Вспомни обо мне

Вересова Екатерина

Актеры одобрительно загалдели.

— Я предлагаю Петюню, — сказала «Кормилица», — он из нас самый что ни на есть старожил студии. И вообще…

— А что? Неплохой вариант, — поддакнул «Тибальт».

Кристина, несмотря на головокружение, которое началось у нее от водки, вдруг разом осознала, чем ей грозит избрание Петюни главным режиссером. Судя по тому, что он неровно к ней дышит, она снова неминуемо окажется в роли проститутки, которая в качестве платы за свои услуги получает роль

примы. Она уже хотела было встать и выступить с протестом — рассказать, как несерьезно Петюня вел себя, когда работал вместе с ней на репетициях, — но Сивожелезов вдруг поднялся и сам объявил о том, что не хочет занимать место Гермесова.

— У меня в этом театре своя ниша, — сказал он и ничего больше не стал объяснять.

Кристина с облегчением вздохнула.

— А я предлагаю себя! — неожиданно громко сказал Верстаков и снова налил себе водки с тоником. Глаза у него уже покраснели, руки дрожали. — Мне вот, например, не слабо… Давайте проголосуем — кто за?

— Подожди-ка, подожди-ка, — сказала вечно всем недовольная «синьора Монтекки», — здесь у нас не Государственная Дума, чтобы самому выдвигать свою кандидатуру. Вот если бы другие…

— Молчи, женщина! — вдруг гаркнул на нее Верстаков, вызвав у актеров взрыв смеха.

— Сам молчи, мужчина хренов! — завопила на него Туманова. — Думаешь, если ты походил с недельку у главного в фаворитах, так тебе теперь все можно?!

— Этого я тебе никогда не забуду — звезда… с ушами! — процедил сквозь зубы пьяный Верстаков. — Если уж на то пошло, я сам принимал участие в замысле «Ромео и Джульетты» — когда постановкой еще и не пахло… Это ясно всем? Да Гермесов у меня половину идей взял — прикарманил и не поморщился. Ему ведь чужую идею за свою выдать — все равно что два пальца обоссать…

— Стасик, побойся Бога, — перебила его «Кормилица», — Артур небось еще в гробу не остыл, а ты уж поносить его начал… И не стыдно тебе?.. Он же так тебя любил… — В глазах ее блеснули слезы.

— Ну прости, Дашка, прости… Простите меня все, — тут же раскаялся Верстаков, — но без меня вы, правда, не сделаете «Джульетту», это я вам точно говорю…

Кристина уже с трудом понимала, о чем идет речь. Перед глазами у нее все плыло, в ушах шумело. «Как же они меня все достали…» — подумала она.

— Тут есть балкон? — еле ворочая языком, спросила она у Петюни, который выглядел по сравнению с другими почти трезвым.

— Балкон-то есть. Только мне кажется, тебе уже не балкон нужен, а прогулка до дома.

— А я все равно хочу на балкон! — пьяно воскликнула Кристина.

— Зачем?

— Покурить!

— Ну что ж, желание дамы — закон, — сказал Петюня и, накинув Кристине на плечи свой пушистый свитер, повел ее в соседнюю комнату.

Там

было темно, и когда Сивожелезов включил свет, чтобы в темноте не споткнуться о мебель, их взору предстали «Ромео» и «синьора Капулетти», которые самозабвенно целовались. Рука «Ромео» была по локоть засунута жене под юбку, она же при этом сжимала ладонью его торчащий из расстегнутой ширинки член.

— Ой! — невольно вскрикнула Кристина.

— Ах, извините, обломали! — отреагировал Петюня и тут же снова щелкнул выключателем. — Всюду жизнь, — пожав плечами, сказал он Кристине, когда они выбежали из комнаты в коридор.

— Ладно, пошли домой, — вздохнула она, — а то я чувствую, здесь скоро начнется праздничная дискотека…

На воздухе Кристина немного протрезвела. Петюня сказал, что может довести ее домой дворами, чтобы не спускаться в метро.

Вечер был тихий и туманный. В размытом свете фонарей не было видно ни домов, ни неба — мостовая как будто висела в космическом пространстве.

— Он сильно мучил тебя? Издевался? — вдруг спросил Сивожелезов, схватив Кристину за руку и крепко ее сжав.

— Кто? — Кристина так и оторопела.

— Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.

— Ничего я не знаю! — огрызнулась Кристина.

— Зато я знаю, — спокойно сказал Петюня, — ты была с ним и…

— И что? — встрепенулась Кристина, окончательно выдавая себя.

— И у него не выдержало сердце.

— Зачем ты мне все это говоришь? — помолчав, спросила Кристина.

— Сам не знаю, — пожал плечами Сивожелезов, — мне хочется тебя как-то утешить.

— Утешить? Ты напоминаешь мне, что я угробила человека, и этим собираешься меня утешить?! — крикнула Кристина, вырывая у него руку.

— А! Никого ты не угробила… — махнул рукой Петюня, — ты просто послала ему красивую смерть.

— А откуда ты узнал? — спросила Кристина, когда они уже подходили к ее подъезду.

— Пустишь меня к себе на чашечку кофе, тогда скажу, — сказал Сивожелезов и снова взял ее за руку.

Кристина во второй раз вырвала у него руку.

— Да пошел ты!.. — проворчала она. — Ничего ты не знаешь — и не можешь знать.

— Да он сам мне хвастался, паскуда… — сказал Петюня, — грех, конечно, так говорить…

— Замечательно, — Кристина пьяно расхохоталась, — просто отлично… Ты теперь тоже решил свести счеты с жизнью? Хочешь умереть красивой смертью? Может, мне деньги начать за это брать? Дать в газете объявление: «Кто хочет умереть красивой смертью, обращайтесь по адресу…»

— Быстрова, у тебя не язык, а помело какое-то… — сник под ее напором Петюня. — Я же ничего плохого не имел в виду, просто хотел напроситься на чашечку кофе…