Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Он вышел на утреннюю жару, остывающий самолет издавал тихие, задумчивые звуки. Джеффри снял свою старую выцветшую бейсболку "Сессна" и обмахнул ею лицо.
Из арочной сторожки в стене появилась фигура, направлявшаяся к Джеффри с опущенными плечами, торжественной поступью и серьезным выражением лица.
– Мне очень жаль, - сказал он, повысив голос только тогда, когда они оказались достаточно близко, чтобы говорить нормально.
– Это из-за Юнис, не так ли?
– Боюсь, она скончалась.
Джеффри попытался придумать, что бы такое сказать.
–
– Согласно медицинскому заключению, шесть часов назад. Но это привлекло мое внимание всего час назад. С тех пор я был занят проверкой обстоятельств и информированием близких родственников.
– И каким образом?
– Во сне, мирно.
– Сто тридцать - довольно приличный возраст, я думаю.
– Сто тридцать один к ее последнему дню рождения, - сказал Мемфис без упрека.
– И да, это хороший возраст. Если бы она вернулась на Землю, то, возможно, прожила бы даже дольше. Но она выбрала свой собственный путь. Живя там в полном одиночестве, в компании только своих машин... Удивительно, что она продержалась так долго. Но потом она всегда говорила, что вы, Экинья, похожи на львов.
Или стервятников, - подумал Джеффри. Вслух он спросил: - Что теперь будет?
Мемфис обнял его за плечи и повел к сторожке у ворот.
– Ты первый, кто вернулся в дом. Вскоре начнут подключаться некоторые другие. В течение дня некоторые из них могут начать прибывать лично. Остальные, те, кто находится в космосе... Это займет гораздо больше времени, если они вообще смогут прилететь. Не все смогут это сделать.
Они вошли в тень сторожки, где побеленные стены отбрасывали прохладные тени цвета индиго.
– Мне кажется странным встречаться здесь, когда это не то место, где она умерла.
– Юнис оставила конкретные инструкции.
– Никто мне о них не рассказывал.
– Я сам только сейчас узнал о них, Джеффри. Если бы я знал раньше, тебе бы сообщили.
За сторожкой у ворот в декоративных прудах шипели и журчали фонтаны. Джеффри отодвинул в сторону садового робота размером с броненосца.
– Я знаю, Мемфис, для тебя это так же трудно, как и для всей семьи.
– Может наступить сложный переходный период. Семье... бизнесу... придется приспосабливаться к отсутствию номинального главы.
– К счастью, меня это на самом деле не касается.
– Возможно, ты так думаешь. Но даже на периферии событий ты все равно остаешься Экинья. Это касается и твоей сестры тоже.
Джеффри ничего не сказал, пока они не оказались в просторном вестибюле левого крыла дома. Это место было таким же безмолвным и неприступным, как склеп, как запертый музей. Стеклянные шкафы, небольшие святыни славы его бабушки, освещали ее прошлое косыми солнечными лучами. Компоненты скафандра, образцы горных пород и льда, собранные со всей Солнечной системы, даже устаревший "компьютер" - серая коробка на шарнирах, все еще скрепленная желтой и черной клейкой лентой. Печатные книги в пыльных, выцветших от времени обложках. Унылый набор детских игрушек, больше не любимых, заброшенных.
– Не думаю, что ты понимаешь,
– Юнис никогда особо не интересовалась ни одним из нас, как только мы сбились с пути.
– Ты совершенно не прав насчет Санди. Юнис очень много значила для нее.
Джеффри решил не давить на Мемфиса по этому поводу.
– А мои мать и отец знают?
– Они все еще на Титане, гостят у твоего дяди Эдисона.
Он быстро улыбнулся.
– Это не то, что я мог бы забыть.
– Пройдет пара часов, прежде чем мы, вероятно, получим от них весточку. Возможно, и дольше, если они заняты.
Они почти добрались до офиса на первом этаже, где Мемфис проводил большую часть своего времени, управляя домашними делами - и, следовательно, бизнес-империей размером с Солнечную систему, - из комнаты, не намного превышающей приличных размеров чулан для метел.
– Я могу что-нибудь сделать?
– спросил Джеффри, чувствуя себя неловко, как будто от него ожидали какой-то роли, но о которой ему никто не говорил.
– Ничего немедленно. В свое время я отправлюсь в Зимний дворец, но могу позаботиться об этом сам.
– Чтобы вернуть ее тело?
Мемфис слегка кивнул.
– Она хочет, чтобы ее останки были развеяны в Африке.
– Я мог бы быть с тобой.
– Ты очень добр, Джеффри, но я еще не слишком стар для космических полетов. И ты, должно быть, очень занят своими слонами.
– Он задержался на пороге своего кабинета, явно стремясь вернуться к своим обязанностям.
– Хорошо, что ты сейчас снова здесь. Если бы ты мог остаться на денек, было бы еще лучше.
– Я чувствую себя обделенным.
– Будь здесь ради остальных членов своей семьи. Вам всем нужно будет черпать силу друг у друга.
Джеффри скептически улыбнулся.
– Даже Гектору и Лукасу?
– Даже им, - сказал Мемфис.
– Я знаю, что вы не ладите, но, возможно, теперь вам удастся найти какой-то общий язык. Они неплохие люди, Джеффри. Тебе может показаться, что это было давным-давно, но я все еще помню то время, когда вы все были достаточно молоды, чтобы не испытывать ненависти при виде друг друга.
– Времена меняются, - сказал Джеффри.
– И все же я приложу усилия.
Он сидел на краю своей аккуратно застеленной кровати в комнате, где за последние годы почти не проводил времени. В руках он держал одного из деревянных слоников, которых Юнис подарила ему на день рождения. Это был бык, один из шести, уменьшенный в объеме до размеров младенца. Остальные пять все еще были на полке, где он оставил их, когда брал в руки в последний раз. Они стояли на черных постаментах из какого-то кремнистого, похожего на уголь материала.
Он не мог вспомнить, сколько ему было лет, когда появились слоны, упакованные в прочную деревянную коробку и обернутые папиросной бумагой для их защиты. Пять или шесть, может быть. То время, когда няня из Джибути все еще заботилась о его образовании и воспитании. Может быть, в том же году, когда он наступил на скорпиона?