Вспышка. Книга вторая
Шрифт:
Наджиб разозлился.
– Изменился? О чем ты говоришь?
– Наджиб, будет тебе, – Абдулла примирительно махнул рукой. – Почему ты настаиваешь на том, чтобы мы играли в эти игры? Мы оба прекрасно понимаем, что я имею в виду. Твой западный образ мыслей. То, что твоя богатая жизнь и твое положение в обществе, как я подозреваю, сделали тебя мягкотелым. – Он насмешливо улыбнулся, обнажив выступающие вперед острые нижние зубы. – Настало время мне убедиться в том, что обиды, пережитые тобой в прошлом, по-прежнему адским пламенем бушуют в твоей душе.
Наджиб почувствовал, как где-то глубоко внутри него разгорается бездумная ярость.
– Прошлое, опять прошлое! –
– Перед лицом Аллаха все мы братья и сестры, – чопорно процитировал Абдулла.
– Интересно, почему при малейших трудностях ты всегда вспоминаешь Аллаха? – осведомился Наджиб. – Как только возникает необходимость что-то объяснить или оправдать, ты тут же вспоминаешь Аллаха: Аллах то, Аллах это.
Смуглое лицо Абдуллы побелело от злости, он с трудом сдерживался.
– Мало того, что ты ступил на скользкий путь предательства, – завопил он, – так ты еще и богохульствуешь!
Наджиб мрачно усмехнулся.
– Тогда казни меня. – В его негромком голосе слышалось сдерживаемое презрение. – Убей всех своих сторонников, и в один прекрасный день ты оглянешься вокруг и увидишь, что остался один, и тогда ты спросишь себя, что случилось со всеми твоими друзьями. – Он поднялся со стула, удивляясь тому, что совершенно спокоен и нисколько не беспокоится о последствиях своей вспыльчивости. Он взглянул на Абдуллу. – С меня довольно. Я буду в своей комнате. Можешь послать за мной, когда одумаешься.
– Сядь, – мрачно сказал Абдулла. Глаза его потускнели, маниакальный свет в них погас.
Наджиб в изумлении уставился на него. Похоже, дав отпор Абдулле, ему каким-то образом удалось умерить его гнев. Надо будет иметь это в виду.
Он без слов опустился на стул.
– Я послал за тобой не для того, чтобы ссориться, – устало проговорил Абдулла. – Нам надо обсудить намного более важные вещи.
– Я тоже прилетел сюда не для того, чтобы тратить время впустую, – категорическим тоном ответил Наджиб. – Тебе известно, что мне надо руководить своей империей. Я не могу прохлаждаться тут, поджидая, пока ты решишь возвратиться из Ливии или еще откуда-то. Время – деньги, и я не собираюсь тратить ни то, ни другое. Сейчас, когда ты захватил эту женщину, либо немедленно прикончи ее и забудем обо всем, либо отпусти ее. Зачем дергать насекомое за крылышки, намного быстрее и чище просто убить его, так будет лучше для всех.
Абдулла искоса взглянул на племянника.
– Мне стоило таких трудов похитить ее, надеюсь, ты не думаешь, что я сделал это только для того, чтобы ее убить? Это легко можно было сделать и в аэропорту. Или даже еще легче, когда она была за границей.
Наджиб нахмурился.
– Тогда что тебе нужно?
– Во-первых, деньги.
– Откуда такая жадность? Ты же знаешь, что в твоем распоряжении миллионы долларов.
– Еще несколько миллионов не помешают, – практично заметил Абдулла. – Однако мной движет не только финансовая выгода.
– А что же еще? – лаконично спросил Наджиб. Он поднес к губам стакан, но там остались только кубики льда. Взяв один, он принялся посасывать его.
Абдулла встал и принялся мерить шагами комнату.
– Двенадцать наших человек находятся сейчас в израильских тюрьмах. Трое сидят в Греции по обвинению в угоне самолета греческой авиалинии. Я потребую их безоговорочного освобождения. –
Наджиб в изумлении смотрел на него, не говоря ни слова. Голова у него шла кругом. Он и представить себе не мог, насколько далеко зашел Абдулла со своими безумными амбициями. Наджиб проглотил наполовину растаявший кубик льда.
– Израильтяне не пойдут на это, – негромко проговорил он. – В прошлом они упорно отказывались иметь дело с какими бы то ни было требованиями выкупа.
– Выкуп! – фыркнул Абдулла. – В твоих устах это звучит так, как будто мы – самые обыкновенные вымогатели.
Молчание Наджиба было красноречивее всяких слов.
– В прошлом у нас никогда не было таких ценных заложников. Ты только представь себе, какое давление мы сможем оказывать, держа ее здесь. – Сжав пальцы, он затряс кулаком. – Она – одна из самых известных женщин в мире; миллионы ее почитателей по всему миру выступят в ее защиту. Добрая половина западных правительств станет давить на Израиль, чтобы он принял наши условия. Я бы не удивился, если бы ее судьба стала предметом обсуждения в Организации Объединенных Наций. – Его черные глаза сверкали, как уголья. – И потом, племянник, ты только подумай! Подумай об огромной, неограниченной власти, обладателем которой я стану, если добьюсь освобождения заключенных! Даже у самого Арафата не останется ни одного сторонника, так же, как не останется их ни у одного лидера его разрозненных групп. Они все присоединятся ко мне! Ко мне! – Он ударил в грудь кулаком. – Я стану самым влиятельным лидером всего исламского мира!
Он совершенно обезумел. В этом больше нет никаких сомнений.
Абдулла продолжал метаться по комнате, все больше и больше возбуждаясь.
– А ты не подумал о том, где мы находимся? – мягко осведомился Наджиб.
– Что ты имеешь в виду? – Абдулла был настолько увлечен видениями собственного величия, что даже не удостоил его взглядом.
– Между прочим, мы находимся в Саудовской Аравии, – без особой необходимости напомнил ему Наджиб, – а у саудовцев прекрасные отношения с Соединенными Штатами. Они зависят от американских нефтяных долларов, технологий и военной техники. Именно сейчас ведутся переговоры о покупке целого флота американских истребителей. Саудовцы не сделают ничего, что могло бы поставить переговоры под угрозу. Они подадут нас американцам на блюдечке, если это понадобится для покупки истребителей.
– Ты все преувеличиваешь, – проворчал Абдулла.
Внезапно Наджиба осенило.
– Саудовцы… Насколько я понимаю, они не знают о том, что ты здесь?
Губы Абдуллы вытянулись в ледяную улыбку. Он вновь принялся мерить шагами зал.
– А зачем им знать об этом? То, что им неизвестно, никак не может им повредить. Существует столько способов незаметно пересечь границу.
Наджиб откинул назад голову и на минутку закрыл глаза. Он был настолько ошеломлен, что с трудом мог собраться с мыслями. План, порожденный безумием Абдуллы, легко мог привести к развязыванию войны на всем Ближнем Востоке. Как будто ему мало тех искр, которые и без того могли привести к взрыву. Это даже больше, чем простое безумие. Он устало приоткрыл глаза и выпрямился на стуле.