Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история
Шрифт:
В декабре, после того как избиратели выбрали моим преемником Джерри Брауна и уже полным ходом шла передача власти, один журналист спросил, почему я просто не оставил тихо свой кабинет, как после двух бурных сроков на моем месте поступило бы большинство губернаторов. Я ответил, что привык всегда выкладываться в полную силу до самой финишной черты. «Работы еще непочатый край, — сказал я. — Так почему я должен останавливаться в ноябре или декабре? Это же бессмысленно».
Штат все еще оставался в когтях жесточайшего общенационального финансового кризиса в современной истории, и, несмотря на все наши усилия, новому губернатору предстояло начинать работу с приставленным к виску дулом хронического бюджетного дефицита, избавиться от которого, по всей вероятности, не удастся еще как минимум в два ближайших года. Конечно, я мог бы плюнуть на все и предоставить расхлебывать
Да, это действительно было так. И все же нам удалось добиться чертовски большого прогресса, и мы вошли в историю: реформа системы компенсационных выплат наемным работникам, реформа системы условно-досрочного освобождения, реформа пенсионной системы, реформа образования, реформа социального обеспечения и бюджетная реформа — причем не одна, не две и даже не три, а целых четыре реформы. (И я обязательно приму участие в избирательной кампании 2014 года, чтобы решать судьбу бюджетных реформ было доверено простым избирателям.) Мы сделали наш штат мировым лидером в вопросах противодействия изменениям климата и использованию возобновляемых источников энергии, общенациональным лидером в вопросах реформы здравоохранения и борьбы с ожирением; мы запустили крупнейший за многие поколения проект развития инфраструктуры и решили проблему воды, самый острый вопрос калифорнийской политики. Мы осуществили самые значительные политические реформы с тех пор, как губернатором был легендарный Хайрем Джонсон, — и в июне 2012 года в первых после введения новой системы первичных выборов общих выборах в Калифорнии участвовало резко возросшее число умеренных, прагматичных кандидатов. И все это мы совершили в условиях самой тяжелой экономической катастрофы со времен Великой депрессии.
Не стану отрицать то, что быть губернатором оказалось значительно сложнее, чем я предполагал. В частности, пропасть между тем, чего от тебя ожидают люди, и тем, что ты действительно можешь для них сделать, наглядно иллюстрирует один факт. Во время страшной засухи 2009 года я отправился в Большую калифорнийскую долину встречаться с фермерами округа Мендота. Меня сопровождал Алан Отри, мэр Фресно, в прошлом профессиональный полузащитник американского футбола, приложивший все силы к тому, чтобы привлечь мое внимание к бедственному положению местных фермеров. Округ Мендота сильнее всего пострадал сразу от двух ударов — экономического кризиса и засухи. Сельскохозяйственное производство остановилось, поля превратились в пыльные пустоши, безработица достигла 42 процентов. Требовалось увеличить подачу воды из дельты рек Сакраменто и Сан-Хоакин. Однако экологи возражали, что переброска воды создаст угрозу для мелкой рыбешки под названием корюшка, и федеральный судья запретил направлять воду фермерам. Федеральные власти рассудили, что корюшка нуждается в защите больше, чем фермеры.
Фермеры встретили нас плакатами «Включите насосы!». Они показали засохшие поля. Журналистам они говорили: «Будь я проклят, если позволю какой-то рыбешке отнять у меня всю воду! Мы будем сражаться с правительством до победного конца!»
Я объяснил, что мы ведем переговоры с министром внутренних дел Кеном Салазаром. «Такие вещи требуют терпения и времени», — сказал я.
Один фермер встал и спросил: «Как вы можете говорить такое? Почему вы не поедете на насосную станцию и не откроете кран? Отправляйтесь туда и откройте его».
Я понял: от меня ждут, что я отстраню с дороги федерального судью, смету тех, кто охраняет насосную станцию, подойду к огромному вентилю, запертому на навесной замок, разорву цепь и поверну кран, пуская живительную влагу на поля и возвращая фермерам урожай. Но что я мог сделать в реальной жизни? Вот в чем обратная сторона представлять себя губернатором-терминатором. Ты способен творить
Губернатор не звезда и не воин-одиночка. Ему приходится работать с законодателями, судами, чиновниками, с федеральным правительством, не говоря уж про самих избирателей.
