Всеволод Большое Гнездо. "Золотая осень" Древней Руси
Шрифт:
Компания остановилась на берегу. В молчаливое море опрокинулось звёздное небо, из-под обрыва доносился шелест прибоя. Ребята быстро наносили хворост, разожгли костёр. Зазвучали цитры, полились песни. Удивительная вещь — костёр, горит себе, разрывая темноту прохладной ночи, взмывает языками, брызжет мириадами искр в самое небо, и на душе становится веселее, и хочется петь, и песни кажутся какими-то особыми, значительными, словно они написаны про тебя.
А затем у костра было разыграно импровизированное представление, навеянное сценками, показанными на поле Ипподрома. Борис и парень по имени Гибреас, завернувшись
— О, презренный! — обращаясь к Гибреасу, густым красивым басом пропел Борис. — Зачем явился ты сюда?
— Затем, чтобы тебя увидеть, — тенорком отвечал ему Гибреас.
— Ха-ха-ха! Ужель не знаешь ты, что тебя ожидает?
— Но что плохого вдруг тебе я сделал?
— Ах, смеешь предо мной лукавить ты, несчастный?
— Коль вред какой тебе принёс, готов за то ответить!
— Не ты ли покушался, трус, на даму сердца моего?
— Я? Ха! А кто она, скажи мне?
— Она? Она моя богиня, чья красота сравнима только с солнцем, глаза её как эти звёзды. Любовь же наша — океан безбрежный. Вот она!
И он указал на какую-то девушку. Все захохотали, но девушка не растерялась. Гордо откинув голову, она произнесла:
— О, воин жалкий! Чтоб отдала тебе своё я сердце, достать ты должен мне вон ту звезду!
Смех, хохот, аплодисменты. И снова высоко-высоко в небо, в холодные звёздные пространства несутся слова всё новых и новых песен...
II
В июне после длительного пребывания в восточных областях, называемых фемами, в Константинополь вернулся дед Всеволода, Константин. Это был поджарый, с седой копной волос и небольшими бородкой и усами, весьма живой и подвижной старик шестидесяти пяти лет. Он сразу наполнил дворец разговорами и смехом, все забегали, засуетились. Ирина, счастливая от встречи, не знала, как угодить отцу. Увидев внука, Константин воскликнул восхищённо:
— Ну ты и вымахал за эти три года. Встретил бы где-нибудь на улице, не узнал!
Он обнял Всеволода, повёл в трапезную, где Ирина распоряжалась слугами, какие любимые кушанья отца ставить на стол.
— Дочь, ответь мне: наверно, у Всеволода невеста есть? — спросил Константин, весело поглядывая на них обоих.
— Не заметила пока. Девушки вокруг него вьются, я бы сказала — отбоя нет. Но вот одной какой-нибудь вроде бы нет.
— Это так, внучок?
Всеволод смущённо пожал плечами и ничего не ответил.
— Эх, вовремя я приехал, будет чем заняться! Поищу-ка я среди знатных семейств хорошую невесту своему внуку! Самое время породниться с влиятельными семьями, укрепить наше положение среди константинопольской знати. Помнится, у Кантакузенов и Дуков были на выросте дочери, вот бы к ним посвататься. Хорошее приданое можно получить!
Эти слова задели Всеволода, он проговорил:
— Дед, есть у меня девушка.
— Это как же так, — забеспокоилась Ирина. — Ты встречаешься с девушкой, а я ничего не знаю. Кто же она?
— Не из знатного рода. Вы её не знаете.
— Уж не уличную ли девку подхватил? — забеспокоилась Ирина. — Ну нет, только не это!
— О чём ты говоришь! Разве может отпрыск византийского императорского рода, русский
— Но вот он сам сказал...
— Он пошутил. Не так ли, внучок?
— Да так, дед.
— Ну вот видишь, а ты беспокоилась. Всеволод умный и образованный юноша, и жена у него будет из знатной семьи. Но ладно об этом. Тут есть дела и посерьёзнее.
Константин откинулся на спинку кресла, глаза его сузились, взгляд стал жёстким, холодным. Теперь перед ними сидел совсем другой человек, привыкший властвовать и повелевать.
— Заехал я сначала к императору. Так вот, приглашает он завтра на приём посла Венецианской республики. А всё это означает ни больше ни меньше как новую войну за Италию.
Ирина и Всеволод напряжённо смотрели ему в лицо.
— Никак он не может успокоиться, что утеряли мы когда-то Италию и Рим, во что бы ни стало хочет вернуть исконные территории. Но разве это разумно? Надо смотреть не назад, а вперёд, в завтрашний день. Тогда ясно увидишь, какие опасности подстерегают твою страну, откуда исходит наибольшая угроза. А главный враг у нас сегодня — турки-сельджуки. Я управляю восточным фемом и прекрасно вижу, какая мощная сила скапливается на наших восточных границах. Они отобрали у нас Армению, Галатию, Каппадокию, их отряды появлялись уже чуть ли не у стен Константинополя. А император этого не видит, его тянет на запад, где настоящих-то врагов у нас нет!
Долго ещё говорил Константин, пока не отправился отдыхать.
Назавтра Всеволод вместе с матерью и дедом пошли на встречу венецианского посла. Императорская стража в парадной форме, состоявшей из золотого шлема и нагрудной пластины, надеваемой поверх белых одежд, подъехала к дому, где остановился посол и его приближённые, и стала ждать его появления. Посол в коротком кафтане, коротких штанах, гетрах и башмаках сел на коня под изысканной попоной, которого специально выбрали для него в императорских конюшнях, и отправился по улицам, украшенным коврами и полотнищами, вывешенными в честь посланника из окон и с балконов. У входа во дворец посла встречал стратиг, который проводил его вместе с толмачом и эскортом в зал для аудиенций. Там на возвышении, покрытом золотым ковром, стояли сановники империи; те, кого император желал отметить особенно, располагались спереди и ближе к центру. За ними вставал второй полукруг, из менее важных сановников. Третий, и последний, состоял из людей более низкого положения.
Константин и Всеволод располагались во втором ряду. Тут же стояла личная охрана. На ней не было доспехов, но воины держали в руках пики и щиты, а на плече у каждого висел боевой топор.
Люди ждали. Пока не было ни трона, ни самого императора. Это вызвало некоторое удивление у итальянца. Но тут грянула торжественная музыка, ударили барабаны, и из-под свода, украшенного смальтовой мозаикой с изображением Христа и надписью «Царь царей», появился трон с сидящим на нём императором Мануилом. Трон был изготовлен из дорогих материалов, отделан драгоценными камнями, увенчан балдахином и обит яркими тканями. Сам император был в длинной прилегающей мантии из драгоценной парчи, украшенной по шее и талии вышивкой и драгоценными камнями. От короны, изготовленной из восьми золотых пластин и покрытой эмалью, исходило свечение.