Всматриваясь в Бездну

Захаров Дмитрий

Дмитрий направился к выходу, стараясь на оборачиваться на человека без уха, и его спутницу. Стоящий возле дверей альбинос, посторонился.

– Там дождь начинается… – сказал он будничным тоном.

– Не промокну! – буркнул Зайцев.

Посвежело. Пробка на трассе рассеялась, автомобили шли неспешным потоком. Конечно, следовало потерпеть с выпивкой до возвращения домой, однако надо быть фатально невезучим парнем, чтобы дважды за сутки быть остановленным инспектором! Два раза бомба в одну воронку не падает! Успокаивал себя Дмитрий, направляясь к тому месту на парковочной площадке, где он оставил машину. Он обошел внедорожник, на котором по всей видимости приехали безухий человек и красотка, потерявшая где-то безымянный палец с левой руки. Хмель улетучился. На асфальте серело пятно с двумя ровными белыми полосами, отмечающими парковочную зону, поодаль черной кляксой растеклось маслянистое пятно, поблескивающее в свете фонаря, трепетала под порывами ветра высокая трава, с реки Дудергофки, протекающей вблизи поселка Горелово, потянуло запахом тины. Гул автомобилей, проезжающих по трассе, был абсолютно реален. Также, как и отсутствие его внедорожника. В дальнейшем

он проделал все положенные манипуляции человека, отказывающегося поверить собственным глазам. Он обежал парковку дважды, обнаружив микроавтобус марки «Хендай», потрепанный «Джипп чероки» и «Субару импреза» ярко-оранжевого цвета. И никаких следов «Хавала дарго». Дмитрий потянулся за смартфоном, и вспомнил, что оставил его в салоне автомобиля. Увлекся рассматриванием селфи голой жены. Под аккомпанемент пульсации крови в висках, он устремился назад в кафе. За время его недолгого отсутствия, там кое-что поменялось. Играла музыка в жанре блюз, Ларан танцевал с брюнеткой, которая сняла плащ, и осталась в сапогах на высоком каблуке и короткой кожаной юбке. Косой, он же падре Моркус пил пиво, три пустых банки стояли перед ним, мужчина курил сигарету, жмурясь как кот, его вытянутое лицо действительно напоминало в профиль земноводное. Ящерица или варан. Шакс разговаривал с безухим. На вбежавшего в кафе человека никто не обратил внимания, кроме стоящего возле дверей альбиноса с хвостиком.

– Что случилось? – спросил альбинос.

Дмитрий не ответил. Он видел свой пиджак на плечах Моркуса! Серо-стального цвета в вертикальную полоску. Куплен в центральном универмаге за восемнадцать тысяч рублей. И это с тридцатипроцентной скидкой! Пиджак был великоват худому мужчине, на боковом кармане растеклось свежее жирное пятно, напоминающее очертаниями карту Испании, из нагрудного кармана торчал столовый нож, в точности такой-же какие лежали на столах.

– Это мой пиджак! – воскликнул Дмитрий.

– Не врешь? – Моркус хитро прищурил здоровый глаз, и выпустил колечко дыма. – Это доказать надо. Я и сам мастак на розыгрыши.

– Ты взял мой пиджак, мужик! – заорал Зайцев .

– Требуются доказательства! – нагло повторил Моркус. – Или давай разыграем, – пиджак против Норы. – Он лукаво подмигнул. – Горячая штучка, скажу тебе! Сколько достойных мужчин по твоей вине заразились сифилисом, а, Нора? Человек двадцать, или больше? Включая того горбатого француза художника…

Официантка сконфуженно рассмеялась.

– Художника звали Анри Тулуз! – призналась она. – Талантливый и безнадежно влюбленный юноша. Умер в тридцать пять лет, но моей вины здесь нет. Его все равно бы прикончил абсент, которого он выпивал по полтора литра ежедневно. В те времена не умели как следует очищать крепкие спиртные напитки.

– Вреден не сам спирт, а продукты его распада, – со знанием дела сообщил Шакс.

В руках Моркуса словно по волшебству появился старинный, серебряный кубок с инкрустацией. Он потряс его возле уха, хитро прищурив здоровый глаз, и метнул на стол кости. Выпали все «шестерки».

– Твоя очередь! – обратился он к Зайцеву.

– Вот жучила! – добродушно улыбнулся Шакс. – Будь осторожен, Дмитрий! – посоветовал он. – С Падре играть все равно, что плевать против ветра!

Они вели себя так, словно ничего особенного не происходило! Такое хладнокровие было нетипично для жуликов, только что угнавших чужую машину.

– …вашу мать! – матом закричал Дмитрий. – Мою машину угнали!

