Вспоминай меня ночью...
Шрифт:
Похую, сейчас узнаю.
Замираю в паре метров, она еще не видит меня. Один из красных оборачивается к ней с улыбкой. Так себе чувак…
– Белла! Солнышко, ты здесь? Ты видела нас? – идет в ее сторону. Улыбка во все тридцать два. Это он.
– Здравствуй, Майк! – резко, со злой усмешкой. Слез, благо, уже нет.
– Тебе понравилось? – подходит ближе, между ними нет и метра. – Мы оставили твою партию свободной… Может, ты захочешь влиться к нам?
– Спасибо тебе, Майкл! Что в ЭТОТ раз моя партия свободна!
–
– Хочу поздравить тебя с победой на «Евро»! Смотрела по телику. Ты, как постановщик танца, был просто великолепен!
– Белла, ты же знаешь, что я не мог вписать автором того, кто не в команде… Не заводись.
– Интересно, по чьей же я инициативе оказалась не в команде?
– Малышка, прекращай… Я так сожалею обо всем… Возвращайся к нам. Ко мне! Я знаю, что ты одна и все еще любишь меня…
Вот уж хер тебе, мудак!
Мой выход.
Подхожу сзади и обнимаю Беллу, впечатывая ее в себя. И его челюсть падает на пол.
Жри, сука!
– Поздравляю, любимая, твоя постановка просто охерительная! Команда, правда, лажала немного…
Она замирает на секунду и тут же расслабляется, прижимаясь ко мне.
С вызовом цепляю его взглядом.
Глажу ее по щеке, преодолевая ее неуверенность, немного разворачиваю лицо, пробегаюсь штангой ей по губам и заканчиваю свою ласку коротким поцелуем.
– Это что за хер, Белла!?
На танцполе уже готовится новый коллектив, и мы мешаем. Как кстати!
– Пойдем? – киваю на выход. – Я тебе подробно отчитаюсь…
– Здорово, Майкл! – подлетает Ричи. – Заебись выигрывать с ворованными постановками, м?
Мы зависаем в заданных вопросах. Мудак, игнорируя вопрос, переводит взгляд с моего лица на ее.
– Белла, какого хрена ты позволяешь ему облизывать тебя! С каких пор ты стала такой доступной?
ЧТО?
Впихиваю Беллу в руки Ричи, чтобы не зацепить ненароком, и, блядь, мой кулак – спасибо тебе, Господи! – наконец-то находит достойную мишень!
Точно в зубы! Костяшки саднит – заебись, значит сломал!
Бросается в ответку. Рывок в сторону, и кулаком под дых! Согнись, сука! Падает. Бля-я-я, слабак… Я даже еще и не начал! Подлетаю, чтобы захерачить разок по почкам, но меня перехватывает Ричи и еще пара каких-то чуваков, с силой втягивая в смыкающуюся тут же толпу. Белла хватает за руку, Ричи толкает в спину. Прямо, блять, эвакуация какая-то!
– Да какого хрена?
– Копы!
О, бля… как-то я не подумал. Откуда тут копы?
Вылетев на улицу, останавливаемся.
Ричи притягивает Беллу и, целуя в щечку, отпускает:
– Валите отсюда, скандалисты!
Смывается обратно на битву.
Белла поворачивается ко мне, в глазах претензия!
Да ну нахер!
– Я хотела сама! – улыбка смывает возмущение. –
Глава 18
Разные стороны близости
Мы едем домой. Она улыбается, покусывая губы, и не смотрит на меня. Я тоже не смотрю на нее… И тоже улыбаюсь.
В машине искрит от напряженности и желания.
Мы будем заниматься любовью сегодня, и она это знает. И она знает, что я это знаю…
И она знает, что я сейчас думаю об этом.
Ее ресницы медленно порхают – она тоже думает об этом.
Ее длинные загорелые ноги в этих охуенно сексуальных сапогах закинуты на панель, и я смотрю на их отражение в лобовом стекле. Она тоже смотрит на мое отражение. Иногда мы пересекаемся в стекле взглядами и опять улыбаемся, кусая губы. Я балуюсь пирсингом, чтобы подразнить ее. И это работает, потому что в эти моменты она закрывает глаза.
Это так нереально круто, что мне хочется, чтобы наша поездка длилась подольше. В паху аж сводит от желания…
На очередном светофоре наклоняюсь к ней близко-близко, вдыхая ее запах и застегивая ремень безопасности – я в неадеквате, боюсь въехать куда-нибудь. Мы не касаемся друг друга, но в момент сближения кожа вспыхивает от ощущения бегущего электричества…
И я слышу ее тихий сдавленный горловой стон.
Откидываюсь на свое сиденье и бью по газам, забывая, как пользоваться коробкой передач, колеса шлифуют, но все же подчиняются, и мы едем дальше.
Мне нравится наша прелюдия…
Напряжение уже такое, что скоро закоротит, и я давлю на газ, чтобы скорее доехать. Но впереди масштабная авария, и мы встаем. Четыре тачки раскорячились на дороге, и копы бегают между ними с замерами…
Смотрю в зеркало. За нами два ряда машин. Они оба не двигаются, движение одностороннее.
– Мы в ловушке… – констатирует Белла, оглядываясь.
Мне нравится ее голос с хрипотцой – он выдает ее с потрохами.
– Ммхм… – подтверждаю я. Потому что если скажу хоть что-нибудь, то мой голос тоже сдаст меня.
Хотя, блять, и так все очевидно.
В машине темно. Нас освещают только огни города и приборная панель, подсвечивающая фиолетовым. Включаю музыку.
Martin Tillman – Eastern Twin
Немного касаясь моей руки, она тут же делает громче. Наши руки на секунду замирают в касании и разлетаются.
Пауза невыносима… Но невероятно хороша! Потому что я вижу, как сбивчиво двигается ее грудная клетка, прикрываются глаза, и как пальчики скользят по оголенным гладким бедрам.
Ее волосы собраны в хвост, и я вижу, как бьется на ее шее венка, вспоминая, что у меня есть запись этого биения. Ее сосочки твердеют под моим взглядом, и я не спешу отводить его. Хочу, чтобы она плавилась под ним. Замечаю, что она наблюдает за моим отражением, в котором я рассматриваю ее. Перевожу взгляд ниже и вижу, как ее бедра рефлекторно сжимаются…