Всеволод Залесский. Дилогия
Шрифт:
Да и Севка уже выдохся.
– Может, ты их… ты их подстрелишь? – предложил Чалый.
– Больше двухсот метров, – ответил Севка. – И руки у меня сейчас будут дрожать… Не получится…
Казаки выпустили еще одну красную ракету в сторону беглецов.
– Просто… праздник какой-то… – Чалый остановился. – Фейерверк устроили… А нам ведь и не очень далеко… Вот, туда… Высотка такая… двуглавая… на правой вершине… ровно через тридцать с половиной минут… и… в течение семи минут тридцати пяти секунд воронка… воронка
Костя дернулся, пытаясь вырваться, Севка его удержал, но упал на колени.
– Оставьте меня… – попытался крикнуть Костя, но сорвался и закашлялся. – Уходите…
Севка и Чалый осторожно опустили Костю на землю. Повязка на его груди снова пропиталась кровью.
– Слышь, настоящий полковник… Оставь винтовку и беги… – Севка двумя ладонями стер с лица пот. – Привет там передай Орлову, скажи, что я был тронут его заботой…
– Я… – Чалый запрокинул голову. – Я… Ложись!
Чалый толкнул Севку в спину и упал на живот рядом с ним.
Над их головами с ревом пронесся самолет. Тень на мгновение заслонила солнце, Севка даже почувствовал запах выхлопных газов, «мессер» прошел низко, еще немного, и снес бы Севке голову винтом.
Во всяком случае, Севке так показалось.
– Твою мать! – крикнул Чалый. – Он сейчас…
Ударили пулеметы. Или пушки, Севка не разобрал, получилось громко – неожиданно громко.
Вначале пули выбили две аллеи фонтанов сухой земли, потом разнесли в клочья всадника вместе с конем. Второй метнулся в сторону, что-то крича и размахивая нагайкой.
Истребитель развернулся и пошел на второй заход.
– И вправду, – пробормотал Чалый, – откуда немцу знать, что конные варвары за них? Давай сваливать побыстрее, там промоина небольшая, по ней доползем к воронке. Время нас поджимает…
Казак хлестнул коня нагайкой, попытался уйти с линии огня, но «мессер» чуть довернул и коротко выстрелил.
– Вот и все… – сказал Севка.
Они скатились в промоину, стащили туда Костю. Затаились.
Самолет проскочил над ними, сделал разворот и ушел вертикально вверх, к солнцу. Поднятая им пыль закрутилась спиралью и повисла в воздухе.
– Время, – сказал Чалый, взглянув на часы. – Осталось пятнадцать минут. И что-то мне подсказывает, что прыть у наших преследователей… того… поубавилась… И у нас есть шанс успеть…
Они успели.
Поднялись на правую вершину двуглавого холма за две минуты до открытия воронки. Стояли не таясь, не пытаясь спрятаться, поддерживали Костю, который каким-то чудом еще оставался в сознании.
– Осмотрись, Всеволод Александрович, – Чалый снял винтовку и как копье запустил ее с холма. – Попрощайся. Все, ты едешь домой. Оружие я тебе очень рекомендую оставить здесь. На всякий случай. И дома оно тебе не понадобится…
Севка осмотрелся.
Раскаленный воздух над степью
Медленно стащил через голову винтовку, сильным ударом вогнал ее штыком в пересохшую землю. Винтовка качнулась и замерла.
Снял с ремня кобуру с наганом и подсумки. Бросил рядом с винтовкой.
Не так он себе это представлял. Не так…
Севка не придумывал каких-то подробностей своего возвращения домой. Но отчего-то был уверен, что произойдет это после того, как он во всем разберется, поймет, что же все-таки заставляло людей драться, что разделяло тех, что хотели выжить любой ценой, и тех, что были готовы умереть…
И точно – после победы. После девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. И еще лучше – после Парада Победы. Пройти мимо трибун, мавзолея… И немецкий штандарт бросить на мостовую. Так стать, чтобы на правом фланге, чтобы в кадры хроники попасть… А потом, уже дома, в своем времени и в безопасности просматривать и говорить себе – вот, ты там был, молодец… Не струсил.
Были же на том параде бойцы невидимого фронта?
Как там в старом анекдоте?
«– Здравствуйте, товарищи чекисты!
– Здравствуйте-здравствуйте, товарищ маршал…»
Костя покачнулся и медленно сполз на землю.
– Слышь, Всеволод… – Чалый вздохнул устало и посмотрел Севке в глаза – твердо и печально. – Он все равно не выживет… Домой ты попадешь к ночи, в мороз, без мобильника… Шмотки будут рядом, переоденешься… А он? Ты его прямо в форме потащишь? Понимаешь, что с тобой потом будет?
– Ерунда.
– Правда? Ты про парафиновый тест слышал?
– Это о следах пороха?
– Точно. Ты понимаешь, что тебя сразу погонят на него? Сразу. А ты сегодня стрелял сколько раз? Десять? Так что у ментов будет раненый и будет стрелок. Раненый, имей в виду, умрет и показаний даст не успеет… И ты…
– Пошел ты… – сказал Севка.
– Да я-то пойду. Я тебе твою одежку передам и отправлюсь на теплые моря, на кокосовый остров. А ты…
– Я рад за тебя. Прямо завидую. И про свой долг я тоже помню. Зайдешь на досуге, получишь. Как только мы Костю перетащим – так сразу я стану твоим должником…
Костя застонал, поднял голову.
– Ничего, Костя, уже скоро, – сказал Севка, присев возле друга. – У нас там знаешь какая медицина? О-го-го! Заражение – ерунда. У нас там антибиотики есть…
Костя улыбнулся.
Попытался что-то сказать.
– Не напрягайся, – попросил Севка. – И сознание не теряй… Мы там с тобой еще поболтаем перед больницей…
– Раздевайся, – сказал Чалый.
– Полностью?
– Абсолютно. Ибо нагой ты пришел в этот мир…