– Сыграем! – азартно воскликнул Моркус. – Видел джип на парковке? Четыре литра движок, настоящий американский дизель! Не то, что китайские картонки!

Он сгреб кости, глухо застучало в кубке. Метнул. Второй раз подряд выпали три кубика с «шестерками» на лицевой стороне.

– Надо же какое везение! – изумился игрок. – Ты продул пиджак и китайскую тачку, приятель! – снисходительно улыбаясь, сообщил он. – Что еще готов поставить? Давай на желание?

– Вы что с ума тут сошли?! – кричал Дмитрий, озираясь по сторонам. – Я сейчас полицию вызову!

Ему на плечо легла тяжелая рука.

– Не ори! – угрюмо глядя в лицо, сказал альбинос.

– Да пошел ты!!!

Дмитрий замахнулся, и в точности повторилась история с Лараном, с той разницей, что Магни оказался более решителен, чем его товарищ. Поднырнув под руку, он нанес короткий удар в печень. Дмитрий пошатнулся, зазвенело в ушах, все вокруг закрутилось в каком-то безумном танце, пол, с облезшими пятнами бежевого ламината, вздыбился, угрожающе накренился. Инстинктивно выставив вперед руки, Зайцев хотел остановить неумолимое падение, из поднебесья прилетел кулак, костяшки врезались в нижнюю часть подбородка, громко и хрипло рассмеялся безухий.

Он очнулся, лежа на спине. Дождь закончился, в небе мерцали звезды, медный овал луны с черными рытвинами на блестящем лике склонился над верхушками сосен. Был слышен негромкий рокот воды; словно приглушенный людской гомон на площади. Дмитрий приподнялся на локтях, ощутив ладонями влажную траву. Очки оставались на прежнем месте, что было само по себе странно, – удар он пропустил нешуточный. Или же те, кто вынес его на улицу из кафе, заботливо нацепили необходимый аксессуар очкарика на нос, пока он валялся в отрубе. Голова кружилась, во рту застыл привкус металла, челюсть распухла изнутри, как после пчелиного укуса. В таких случаях полезно приложить лед, но ушибленная челюсть меньше всего сейчас беспокоила мужчину. Он провел ладонями по карманам, и не обнаружил бумажника с кредитными карточками, водительскими правами и регистрационным удостоверением на автомобиль марки «ХАВАЛ ДАРГО», купленный в крупном автосалоне Петербурга. Кредитная ставка четыре процента годовых, КАСКО и зимняя резина в подарок. Выгодная покупка! Безустанно повторял менеджер; молодой человек в стандартном костюме, великоватым ему по размеру, и прыщиком герпеса на верхней губе. В кармане джинсов звякнул металл, Дмитрий достал три старинные монеты, загадочно блистающие в свете луны. Почему-то эти, умелые подделки под антиквариат, вызвали у мужчины приступ бешенства. Он подавил порыв, – вышвырнуть монеты в траву. Нащупал квадратик бумаги, который оказался злополучной

