Всей нечисти Нечисть...
Шрифт:
– - Борзеевич, ты даже в гробу накрашенный останешься!
– - рассмеялся Дьявол.
– - Но ведь он прав!
– - поддержала Борзеевича Манька.
– - Мы тут сгорим заживо, если не остудимся! Будем надеяться, что у него бывают перебои с горючим...
– - Я не государственная контора, у меня перебоев не бывает, -- обиделся Дьявол.
– - Я смотрю, вам этот Горыныч на счастье дан...
– - Пусть и людям послужит!
– - ответила Манька и принялась за работу, помогая Борзеевичу.
– - Да уж, -- наконец, согласился Дьявол, оглядываясь на дракона, который пытался заглянуть в щель.
– - Жара вам хватит.
– - Жаль воды маловато, --
– - Ты бы, мил Господь, стукнул ладошкой в стену.
Дьявол приложил ухо к стене и послушал.
– - Ледник от тепла начинает таять. Если я ладошкой стукну, вас обоих скоро смоет в пасть дракону!
– - Ну, как-нибудь...
– - сказала Манька, стягивая с себя одежду и развешивая ее на веревке на просушку, чтобы к утру просохла.
Дьявол исчез по своим делам. Дракон палил вовсю, как доменная печь. Пот катился градом. Вода в приготовленную ванну натекла, но Борзеевич хотел погорячее, Манька подогрела ему воду с помощью посоха. Грот быстро высох, и вода теперь тоненькой струйкой текла только в одном месте. Пока ужинали и дожидались воды для Маньки, Борзеевич рассказывал разные истории о драконах. Оказалось, что в мире их было превеликое множество, и многим пришлось умереть от руки героя. Но не всем. Их численность вдруг резко пошла на убыль, и, как оказалось, никто этому феномену объяснения найти не смог. Многие исчезли, будто заснули в тайных местах. Ни трупов, ни героев.
– - Тогда мы с тобой, Борзеевич, уже дважды герои и один раз должны получить премию за отвагу, -- заметила Манька, кивнув головой в сторону дракона, который косил взглядом в их сторону.
Ночь прошла спокойно, если не считать, что оба героя ужасно потели, и уже мечтали оказаться на свежем воздухе. Дыхание у дракона было зловонным и горючее не уменьшалось. Встали рано. Позавтракали тем, что осталось с вечера, оделись в сухую одежду. После завтрака пришлось туговато, когда издевались над драконом, пытаясь сбросить его со скалы. Он ни за что не хотел покидать облюбованное лобное место, сидел как влитой, закрепившись намертво, и оберегал вход от выхода. Уж и палили его, и головы рубили, расширив вход мечем, чтобы голова могла пролезть без труда, и горохом закидывали. А самое интересное, что он никуда не торопился, не подставляясь лишний раз, будто поумнел и тайно радовался, что сумел их уловить в мышеловку.
Дьяволу снова пришлось скрестить пальцы, обваливая скалу, на которой Горыныч повис.
– - Вот прицепился!
– - возмутился Борзеевич, выскакивая из пещеры первым.
Обваливая скалу, Дьявол обвалил и часть грота, и теперь они стояли против ветра, который чуть не смел их обоих. После Борзеевича на ступени скользнула Манька. Ветер дул в спину и пробирал до костей. Дракон поотстал. Вниз он упал безголовым, со вспоротым брюхом, и катился вниз по горе, захваченный лавиной до самого подножия.
Лавина над ним, видимо, здорово поработала -- он нагнал их у самой вершины лишь на следующий день к обеду. В спину им ударил огонь, вой двенадцати голов и клацанье двенадцати челюстей.
– - Манька, что делать?!
– - заорал Борзеевич.
– - Проходили где помнишь?
– - крикнула она через ветер.
– - Помню!
– - крикнул Борзеевич, подавая ей руку.
– - Мы здесь прямо шли, никуда не сворачивая, а еще я город помню... Ключ должен быть где-то на земле, на поверхности, или очень близко... Ты же свиток перерубила над землей!
– - Не факт, но надеюсь! Он на следы наши
– - Понял!
– - ответил Борзеевич, отбегая в то место, где раньше были дома, прилегающие к дороге.
Манька сосредоточилась и перелетела на другую сторону, пролетев на расстояние, чтобы Дракону оно не показалось узким. И бросилась догонять Борзеевича, не забывая следить за камнями посоха, которые вели ее к ключу.
– - Закругляйся, -- наконец крикнула она, -- и беги дальше, я его остановлю!
Манька резко остановилась и развернулась, тяжело дыша, направив на дракона посох, пальнув огнем наугад. Огонь прошел вскользь, не причинив дракону вреда. Она снова подняла посох. И вдруг дракон выпустил в нее огонь одновременно из всех двенадцати голов. Одежда на ней и она сама вспыхнула как факел. Она отступила. Дракон наступал. Он стоял как раз в том месте, где они сошлись с Борзеевичем, и лишь пританцовывал, но не умер. Слюни текли по его челюстям, он снова выпалил огнем одновременно из двенадцати глоток, и вылетели все стрелы, которые были на его шеях.
– - Ма-ня-я-я-я!
– - услышала она вопль Борзеевича.
И крикнула в ответ не своим голосом:
– - Беги-и-и-и!
– - и, не обращая внимания на боль, направила на дракона посох еще раз, выкладываясь, на что была способна.
– - Убью-у!
– - страшным голосом зарычала она. Горело лицо, волосы, одежда, кожа...
Дракон попятился, загребая землю когтями, нацеливаясь всей тушей, изготовился к новому прыжку. Головы его стремительно спружинили, едва не достав ее. Манька махнула перед собой мечом, зажмурившись от страха...
И вдруг, дракон исчез, не успев вцепиться в нее клыками. Она даже не сразу поняла, что его нет. Прямо перед нею стоял Дьявол и сбивал с нее огонь. Голос его летел к ней откуда-то издалека, или она так слышала его от страха, все еще не придя в себя.
– - Скотина до ключа дотронулась!
– - прохрипел он, глядя в е расширенные от ужаса зрачки, пару раз ударив по щекам.
Подбежал Борзеевич, на ходу вынимая бутыль с живой водой и обливая ее с ног до головы. Его трясло с перепугу, руки его слегка скрючило, ноги подкашивались, а глаза у него были такие же большие, как у Маньки, он не мог вымолвить ни слова. И только сейчас она почувствовала, как горит ее обожженное тело. Она оттолкнула обоих и кинулась в сугроб, переворачиваясь с боку на бок. Сугроб зашипел, испуская вверх струйки пара, или шипела она, будто в снег бросили раскаленную сковородку.
Когда огонь был сбит, она удивленно рассматривала свои руки и щупала лицо, удивляясь своей живучести. Было жалко только одежду и волосы, от которых остались воспоминания. А еще сгорели брови и ресницы. И стояла она на ветру голая, без волосяного покрова, вся в саже и пепле, и плакала от обиды. От одежды остались лишь обутки, которые оставались в снегу, еще заплатка от Дьявольского плаща -- и нечем было ей прикрыть свой срам.
– - Ты, Маня, за скалу укройся, там ветер не такой... Да угомонись ты!
– - крикнул Дьявол в сердцах на погоду, стараясь Маньку не смущать -- и сразу стало тихо. Даже в ушах зазвенело от наступившей тишины. Только поскрипывание снега под ногами.
– - Борзеевич, воткни ветку там, он показал пальцем на скалу, слегка наклоненную и полузанесенную снегом. Пусть Маня хоть так себя согреет, а то после вашей бани и заболеть недолго...