Вспомнить всё (сборник)
Шрифт:
– Мы решили, – с отчаянием в голосе проговорил он, – что мы не хотим больше вашего молока. Мы предпочтем обходиться без него – во всяком случае, пока не отыщем коров для дойки!
– Подобные положения противоречат прописанным в коде инструкциям, – возразил представитель. – Коров не существует. Все молоко производится фабриками.
– Тогда мы сами будем его производить! – нетерпеливо выкрикнул Моррисон. – Мы вполне можем сами управлять обородуванием! Господи ты боже мой, мы же не дети! Сами за собой присмотреть можем!
Представитель фабрики решительно направился к двери:
– Пока вы не найдете
Перин в бессильной ярости заорал:
– Да как, как нам отыскать эти самые альтернативные источники поставок молока?! Вы же все оборудование заграбастали! Вы ж все под себя подгребли!
И он кинулся вслед за роботом и проревел:
– Вот вы говорите, что мы не готовы сами заниматься производством! Говорите, что мы не способны! А вы откуда знаете?! Вы ж нас от всего отпихиваете! Ни одного шанса нам не даете!
О’Нил стоял и не знал, что делать. Робот уходил – его ограниченный умишко полностью и безоговорочно восторожествовал над человеческим разумом. Человек вскочил и загородил машине дорогу:
– Эй! – Голос осип от волнения. – Мы хотим, чтобы вы прекратили производство. Закрылись. Понятно, нет? Мы хотим сами все контролировать. Забрать оборудование. Война окончилась! Черт, вы что, еще не поняли? Вы нам больше не нужны!
Представитель фабрики задержался у дверей.
– Цикл непроизводства начинается в случае, если производственная деятельность фабрики дублирует производственную деятельность региона. Согласно данным анализаторов, производственная деятельность в регионе отсутствует. Поэтому производственный цикл будет продолжен.
И тут Моррисон – совершенно неожиданно для всех! – взял и размахнулся здоровенным отрезком стальной трубы. Сталь разнесла плечо машины и вдребезги разбила сложный сенсорный аппарат внутри грудной клетки. Резервуар с рецепторами треснул и разлетелся на множество стеклянных осколков – кругом брызнули винтики, шестереночки и обрывки проводов.
– Парадокс, правда? – зло выкрикнул Моррисон. – Семантика, говоришь? Это они нас словами пугают! Это все кибернетики! Они намудрили!
И он снова размахнулся и с размаху треснул по покорно застывшей машине.
– Они нам кислород перекрыли, сволочи! И что теперь делать?..
В комнате поднялся невероятный гвалт.
– Да! Только так! – прохрипел Перин, проталкиваясь мимо застывшего в неподвижности О’Нила. – Их надо уничтожить! Либо мы, либо фабрика!
Он схватил лампу и запустил ей в «лицо» представителя. И лампа, и замысловато отделанная пластиковая поверхность разлетелись вдребезги, Перин слепо двинулся вперед и вцепился в робота. А следом на прямостоящий цилиндр наброслись все присутствующие – люди вымещали на аппарате бессильную ярость. Робот рухнул на пол и исчез под грудой тел – его свирепо колошматили.
Дрожа всем телом, О’Нил отвернулся. Жена взяла его под локоть и осторожно отвела в сторону.
– Идиоты, – с презрением пробормотал он. – Они не смогут уничтожить фабрику! Она же обучаемая! И сумеет защитить себя! Они только усугубляют ситуацию…
В гостиную вкатилась команда роботов-ремонтников. Быстро и уверенно механические агрегаты отделились от робота-матки и кинулись к шевелящейся груде тел. Они протиснулись между людьми и, не теряя времени, забурились внутрь. Через
В открытую дверь прошагал второй представитель фабрики – брат-близнец первого. А снаружи, в коридоре, стояли и ждали еще две прямоходящие машины. Похоже, они ходили по домам целыми отрядами. Точнее, муравьиными полчищами. Они прочесывали дом за домом, пока один из роботов случайно не натолкнулся на О’Нила.
– Уничтожение собирающего данные оборудования противоречит интересам человеческих особей, – бесстрастно сообщил вытаращившимся на него людям представитель фабрики. – Добыча полезных ископаемых упала до критически низкого уровня, природные ресурсы необходимо использовать исключительно для изготовления полезной человеческим особям продукции.
О’Нил и робот стояли лицом к лицу и смотрели друг на друга.
– Вот, значит, как… – тихо сказал человек. – А вот это интересно, интересно… Чего же вам особенно не хватает?.. И за что вы будете готовы драться не на жизнь а на смерть?..
Над головой тоненько выли вертолетные винты. О’Нил исключил шум из числа раздражителей и принялся внимательно разглядывать участок земли, над которой завис летательный аппарат.
Внизу тянулись сплошные развалины. Куда ни глянь – выгоревший шлак, из-под него изредка пробивались робкие чахлые ростки. Между ними сновали насекомые. Тут и там попадались крысиные колонии – лабиринты халуп из костей и мусора. Крысы мутировали – радиация, ничего не попишешь. Вместе с крысами мутировали животные и насекомые. Чуть дальше О’Нил приметил отряд птиц, целенаправленно преследовавших белку-бегуна. Та нырнула в специально прорытую щель-убежище в шлаке и была такова. Птицы повернули обратно не солоно хлебавши.
– Думаешь, у нас получится все это отстроить? – спросил Моррисон. – Я прям видеть это все не могу…
– Со временем получится, – отозвался О’Нил. – Если, конечно, мы сможем отобрать у роботов производственные мощности. И если тут что-нибудь останется. И даже при самом оптимистичном раскладе это работа на долгие годы. Нам придется отвоевывать эту землю дюйм за дюймом.
Справа виднелась человеческая колония: оборванные, исхудавшие и истощенные люди поселились среди руин родного города. А вот и поле – им удалось расчистить несколько акров неплодной выгоревшей земли. На солнце усыхали и никли овощи, там и сям тупо бродили куры. В тени наскоро сколоченного навеса лежала и тяжело дышала лошадь, с трудом отмахиваясь хвостом от мух.
– Скваттеры, – мрачно проговорил О’Нил. – Жители руин. Поселились слишком далеко от фабрики – и не попали в зону диструбуции продуктов.
– Сами виноваты! – сердито отозвался Моррисон. – Могли бы к нам переехать! В любое поселение пришли бы – и дело в шляпе!
– Но это их родной город. Был… И они пытаются сделать то же, что и мы, – отстроиться. Жить собственной жизнью. Но у них нет ни инструментов, ни машин – только свои руки. Посмотрите на их жилища, они наскоро сколочены из отбросов и мусора. Нет, у них ничего не выйдет. И у нас ничего не выйдет – без машин. Мы не сможем отстроить разрушенные города, нам нужно вернуть себе орудия производства.