Вспомнить всё, или Снежный танец
Шрифт:
Панюшкин исчез из жизни Ирины так же стремительно, как и появился, что было вполне закономерно. Чтобы не сидеть в тишине и кожей ощущать своё одиночество, Ирина стала включать стереосистему. Сначала она слушала радио, особенно ей нравились передачи по заявкам слушателей, которые раньше переключались безо всякого сожаления. Общение с людьми радио-диджеев давало иллюзию участия в жизни незнакомых людей, пусть мимолётную и кратковременную, но иллюзию. У ведущих всегда были весёлые голоса, и хотя Ирина знала, что улыбаться в микрофон – их работа, так же, как и её – в объектив телекамеры, она грелась душой возле шумной груды металлолома, как кошка греется возле тёплой печки. А потом, среди черновиков старых интервью и набросков незаконченных
Музыка отзвучала, но сердце продолжало сжиматься. Ирина знала, что не стоило включать эту запись, но не удержалась, ведь это была ИХ с Андреем песня, под неё они катались на гондоле в Венеции, смешно сцепившись одними наушниками на двоих. Этот старый, полный света и музыки, город улыбался всем влюблённым, независимо от того, как давно возникла их любовь и как долго продлится. Зачем забегать вперёд и гадать, что тебя ждёт? Нужно жить настоящим, так, будто это твой последний день на земле, дарить улыбку и тепло любимым, заботиться о родных, согревать обездоленных. Делать счастливыми всех, кто пришёл на эту планету! Люби людей, и получай отражённую их сердцами любовь. Наверное, это и есть философия жизни. Жизни человека, который считает, что пришёл в этот мир неслучайно.
Для многих людей подобная философия является философией счастья, они готовы любить мир и всех его обитателей, когда в их жизни царит штиль и лётная погода, но стоит подуть ветрам, как на водной глади появляется зыбь, и мир сразу становится враждебным и неприветливым.
Будучи в Венеции, Ирина почти ощущала лёгкие крылышки счастья за своей спиной. Её, с ранних лет сросшуюся с ролью бедной сиротки, любили и возводили на пьедестал. Ирина впервые в жизни чувствовала себя счастливой по-настоящему: к её мнению прислушивались, её страхи рассеивались, словно утренний туман накануне жаркого дня, она больше не была одинока, и над ней не довлело клеймо «старой девы». Она жила насыщенной событиями жизнью, и эта жизнь постепенно становилась нормой. Гадкий утёнок обрастал прелестными пёрышками, бывшая молчунья сыпала мудрыми фразами, глаза лучились. Как много для Ирины значило быть нужной и быть любимой, любить самой и наслаждаться покоем, разлившимся по всему телу, покоем души, обретшей союзницу!
За три года совместной жизни с Андреем, произошло ещё много хорошего и разного, такого, при воспоминании о котором светлели глаза или краснели щёки, или в уголках губ пряталась тихая улыбка. Теперь Ирина жила этими днями минувшего благополучия, она перебирала в уме воспоминания, как набожный старец – чётки, она проживала прожитые годы заново. И даже лишённые одного из главных персонажей сказки, эти мгновения были прекрасны, ведь никто ещё не отменял силы воображения влюблённой женщины. Эти мгновения диссонировали с её теперешней жизнью. Счастье и покой казались утраченными навечно. Только работа, соседка Оленька и далёкий Евгений со странной профессией геоботаник мирили её с жизнью, спасая от полного отчаяния.
Письма от Евгения были полны гармонии и расположения, он был явно заинтересован в общении с Ириной, для неё же подобный род общения был по-прежнему чем-то экзотичным. Она знала, что где-то далеко, у неё есть друг, которому небезразлична её жизнь. Но расстояние, которое разделяло её с этим человеком, было сдерживающим моментом. Она не могла просто так, спонтанно, как делали некоторые из её знакомых, сорваться с места и рвануть в чужой незнакомый город к человеку, который вряд ли ждал от неё подобного порыва, но её неудержимо тянуло сменить обстановку, оказаться среди людей, близких по духу, погреться в тепле их душ.
Несмотря на различные полюса, на которых обитали Ирина и Евгений, они находили общие темы для
Постепенно, не сразу, но постепенно Ирина попала в какую-то необъяснимую зависимость от общения с Евгением. Она нервничала, если он подолгу не отвечал на её сообщения, выдумывала поводы для того, чтобы лишний раз напомнить ему о себе, и, наконец, заметила, что сообщения от Евгения стали более сухими и короткими. И Ирина поняла, что перегнула палку, но уже ничего не могла с собой поделать, её тянуло к этому почти незнакомому человеку, его фотография уже давно стояла на комоде и даже успела покрыться тончайшей паутинкой серебристой пыли. И улыбка Евгения стала такой почему-то родной и близкой, будто она давно знала этого человека, будто он был самым лучшим и надёжным другом. Своим неосязаемым присутствием он как бы цементировал тот хрупкий мелок, в который она превратилась.
В начале ноября, в субботний день в квартире Ирины раздался звонок. Она так отвыкла слышать его мелодию, что не сразу сообразила, как ей следует поступить. Ирина стояла и смотрела, как мигает зелёным цветом индикатор звонка, и пыталась понять, кто мог её разыскивать. Наконец она подошла и сняла трубку.
Алло, это Зотова Ирина Григорьевна?
Да, это я.
Вас беспокоят из полиции. Следователь Курков. Не могли бы Вы подъехать к нам в отделение, у нас есть для Вас информация по Вашему делу. Сегодня сможете?
Да, конечно, – сказала Ирина и почувствовала, как больно сжалось её сердце. Неужели ужас продолжается? Неужели нашли тех, кто …. продолжать дальше не было сил. Ирина ощутила дурноту, ноги подогнулись, и она рухнула в кресло. К глазам подступили слёзы, стало страшно, и острее, чем обычно, Ирина ощутила своё одиночество и беспомощность, и ещё много-много всего, о чём и не расскажешь.
…Следователь Курков оказался коренастым и улыбчивым, Ирина даже немного расслабилась и успокоилась, глядя на его круглую добродушную физиономию. Следователь был настолько любезен, что предложил Ирине чаю, и она холодными с улицы пальцами вцепилась в тёплую кружку с желтоватым содержимым и с наслаждением, маленькими осторожными глоточками стала пить жасминовый чай. Как было бы хорошо сейчас допить этот чай, побеседовать со следователем о погоде, о том, как дороги нынче продукты, и уйти из кабинета с мыслями о предстоящем Новом Годе, о Евгении, о мелочах, которые согревали её сердце.
Ирина Григорьевна, Вам знаком Звонарёв Андрей Геннадьевич?
Да, но я не понимаю, почему Вы меня об этом спрашиваете? Вы пригласили меня сюда, чтобы сообщить какие-то новые сведения по моему делу. Я Вас слушаю.
А это и есть самая главная новость, которую Вы должны знать. Звонарёв Андрей Геннадьевич, 1980 года рождения, не судим. Задолжал большую сумму денег гражданину Котову Петру Афанасьевичу, 1978 года рождения. Чтобы рассчитаться с кредитодателем, нанял Авдюшина Александра Николаевича, Туркина Федора Алексеевича и Холопова Кирилла Степановича, все судимы по статье «разбой», чтобы они убили Вас, Ирина Григорьевна. Вас спас тот факт, что Вы потеряли сознание, и Вас сочли мёртвой.