Всматриваясь в Бездну

Захаров Дмитрий

– Пока предупреждение носит рекомендательный характер, – сообщил незнакомец. – Времени на раздумье у вас нет. Процедуру ликвидации файла следует совершить как можно быстрее. В том числе с почтового сервера, – добавил человек.

И хотя Александра Яковлевича трясло как в лихорадке, он нашел в себе силы твердо сказать.

– Я не знаю, кто вы такие, и каким образом вам удалось залезть в мой комп. Но если вы не оставите меня в покое…

Он вдруг понял, что говорит в пустоту. На том конце виртуального провода его никто не слушал. Что-то щелкнуло в динамике, словно включился режим громкой связи, и хрипловатый женский голос проговорил.

– Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя. Кажется, этой цитатой ты решил завершить свой роман, Пудовик?

А вот это финиш!

Ничего подобного в тексте романа не было отражено, Александр Яковлевич только подумывал на тему использования бессмертной цитаты в своей новой книге. К своему ужасу и стыду он понял, что обмочился. Горячая струйка оросила трусы, и если бедра были лишены чувствительности, то в ягодицах она частично сохранялась.

Женщина засмеялась.

– Такова природа страха. Организм избавляется от лишнего. Благодари судьбу за пустой желудок, а то как бы не вышло чего похуже!

– Я вызову полицию… – едва слышно прошептал Александр Яковлевич.

– Толковая идея! – одобрила женщина. – И что скажешь? Тебе позвонили незнакомцы, и от страха ты обделался?

В кухне завыл Степан. За восемь лет кошачьей жизни, домашний питомец ни разу не издавал подобных звуков. И хотя у Александра Яковлевича от страха дрожали руки, наверняка подскочило давление, и от едкого запаха собственной мочи подкатывал тошнотворный ком к горлу, у него хватило мужества спросить.

– И что вы сделаете, если я откажусь уничтожить файл с текстом?

Женщина понимающе ухмыльнулась.

– Вот, ты уже и торгуешься!

– Никакого торга быть не может!

– Заткнись! – грубо перебила незнакомка. – В твоей книге описаны физические страдания героев. Одного бедолагу сожрали крысы, другой сгорел заживо. Есть еще совсем уж вымышленный пример афганской пытки, якобы с человека лоскутами срезали кусочки кожи. Вымысел. Ничего подобного, в числе разнообразного арсенала средств, направленных на причинения мучений себе подобным, в средневековом Афганистане не использовали. Талантливый автор обычно пропускает через себя эмоции персонажей, иначе грош цена такому писателю. Любому калеке кажется, что судьба с ним обошлась несправедливо. Обычно до той поры, пока злосчастный рок не наносит еще более сокрушительный удар.

– К чему вы клоните?

– Ты не понял? – удивилась женщина. – Ты так часто и много рассуждаешь о смерти, что некоторые могущественные силы решили дать тебе возможность заглянуть за полог неведомого, – такими словами ты упоминаешь физическую кончину. А та откровенность, с какой ты описываешь физические страдания, свидетельствует о боязни обычной боли. Когда ты помышляешь о смерти, то видишь ее в образе благословенного избавления. Сон без пробуждения. Но какая-то часть тебя обязательно будет блуждать в просторах вселенной. Традиционные чаяния людей, скованных ожиданием небытия. Переход от жизни к смерти бывает долгим и мучительным. Мы можем пообещать тебе такую боль, Пудовик, какую ты и придумать не можешь, несмотря на отменную фантазию!

– Кто… Кто вы такие?! – простонал Александр Яковлевич. За пологом неведомого. Он буквально вчера ночью написал эти слова!

– Сейчас на твоем смартфоне включится таймер, – продолжала женщина, игнорируя последний вопрос писателя. – До его обнуления ты уничтожишь файл, и будешь вспоминать о нашем общении как о кошмаре. Можешь даже ввести как эпизод в свою будущую книгу, хотя вероятнее всего решишь, что все это причудилось. Бессонная ночь, много коньяка и кофе породили бредовую иллюзию. Итак, время пошло!

На экране замелькали цифры. Обратный отсчет. Сообразил Александр Яковлевич, сжимая вспотевшими пальцами смартфон. Девять минут, сорок восемь секунд… Сорок семь… Сорок одна…

Крадучись, и припадая на брюхо, в коридоре показался Степан. Желтые глаза кота пылали каким-то дьявольским огнем. Он подбежал к хозяину. Открылась пасть животного с черным родимым пятном на верхнем небе, раздалось свирепое урчание, словно внутри заработал какой-то необыкновенный моторчик. Степан был мирным и послушным котиком, но сейчас в него слово вселился злой дух.

