Всходы ветра (Башня ярости - 2, Хроники Арции - 5)
Шрифт:
Конюшонок без лишних слов поднялся и взял в руки факел, Шарло решил про себя завтра же дать ему монетку. Среди вздыхавших и жующих лошадей было на удивление спокойно и мирно, все страхи куда-то делись, и "Анри" с удовольствием скормил гнедому Крэсси пару захваченных мальчишкой морковок. Рядом помещались и другие кони. Школа Туссена сделала свое дело, и Шарло принялся их пересчитывать. Сорок шесть!
– А почему одного поместили отдельно? Больной? Или норовистый?
– Сигнор, дык их столько, сколько было. Аккурат сорок шесть.
Выходить-то выходит, но он своими глазами видел, как к замку подъехало сорок семь всадников. Сорок семь! А Туссен пригласил войти всех, кто прибыл с бароном Крэсси. В Эскоте говорят, что лихо не переступит текущую воду и жилой порог, пока его не пригласят. Кого же пригласил добряк Туссен?
Видимо, конюшонок решил, что молодой сигнор рехнулся или впервые в жизни угостился вином, но Шарло меньше всего думал о том, что про него скажут. Собаки выли неспроста. Катрин почуяла то же, что и он. Нужно что-то делать.
Эгон был у себя. Барон задумчиво сидел у окна, вертя в руках серебряный кубок. Появление "сына" его удивило, но не рассердило.
– Крэсси готовит восстание. Если б не вы с баронессой, я бы согласился. А так даже не знаю, что и сказать. И маркиз Гаэтано как назло уехал, хоть бы он следы отыскал.
Эти ублюдки что удумали: написали про твоего отца сказку, удавить их за это мало! Таким его выставили, хуже не придумаешь! Набрали актеришек, и те эту дурь по всем провинциям показывают. И, что хуже всего, верят им!
– Чему верят?– слова барона об отце оттеснили и воющих собак, и пропавшую лошадь.
– Тому, что Александр Тагэре - узурпатор и убийца, а этот недоносок спаситель Арции. Крэсси считает, что тянуть больше нельзя. Иначе лицедеи всех на свою сторону перетянут. Правда, нашлась управа и на них. Думаю, без Кэрны там не обошлось, но тогда он вряд ли скоро объявится. А ты-то чего хотел?
– Сигнор, сколько барон Крэсси взял с собой людей?
– Сорок пять, он сорок шестой, а что?
– Я их пересчитал со стены. Их было сорок семь! Туссен пригласил войти всех, кто пришел с Крэсси, и они перешли текущую воду. А теперь их сорок шесть и в замке воют собаки. Сигнор Эгон, когда они мимо меня через мост шли, я почувствовал что-то... Что-то очень плохое.
– А тебя, часом, не лихорадит?– барон участливо тронул лоб мальчика.– Да нет, холодный вроде. Почему псы развылись, пес их знает, - барон расхохотался собственной шутке.– Если хочешь, завтра заставлю клирика над мостом кадилом потрясти, только ерунда все это. Нам не нечисти бояться надо, а тех, кто штаны носит да мечами машет. Если мы эту кашу заварим, головы полетят и с них, и с нас! Выждать бы, да Крэсси говорит, что циалианки и антонианцы из Александра чудище лепят и почти вылепили. Только Север им пока не верит.
Эгон разговаривал
– Ну и что ты скажешь?– спросил напоследок барон.
– Сигнор, а мы можем найти маркиза Гаэтано?
– Если скажем Крэсси, что он здесь...
– Сигнор, если вы решите восстать, я буду с вами!
– То есть?
– Если вы не скажете, кто я, я пойду на войну, как Анри Гийо, но пойду.
– Пожалуй... А вот женщин надо спрятать. Отправлю Клотильду с Кати к моей тетке, она их давно приглашала. Ну а осенью, благословясь, и начнем...
Крэсси я отвечу, когда он назад поедет. Старик в Малве собрался, совсем себя загонял, выглядит - краше в гроб кладут. Да оно и не мудрено всех потерять... Назад он в конце Дракона поедет, тогда я ему кое-что и расскажу, глядишь, и Кэрна к тому времени объявится. А всадника твоего мы поищем, может, и впрямь шпион какой затесался, но, вернее всего, ты просчитался, ведь против солнца смотрел.
Когда Шарло вернулся к себе, он почти забыл про свои страхи, осенняя война полностью завладела его мыслями. Кати еще не спала и выглядела немного виноватой.
– Шарло... Ой, Анрио! Я взяла твое кольцо. То есть не твое, а Рафаэля...
– С ума сошла?!
– Нет, - поджала губы девочка, - я хочу, чтоб он вернулся.
– Я тоже хочу, но кольцо-то здесь при чем?
– Способ есть, - заговорщицки прошептала Кати, - только нужна вещь, которую человек долго носил... Еще лучше прядь волос или капля крови, но и кольцо подойдет. Вот я и позвала его, теперь он домой захочет...
– Глупости, - отрезал брат, - если б это было так, никто б писем не писал и гонцов не держал...
– Ты ничего не понимаешь! Письма нужны, потому что в них объяснить можно. И гонцы нужны, если знать, куда ехать, а если не знаешь... Тогда нужно звать. Магия крови! Только я не знаю, вышло ли у меня. Вот если б Рито был нам родич, он бы точно услышал...
2896 год от В.И.
12-й день месяца Лебедя
АРЦИЯ. ЛАНДЕЙ
По зеленому лугу бродили гнедые кони, спускались к быстрой, прозрачной реке, тянули морды к воде. Вдали синели поросшие лесом горы, цвел шиповник - алый, розовый...
– Мария!
Кто здесь? И где она, с кем?!
– Просыпайся...
Горы и лошади исчезли. Над ней нависал дощатый потолок, кое-как освещенный масляным светильником, голова кружилась, все тело непривычно ломило.
– Выпей, будет легче.
Царка показалась отвратительной, но голова прояснилась. Сколько же она вчера выпила... Хотя это хороший способ забыть о чуме. Мария с трудом села, тронула рукой волосы. Распущенные, спутанные. Которая сейчас ора? Судя по всему, глубокая ночь, а она в постели у мирийского наемника, хотя через кварту тут не будет ни наемников, ни крестьян, ни торговцев - только трупы.