Вспомни о Флебе

Бэнкс Иэн М.

– Вот мы и прибыли. Малая парковочная бухта номер двадцать семь четыреста девяносто два – на случай, если она вам опять понадобится. Внутренний уровень эс-десять правый. До свидания.

Дверь цилиндра поехала вниз, открываясь. Хорза кивнул автономнику и вышел в коридор с прямыми прозрачными стенами. Дверь закрылась, машина исчезла из вида. У Хорзы возникло ощущение, что она пронеслась мимо него, но это произошло так быстро, что он вполне мог ошибиться. К тому же перед глазами у него все еще стоял туман.

Он посмотрел направо. За стенами коридора был чистый воздух – на километры вокруг. Высоко наверху виднелось что-то вроде крыши с легким намеком на клочковатые облака. В воздухе двигалось

несколько небольших кораблей. На одном уровне с Хорзой, но довольно далеко – отчего они просматривались словно сквозь дымку и казались огромными – располагались ангары: один за другим, один за другим, один за другим. Бухты, парковки, ангары – не важно, как их называть – разместились на пространстве в десятки квадратных километров, отчего у Хорзы закружилась голова: он был поражен гигантскими размерами корабля. Его мозг произвел повторную оценку; Хорза моргнул и тряхнул головой, но видение не рассеялось. Корабли двигались, огни мигали, слой облаков далеко внизу еще больше затуманивал вид, если смотреть в ту сторону, а рядом с коридором, в котором стоял Хорза, что-то промелькнуло со свистом – то был корабль длиной метров в триста. Корабль пролетел по уровню, на котором находился Хорза, где-то вдалеке сделал левый поворот, изящно лег на борт и исчез в другом коридоре, ярко освещенном и обширном, который, похоже, располагался под прямым углом к тому, из которого смотрел Хорза. В другой стороне (там, откуда появился корабль) виднелась стена, поначалу показавшаяся Хорзе голой. Он присмотрелся и протер глаза. Теперь было видно, что стена равномерно испещрена точками света: тысячи и тысячи окон, огней и балконов. Небольшие корабли курсировали перед стеной, транспортные кабины носились во всех направлениях.

Хорза не мог больше этого выносить. Он посмотрел налево и увидел ровный пандус, ведущий под трубу, в которой двигалась кабина. Он поплелся туда – в приветливое, уютное пространство малой бухты, имевшей всего двести метров в длину.

Хорза готов был расплакаться. Старый корабль стоял на трех коротких ногах ровно посреди бухты, вокруг был разбросан какой-то инструмент. Никого в бухте Хорза не видел – одно оборудование. «ТЧВ» выглядел старым и побитым, но был цел и невредим. Ремонт то ли еще не начался, то ли уже закончился. Главный лифт трюма был опущен и стоял на ровной белой поверхности палубы. Хорза подошел к нему и увидел легкую лестницу, ведущую в ярко освещенный трюм. На его запястье вдруг село какое-то маленькое насекомое. Хорза хлопнул по нему ладонью, но оно улетело. Как это негигиенично со стороны Культуры, рассеянно подумал он, пускают всякую живность на борт своих безупречно чистых кораблей. Но, по крайней мере официально, «Цели» больше уже не были кораблем Культуры. Хорза устало поднялся по лестнице. Мокрый плащ тянул его назад, ботинки отвратительно хлюпали.

В трюме стоял знакомый запах, но без шаттла здесь возникало ощущение непривычного простора. Никого не увидев, Хорза поднялся в жилой отсек. Идя по коридору к столовой, он спрашивал себя, кто остался в живых, а кто погиб, что изменилось – если изменилось, конечно. Он покинул «ТЧВ» всего три дня назад, а казалось, что прошло три года. Он уже был почти у каюты Йелсон, когда ее дверь резко открылась.

Изнутри высунулась светловолосая голова Йелсон, на лице у нее стало изображаться удивление, даже радость. Хорза остановился.

– Хо… – Йелсон оборвала свою речь на полуслове, потом нахмурилась, оглядев его, покачала головой и, пробормотав что-то, исчезла в своей каюте.

