Вслед за луной
Шрифт:
. — Если Джоанна выпила хоть глоток…
— Нет. Кубки были приготовлены заранее, и я поменял их местами. Агнес ничего не заметила. И раз уж ей суждено умереть, пусть она встретит свой конец без страха. Если мне придется вас убить, чтобы помешать вам поднять тревогу, я сделаю это без малейших колебаний.
Никогда еще Паэну не казалось, что, кровь его холодна как лед.
— Если только вы мне солгали, — прошептал он, — я найду вас и вырву жизнь из вашего тела дюйм за дюймом. Взгляд Молеона заставил его отшатнуться в ужасе.
— Вряд ли вы сможете причинить мне боль сильнее той, на которую я
Он поднял глаза на освещенный прямоугольник окна высоко над мостовой. Паэн тоже посмотрел в ту сторону и заметил в окне силуэт молодой женщины, держащей в руке арфу.
— Это она?
Молеон отвел глаза от окна, словно не в силах вынести этого зрелища.
— Это моя жена.
Мягкий женский голос зазвучал снова, продолжая песню арфиста, после чего, быстро доведя ее до конца, замер перед тем, как перейти к следующей затейливой мелодии.
— А инструмент? — спросил Паэн.
— Куплен, по ее словам, у одной служанки в трактире недалеко от Алета.
Паэн уже начинал верить в немыслимое.
— Если это правда и она выпила яд… Неужели вы позволите ей умереть без покаяния? Адам Молеон покачал головой.
— По-видимому, она использовала сок мака, потому что старый Хьюго Мерко незаметно погрузился в сон, не издав ни звука, а утром мы нашли его в постели мертвым. Вряд ли можно желать для себя более легкой смерти. — Голос его стал хриплым от горя. — У меня еще будет время привести к Агнес священника, чтобы исповедовать ее перед тем сном… Когда яд начнет действовать, ей не придется корчиться от страха, поскольку сок мака притупит все ее чувства, как телесные, так и душевные. — Молеон отвернулся от света в окне. — Она еще слишком молода, и я не позволю, чтобы ее судили обычным порядком.
Паэн поежился, слушая нежный голос, напевающий что-то в Ночи.
— Это не может быть правдой! Зачем такой женщине убивать?
— По-видимому, ей стало известно о том, что я собирался сделать предложение Джоанне в первые дни ее вдовства, — ответил Молеон. — Именно с этого.., моего выбора и начались все беды. Когда Джоанна исчезла и мы уже решили, что она погибла в лесу, Агнес явилась ко мне и заговорила о помолвке, которую задумал для нас ее брат за несколько недель до своей смерти. И" еще она добавила, что теперь, когда к ней перешло состояние Джоанны, она может принести мне хорошее приданое. Тогда я женился на ней, не ради состояния Мерко — ведь я богат, — но потому, что к моменту гибели Мальби наш брак был делом уже почти решенным. Она… — Голос изменил Молеону.
Мелодия песни постепенно затихала.
— Вам ничего другого не оставалось, — прошептал Паэн. — Теперь я понимаю, что для нее уже ничего больше нельзя сделать.
Молеон перерезал веревки, связывавшие руки Паэна.
— В таком случае уходите и возвращайтесь за вашей женой на рассвете. Увезите ее подальше отсюда, чтобы она никогда не узнала о том, что Агнес…
Паэн покачал головой:
— Джоанна должна все узнать — не сейчас, позже, перед тем как я отправлюсь в Нормандию. Если она пожелает принять меня обратно, я вернусь к ней и между нами уже не останется никаких тайн. — Он бросил последний взгляд на свет в верхнем окне дома. — Я приведу к вашей двери священника и подожду здесь до утра.
Откуда-то сзади к ним приблизились охранники
— Итак, на рассвете забирайте вашу даму вместе с ее спутниками и уезжайте из города, — произнес Молеон. — Я передам королю, что вы вернетесь, чтобы присоединиться к его армии, когда он отплывет в Нормандию.
Паэн кивнул.
— А вы? — спросил он. Молеон убрал кинжал в ножны.
— Если я не погибну в Нормандии, у меня еще будет время подумать о будущем.
Адам побрел к дому виноторговца и долго стоял под окном, не в силах оторвать взгляда от молодой жены. Как только она закончила свою песню, он открыл дверь и вошел в дом.
Глава 28
Джоанна не хотела покидать дом виноторговца, не попрощавшись с Агнес. Тем не менее она покорно встала с постели, оделась в слабом свете заходящей луны и осторожно спустилась по темной лестнице. Эдвину и молодому Рольфу не терпелось покинуть переполненную комнату внизу, где они провели шумную, беспокойную ночь вместе с двадцатью воинами Молеона. Самого Адама, похоже, тоже терзала бессонница, и он был непривычно резок с ней, когда она последовала за ним в горницу. Он поклонился ей и, подведя к окну, жестом указал на узкий переулок перед домом.
— Здесь ваш муж, — сказал он, — вместе со своим другом Матье. Они хотят отвезти вас в Уитби и готовы пуститься в путь уже на рассвете.
— Агнес будет…
Молеон накинул на плечи Джоанны теплый плащ.
— Сейчас не время об этом, — ответил он коротко. Паэн ждал на улице и увидел ее в первое же мгновение, как она появилась в окне. Если бы он махнул рукой, предлагая ей выйти к нему, или смущенно отвел глаза в сторону, Джоанна, наверное, вернулась бы в свою в спальню. Но, едва почувствовав на себе безмолвный пристальный взгляд Паэна, она поняла, что муж ее устал больше, чем мог выразить словами, и твердо намерен поскорее увезти ее из недавно завоеванного королем города.
Джоанна посмотрела на Молеона и поняла, что осада явилась для него не менее тяжким испытанием, чем для Паэна. Он тоже выглядел усталым, а глаза его были налиты кровью, словно он не спал уже много суток подряд.
— Передайте, пожалуйста, Агнес, что я… Он вздрогнул как от удара.
— Она знает. — Молеон взял арфу Агнес и какое-то время рассматривал ее, словно забыв о присутствии Джоанны. Наконец он поднял голову и с трудом улыбнулся. — Пошлите ей весточку, когда доберетесь до Уитби. — Он подошел к окну и сделал знак Паэну.
— Тогда я поеду, — произнесла Джоанна.
Молеон кивнул:
— Перед отплытием в Нормандию я верну вам корабли и золото, как мы с вами и договаривались.
— Оставьте себе достаточную сумму, чтобы у Агнес было приличное приданое, — тут же отозвалась Джоанна. — Выходя за вас замуж, она должна была получить часть моего приданого, однако Ольтер потратил все до последнего денье, и Агнес сильно сокрушалась из-за того, что на вашу долю ничего не осталось. Скажите ей, что я…
— Для меня это не имеет значения, — покачал головой Молеон. — И никогда не имело. — Он положил арфу на низенькую скамейку рядом с окном. — Вам пора.