно свои руки! Лучше я умру, чем ты будешь со мной!

– Будешь со мной, – ответила она; но все было напрасно.

Подобная жестокость Нарцисса была не единственным примером. Он избегал и всех остальных нимф, как и бедной Эхо. Однажды дева, которая тщетно пыталась привлечь его, произнесла молитву, чтобы когда-нибудь он узнал, что значит любить и не встречать взаимности. Мстительная богиня любви Венера услышала и исполнила ее просьбу.

Был в тех местах источник с водой, чистой как серебро, к которому пастухи никогда не приводили свои стада, где никогда не бывали горные козы и никакие лесные звери; который не покрывался опавшими листьями или ветками; лишь зеленая свежая трава росла вокруг него, и скалы прикрывали его от солнца. Однажды юноша пришел сюда, утомленный охотой, разгоряченный и жаждущий. Он склонился, чтобы попить, и увидел свое отражение в воде. До чего же он изумился при виде собственного дивного образа! Он подумал, что это какой-то прекрасный водный дух, живущий в источнике. Он стоял, глядя с восхищением на яркие глаза незнакомца, локоны, вьющиеся, как локоны Аполлона, округлые щеки, шею слоновой кости, алые губы и сверх того от всего облика исходило сияние здоровья и силы. Он влюбился в самого себя. Он поднес свои губы ближе для поцелуя; он погрузил свои руки, чтобы обнять возлюбленного, но… Тот исчез от прикосновения, но через мгновение вернулся и вновь обрел очарование.

Нарцисс не мог освободиться от наваждения; он забыл о еде и отдыхе, сидя над краем воды, созерцая свое отражение.

– О, почему, прекрасное создание, ты избегаешь меня? – уговаривал он таинственное создание, любующееся на него из источника. – Ведь и мое лицо, уверен, не отталкивает тебя. Нимфы любят меня, да и ты сам выглядишь не равнодушным ко мне. Когда я простираю свои руки, ты делаешь то же; и ты улыбаешься мне и отвечаешь на мои кивки тем же. – Его слезы падали в воду и волновали отражение. Когда он видел его отступление, то восклицал: – Останься, умоляю тебя! Дай мне хотя бы смотреть на тебя, если я не могу прикоснуться к тебе.

Так и многими другими подобными способами он питал пламя, которое охватило его так, что он постепенно утратил свой румянец, силу и красоту, которая так очаровала нимфу Эхо. Однако она была рядом, и когда он воскликнул: – Увы, увы! – она ответила теми же словами. И так он весь истомился душою и умер; и когда его тень проходила стигийскую реку, он склонился с лодки, чтобы поймать свое отражение в воде.

Нимфы оплакивали его, особенно водные нимфы; и когда они били себя в грудь, Эхо тоже это делала. Они приготовили погребальный костер и похоронили бы его тело, но его нигде нельзя было найти; лишь на этом месте был найден цветок, пурпурный внутри и с белыми лепестками вокруг, который с той поры носит его имя и посвящен памяти Нарцисса.

Мильтон обращается к истории Эхо и Нарцисса в песне девушки в «Комосе». Она ищет своих братьев в лесу и поет, чтобы привлечь их внимание:

О Эхо, чья отчизна – край счастливый,Где извиваетСвое русло Меандр ленивый,Не видела ль ты меж ветвей,В тени которых соловейТебе, незримой, душу изливает,Двух юношей, столь царственных на вид,Что твой Нарцисс их не затмит?Ах, сделай милость,Скажи, не ты ль красавцами плениласьИ прячешь их теперь,Царица звуков, сфер эфирных дщерь?Ответь, о нимфа, на вопрос мой честно,И пусть твоим словам завторит свод небесный!