Александр Яковлевич отшвырнул смартфон, покатил «мерса» в ванную комнату. Первым делом хотелось избавиться от липкого запаха мочи, пропитавшего трусы. Коляска застряла в дверном проеме; Пудовик забыл сложить приставные

ручки. Повозившись с механизмом, он въехал в ванную. Включил воду, проверил надежность крепежей сиденья. Систему помывки для инвалидов устанавливал Виталик. Обычно, санитар помогал забраться в ванную, но эту несложную процедуру Пудовик совершал и самостоятельно. Виталик придет в четверг. Сегодня вторник. Киснуть два дня в собственном дерьме Александр Яковлевич был не согласен. Он ухватился руками за жгуты, подтянулся. Лихорадочно забилось в груди сердце, дряблые мышцы неохотно откликались на нагрузку. В коридоре продолжал завывать Степан, – судя по удаляющемуся звуку мяуканья, кот обосновался возле входных дверей. Очередная странность поведения домашнего животного, – Степан опасался выходить из квартиры, в его кошачьем разумении за порогом жилища царил мрак неизвестности. Сколько отсчитал таймер? Минуты три, от силы четыре. Какая к черту разница?! Мысленно обругал себя Александр Яковлевич. Бицепсы напряглись. Медленно и неохотно восемьдесят килограммов тела писателя отрывались от липкого сиденья инвалидной коляски. Пудовик стиснул зубы от напряжения, – еще один рывок, и он сидит на удобном кресле в ванной. Пол минуты он переводил дыхание, затем включил душ. Мыться было приятно. Теплые струи омывали влажную от мочи и пота кожу. Он вытер влажной тряпкой испачканное сиденье «мерса», облился напоследок прохладной водой, насухо вытерся полотенцем, выбросил замаранные трусы в корзину. Разберется с ними позже. Он понял, что подсознательно спешит завершить процедуру помывки, чтобы успеть за отведенный срок. На расстоянии вытянутой руки висел махровый халат. Ощущение теплой материи в сочетании со свежестью тела придали ему уверенности. Теперь история со звонками неизвестных в сочетании с необычным поведением кота Степана не казались чем-то сверхъестественным. Все теории чудес и заговоров имеют две первородные причины, – человеческая глупость и страх неведомого. Так дети наделяют волшебными свойствами ночные тени деревьев за окном. Перелезать из ванной в коляску было несложно. Запахнувшись в халат, Александр Яковлевич покатил на кухню к лежащему на столе ноутбуку. Он любил работать на кухне, – окно выходило на запад, в ясную погоду серебрилась вода Финского залива, и был виден краешек скоростной магистрали, опоясывающей город полукольцом.

– Степа! – крикнул Пудовик. – Иди сюда, мальчик!

Молчание. Обычно, кот окликался мурлыканьем, или бежал на зов.

Александр Яковлевич поднял крышку ноутбука, и в страхе отшатнулся. В правом углу экрана, где обычно были расположены дата и время, отсчитывал время таймер. Две минуты двадцать шесть секунд… пять… четыре…

Пудовик судорожно клацнул мышкой по таймеру, а затем левой кнопкой, с целью удаления опции с экрана. Результат был нулевым. Более того, половину монитора теперь заслонял файл с текстом. «Тени Иерусалима». Александр Яковлевич нацепил очки, хоть в этом не было особой надобности; текст был четким и крупным, ошибиться невозможно. В глаза бросился выделенный синим курсивом абзац. Весь объем текста был двенадцать авторских листов. Четыреста восемьдесят тысяч знаков с пробелами. Стандартный объем романа. Он потратил на написание черновой версии три месяца и двадцать шесть дней. Пудовик подвел курсор к файлу. Вздрогнул. Он явственно ощутил, что за спиной кто-то стоит. Он обернулся. Его старая куртка висела в прихожей, левый рукав был изогнут, отчего предмет одежды напоминал танцующего арлекина на картинах художников модернистов.

– Степа! – умоляюще прокричал Пудовик. Он никогда прежде на сожалел с такой силой о своей беспомощности как сейчас. Взять кота на руки, ощутить частое биение сердце под покровом теплого меха, – вот о чем мечтал Александр Яковлевич.

Количество цифр на таймере сократилось. Пошла последняя минута срока, озвученного женщиной с хриплым голосом. Пудовик нерешительно водил курсором по экрану ноутбука. Он понял, почему хотел поделиться со слушателями в общих чертах содержанием нового романа. Идущему в ад нужны попутчики. В груди поднялась волна ярости, смешанная с исконно писательской жадностью. Да пошли вы к черту! Он захлопнул крышку ноутбука, взял бутылку с остатками коньяка, и одним глотком выпил содержимое. В животе погорячело, неожиданно ему стало смешно. Он развернул коляску, и выехал в прихожую.