обрезанной фотографией. Вика была девушкой сентиментальной, но мстительной; не смогла простить интрижку со случайной знакомой, которую он подцепил в командировке. Вероятно, перед его отъездом сунула фотокарточку в карман его джинсов. А еще злоумышленники, словно насмехаясь над простаком, оставили ему визитную карточку седобородого, и мятую салфетку с начертанными буквами и карикатурой на человека. На визитке золотыми буквами выпукло выделялись два слова. «Маркиз Шакс». Ни имени тебе, но номера телефона, да и фамилия похожа на собачью кличку или наименование строительного инструмента. На оборотной стороне был изображен петух с воинственно поднятой ногой с золоченной шпорой и распахнутым клювом. Внезапно вспомнилось слово, произнесенное бродягой с тележкой. Ganeo. В переводе с латыни означает, – пьяница. Откуда он это знает? Неважно. Дмитрий отряхнул джинсы от налипшей травы. Отек расползся на левую половину лица. Его визит в полицию с запахом алкоголя, и шишаком на физиономии, произведет невыгодное впечатление, но другого выхода из абсурдной ситуации он не видел. Возвращаться в ночное кафе было по меньше мере не разумно. Оглядевшись, он обнаружил широкую тропу и неглубокую канаву с обеих сторон от нее. Красносельское шоссе людное место, в пяти километрах начиналась городская застройка, лесов там нет, это он точно знает. Дмитрий зашагал по тропе в том направлении, откуда долетал шум реки. По истечении пяти минут ходьбы, источник звука сместился; теперь река была слышна слева, хотя тропа была прямой как шпага. С обеих сторон темнела громада леса, деревья вздымались плотной стеной. Пройдя еще минут семь, Дмитрий пришел к выводу, что ошибся в направлении движения, – ориентируясь на звук бегущей реки. Сработал древний инстинкт, заложенный в природе человека; близость воды ассоциируется в подсознании с жизнью. Он прошел еще метров триста. Обычно тропы в лесу исчезают постепенно, заглушаемые врастающей травой, корнями деревьев и палой листвой. Тропа, по которой шел Дмитрий, закончилась внезапно; ее утоптанная твердь вонзалась в непроходимую лесную чащу, недружелюбно взирающую на путника с высоты устремляющихся в ночное небо крон деревьев. Прошелестел ветер, тоскливо и звонко кричала ночная птица. Дмитрий выругался. В горле у него пересохло, пульсировала болью печенка. Прошло примерно четверть часа. Он пошел в обратном направлении. Никакого плана не действий у него не было, кроме возможности идти на ориентир журчания бегущей воды, а еще была ужасная усталость, и он шел по той простой причине, что боялся опуститься на землю. Что-то быстрое и темное бесшумно пересекло тропу и скрылось в кустах. Наверное, олень. Решил Дмитрий. Он понимал абсурд происходящего, – ленинградская область исхожена, что называется до дыр! Здесь и зайца то встретить – редкая удача, не то, что оленя! Он цеплялся за останки здравого смысла, как потерпевший кораблекрушение человек держится за скользкое от морской воды дерево. Еще два существа прошмыгнули неподалеку, слышался приглушенный шепот. Здравомыслие утекало прочь как табачный дым, уносимый сквозняком через распахнутую форточку. Впереди посветлело. Дмитрий ускорил шаг, и спустя два десятка шагов вышел на поляну. Магическим свинцовым ковром искрилась трава. Шум реки стих. Поляна была идеально ровной, словно очерченный огромным циркулем круг. Дмитрий опустился на землю, обхватив голову обеими руками. Оглушающее безразличие к собственной участи охватило его. Темные силуэты существ сновали в высокой траву, они возникали из ниоткуда, и исчезали в зарослях кустарника, окаймляющего поляну.

– Что за чертовщина? – вслух сказал Дмитрий, и не узнал собственного голоса, который был плоским и сухим, будто голосовые связки лишились какого-то важного инструмента по извлечению из гортани звуков.

Трепетала трава под порывом ветра. Что-то коснулось его руки, холодное и твердое, и только приглушенное шуршание угадывало, что существа роились неподалеку, опоясывая круги возле сидящего человека. Матвею показалось, будто он ненадолго провалился в зыбкую дрему, похожую на обморок. Вокруг ничего не изменилось. Серый свет, льющийся с неба, каким он бывает в предрассветные часы. Нечто возникло перед ним. Круглая, сферической формы голова. Силуэт окутывал белесый туман, распахнулся огромный, жадный рот, едко пахнуло гнилью. Пасть устремилась к человеку, сдавленный шепот перешел в торжествующее хрипенье. Дмитрий закрыл лицо руками и закричал.

Глава 2

Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя!

Александр Пудовик набирал текст на клавиатуре компьютера. Бессмертная фраза Фридриха Ницше актуальна на все времена! Минувшей ночью он выпил шесть чашек крепчайшего кофе и триста грамм коньяка. Адская смесь взвинтила фантазию, но и расплата не заставила себя долго ждать, – голову сжало обручем, сердце стучало как швейная машинка. Он сохранил документ, и отправил файл на собственный адрес электронной почты. Так Александр Яковлевич, – человек рассеянный и непрактичный обращался с документацией. Прошлым вечером ему толком не удалось поработать над новой книгой; звонили многочисленные знакомые, поздравляли с удачным интервью, которое он накануне давал на радиостанции «Маяк». Многие хвалили его и поругивали журналиста, мешающего писателю излагать свою мысль. Он принимал поздравления под мирный шелест листков бумаги, выползающих из жерла принтера. Объяснить, – с какой целью Александр Яковлевич вознамерился распечатать файл с незавершенным текстом романа, он затруднялся. Действовал по наитию. Собрал листы в папку, зашнуровал тесьму, и положил в ящик кухонного стола. Звонки завершились ближе к полуночи. Он не считал интервью удачным в отличии от друзей. Он так и не поделился со слушателями сюжетом своей новой книги. Стыдно признаться, но его пугал текст романа. В процессе творчества всегда имеется мистический элемент. Нечто возникает неподвластное воле и разуму, приводящее к созданию сюжетной линии, и вплетению в нее героев повествования. Это как любовь. Возникает неожиданно, и захватывает всецело. Но и награда велика. У него имелся свой персональный тест, определяющий качество созданной книги. Если по истечении времени он натыкался на фрагмент своего текста, и не узнавал его с первых строк, значило, что книга удалась!