Хорза стоял у дверей и радовался тому, что она жива, сознавая в то же время, что походка у него неправильная, не крейклиновская, а шаги звучат,

как шаги Хорзы. Из двери Йелсон появилась рука – она натягивала на себя легкий халатик. Потом она вышла и, уперев руки в бока, встала в коридоре, глядя на человека, которого считала Крейклином. Ее худое, строгое лицо выражало озабоченность, но главным образом – настороженность. Хорза спрятал за спину руку с отсутствующим пальцем.

– Что с тобой приключилось, черт возьми? – сказала она.

– Драка. А что – неважно выгляжу? – Он настроил свой голос на нужный тембр.

Они стояли, разглядывая друг друга.

– Если тебе нужна помощь… – начала было она, но Хорза помотал головой:

– Сам.

Йелсон кивнула, на лице ее появилась полуулыбка, она оглядела его с ног до головы.

– Ну, ладно, все в порядке. Ты сам. – Она показала большим пальцем себе за спину в направлении столовой. – Твой новый рекрут только что принес на борт свои шмотки. Она ждет тебя в столовой, хотя, если ты пойдешь к ней в таком виде, она может и передумать.

Хорза кивнул. Йелсон пожала плечами, повернулась и пошла по коридору через столовую на капитанский мостик. Хорза последовал за ней.

– Наш замечательный капитан, – сказала она кому-то в столовой, проходя дальше.

Хорза помедлил у дверей каюты Крейклина, потом прошел вперед и просунул голову в дверь столовой.

У дальнего от него конца стола сидела женщина, положив скрещенные ноги на стул. Над ней был включен экран: казалось, она только что смотрела, как сотни небольших буксиров, сгрудившихся под мегакораблем и вокруг него, поднимают его из воды. В них сразу узнавались древние машины Культуры. Когда Хорза просунул голову в дверь, женщина уже отвернулась от картинки и смотрела в сторону Хорзы.

Она была стройной, высокой и бледной. Вид у нее был спортивный, глаза черными; лицо ее при виде помятого человека, смотревшего на нее от дверей, стало принимать удивленное выражение. На женщине был легкий скафандр, шлем от которого лежал на столе. Голова, ниже линии коротко подстриженных волос, была обвязана красной банданой.

– Капитан Крейклин, – сказал она, скидывая ноги со стула и наклоняясь вперед; она посмотрела на него потрясенным и сочувственным взглядом. – Что случилось?

Хорза попытался было ответить, но в горле у него пересохло. Он не мог поверить своим глазам. Губы у него дрогнули, и он облизнул их сухим языком. Женщина начала вставать со стула, но он вытянул вперед руку, жестом предложив ей оставаться на месте. Она села обратно, и ему удалось выдавить из себя:

– Со мной все в порядке. Мы поговорим попозже. А вы… вы оставайтесь пока здесь.

Сказав это, он потащился по коридору к каюте Крейклина и приложил кольцо к замку. Дверь распахнулась. Он вошел в каюту, едва не падая.

В каком-то полуобморочном состоянии Хорза закрыл дверь, замер, глядя на переборку, потом медленно сел – на пол.

Он знал, что оглушен, что перед глазами у него по-прежнему туман и со слухом нелады. Он знал, что это невозможно, а если возможно, то ничего хорошего не будет, но сомнений у него не было, ни малейших. Как не было у него сомнений и относительно Крейклина, когда тот поднялся на арену по пандусу, ведущему к столу игры в Ущерб.

Будто ему мало было потрясений сегодняшнего вечера, а тут еще эта женщина, сидящая в столовой; это зрелище окончательно вывело его из равновесия, и мозг просто отказывался работать. Что ему теперь делать? Никаких мыслей на этот счет у него не было. Пережитое им потрясение все еще блокировало умственную деятельность. То, что он увидел в столовой, словно впечаталось в его память.

За столом сидела Перостек Бальведа.

8 «ЦЕЛИ ИЗОБРЕТЕНИЯ»