Политика во многом схожа с поведением толпы неистовых поклонников на рок-концерте, которые поднимают своего кумира на руки и несут его. Бывает, он попадает туда, куда хочет, но порой его увлекает совершенно в другую сторону. Однако по сравнению с кино на выборной должности удовлетворение от сделанного дела гораздо сильнее. В кино ты на протяжении пары часов развлекаешь зрителей в кинотеатре. В политике ты влияешь на жизни людей, иногда на целые поколения.
Когда нам удавалось достигнуть соглашения и провести какой-то законопроект через законодательное собрание или одержать победу на референдуме, я всегда испытывал ни с чем не сравнимое чувство. Я раскуривал сигару, доставал список намеченных дел, брал ручку и вычеркивал один пункт. Хотя, разумеется, мне хотелось бы вычеркнуть из этого списка больше пунктов, я доволен и тем, что мы сделали.
Даже Мария в конечном счете согласилась, что игра стоила свеч. Выступая в 2010 году на конференции по вопросам здорового образа жизни, она сказала: «Сегодня мне хотелось бы признать, что я была неправа, когда семь лет назад отговаривала Арнольда от участия в борьбе за губернаторское кресло, а он поступил правильно, не послушав меня. На самом деле я не хотела, чтобы Арнольд участвовал в выборах, потому что сама выросла в семье политиков, и мне это нисколько не нравилось. Я опасалась чего-то плохого. Опасалась чего-то неизвестного. Но как оказалось, Арнольд сделал правильный выбор, исполнив свою мечту. Работа губернатора понравилась ему больше всего того, чем он занимался в своей жизни. Тут как нельзя кстати пришлись его интеллект, любовь к людям, страсть к публичной политике и дух соперничества. Мне никогда не приходилось видеть его таким счастливым, таким исполненным сознания выполненного долга. Даже несмотря на все взлеты и падения последних семи лет, он говорит, что если бы ему снова пришлось бы решать, он не раздумывая поступил бы в точности так же. И я ему верю. Я никогда не думала, что скажу это, но сейчас я благодарю Арнольда за то, что он меня не послушал».
Мне бесконечно повезло, что у меня такая жена.
Глава 29
Тайна
Во время последних бурных месяцев моего пребывания на губернаторском посту мы с Марией ходили к психологу, консультанту по брачно-семейным отношениям. Мария хотела обсудить, как нам быть после истечения моих полномочий, и мы сосредоточили внимание на проблеме, с которой сталкиваются в зрелом возрасте многие супружеские пары: дети начинают жить своей жизнью. Кэтрин уже был двадцать один год, она оканчивала Университет Южной Калифорнии, а Кристина перешла на второй курс Джорджтаунского университета. Через несколько лет Патрик и Кристофер также покинут родительский дом. Какой будет наша жизнь?
Но когда Мария договорилась о новом визите на следующий день после того, как я сложил с себя губернаторские полномочия и снова стал частным лицом (это был вторник), я почувствовал, что тут дело совершенно в ином. На этот раз она хотела обсудить что-то совершенно определенное.
Кабинет консультанта по брачно-семейным отношениям был тускло освещен. Нейтральные краски, минимум обстановки — не то помещение, где мне хотелось бы сидеть целыми днями. Там были диван, кофейный столик и кресло, в котором сидел консультант. Как только мы вошли, консультант повернулся ко мне и сказал: «Мария привела вас сюда сегодня, чтобы спросить о ребенке — являетесь ли вы отцом ребенка вашей домработницы Милдред. Вот почему она захотела встретиться. Так что давайте поговорим об этом».
В первое мгновение, когда время, казалось, остановилось, я мысленно сказал себе: «Что ж, Арнольд, ты сам хотел во всем ей признаться. Сюрприз! Вот и сюрприз. Пришло твое время. Возможно, по-другому ты так никогда и не смог бы решиться».
Я сказал консультанту: «Это правда». Затем я повернулся к Марии. «Это мой ребенок, — сказал я. — Все произошло четырнадцать лет назад. Сначала я ни о чем не подозревал, но вот уже несколько лет как знаю правду». Я сказал, как сожалею о случившемся, как виноват, как отвратительно поступил. Я просто выложил все, что было у меня на душе.