Всесилие страсти

Роуз Эмили

Пренебрегая предупреждением, Либби обеими руками ухватила Корта за рубашку и притянула к себе. Его глаза встретились с глазами Трейси, когда Либби чмокнула его в угол рта. Отпустив добычу, Либби дернула Трейси за руку:

— Давай, девочка, теперь твоя очередь.

Сливочно-нежную кожу щек Трейси залил румянец, и это напомнило ему девочку с веснушками, которая подтягивала его по школьному курсу английского. Если бы не она, он так и не получил бы аттестата.

Ему всегда хотелось поцеловать ее.

Он перевел взгляд на ее губы и ощутил, как пересыхает во рту.

Румянец на ее щеках стал гуще.

— Яне…

Положив руку ей на затылок, Корт прервал слова протеста собственными губами. И долго не мог оторвать их от мягких, удивительно нежных губ.

Вот я и дома, почему-то подумал он, хотя они с Джошем уже несколько дней как вернулись домой.

Наверно, это из-за ее запаха. Трейси пахла домом, родным домом — яблочным пирогом и овсяным печеньем.

Кто-то присвистнул, и это напомнило ему, на каком он свете и с кем целуется. С Трейси, сестрой Дэвида.

Он медленно выпустил ее и постарался успокоить дыхание. В ушах лупило как паровым молотом, кровь рвалась по сосудам, точно подгоняемая турбиной. Расставшись с Кэйт, он не прикасался к женщине, и его организм явно решил ему об этом напомнить. И все же… Только поэтому поцелуй так его возбудил? Только ли поэтому?

Трейси стояла будто прикованная к месту, ошеломленная, как в тот далекий день, когда она увидела его купающимся нагишом в той части реки Нуэсес, которая принадлежала доку Финни. Собравшись, стала чопорной — как и тогда. Ну и пусть притворяется хладнокровной: ее вздымающаяся грудь говорит совсем о другом.

— Это было лишним.

Да, но что же делать, если так хочется поцеловать эти влажные губы снова. Корт усмехнулся и покачал головой. Какая глупость — целоваться со своим старым приятелем, с бывшим сержантом-погонялой.

— Время здорово красит тебя, Трейси.

Ее лицо приобрело цвет зрелого помидора, пальцы сжались.

— Я.., тебя.., спасибо, Корт.

Так бы они и стояли, продолжая пялиться друг на друга, если бы Либби не взяла их обоих за локти и не поволокла в дальний угол физкультурного зала, отведенный для танцев.

— Душка он, наш Корт, правда, Трейси? Вы там танцуйте, а я присоединюсь, когда кончится мой черед принимать гостей, — и Либби ушла.

Корт повернулся к Трейси и протянул ей руку.

Она отвела взгляд, но тут же встретилась с ним глазами опять. Набрала воздуху и решимости — и обвила пальцами его ладонь. Обдало жаром, как в тот первый раз, когда он ее обнял. Корт постарался сосредоточиться на танце под музыку в стиле кантри. Он не танцевал годами, двигался теперь неуклюже, и то, как его тело реагировало на близость Трейси, совсем не помогало делу.

После нескольких па Трейси сказала с упреком:

— Тебе не следовало поддаваться

на подзадоривание Либби. Я думала, что за десять лет ты изменился…

— Я также рад тебя видеть, — прервал он. Посмеиваясь, слегка передвинул руку на ее талии: тепло ее тела жгло кожу даже через ткань.

— А я и не знала, что ты дома. — Неуверенность в голосе или ему показалось?

— Только недавно приехал и надолго оставаться не собираюсь.

Вот только соображу, как снова наладить жизнь, и сразу вернусь в Дарем, подумал он.

— Все еще на практике в больнице?

— Да.., взял отпуск.

Оркестр заиграл медленный танец, свет притушили. Корт привлек партнершу ближе, но она напряглась и откинулась назад.

— Вот это нам делать не обязательно.

— Да почему? Как будто мы в первый раз с тобой танцуем. Помнишь? Выпускной вечер, и в этом самом зале. — В тот вечер он был не в состоянии контролировать себя и с ним творилось то же, что и сейчас.

Полные губы сжались в тонкую ниточку.

— Помню.

Ну вот. Морозец ударил. Она что, угадала, что с ним делается, или…

— В чем дело?

— Просто я бы не стала предаваться воспоминаниям.

Он сменил тему:

— Чем занимаешься сейчас?

— Я учительница.

От удивления или от усталости, но он оступился, и на мгновение его нога скользнула между ее бедер. О боже.., еще одно подобное соприкосновение, и его достойную подростка реакцию увидит весь зал.

— Не знал, что ты хочешь быть учительницей.

— Мы же никогда не говорили о моих планах.

Только о том, чего хочешь ты.

— Я что, был настолько эгоистичным?

— Нет. Ты был младшим в семье, а вокруг таких обыкновенно вращается мир.

— А ты была старшей — пастушка отары Салливенов. Наверно, до сих пор погоняешь всех своих братцев и сестер?

Она посмотрела ему в глаза, но отвела взгляд прежде, чем он успел отгадать ее мысли.

— Они все еще здесь.

И, конечно, сваливают на нее всю ответственность за семейные дела наряду с родителями. А она и не думает жаловаться, ответственность у Трейси в крови.

— Где ты работаешь?

— Я преподаю здесь английский. — «Попробуй посмейся!» — предупредило выражение ее лица, и спина напряглась под его пальцами.

— Наверно, ты хорошая учительница, но поручусь, что строгая. Мне ты не спускала, и я страшно тебе благодарен. Научился быть благодарным, как только попал в колледж.

Похоже, это ее смутило.

— Да, и я надеюсь вскоре возглавить школу — если смогу пробиться в этот чисто мужской клуб.

Решительным и гордым жестом она подняла голову, и его взгляду открылась стройная шея над треугольным вырезом платья. Неожиданно Корту захотелось прижаться лицом к этой светлой коже.