Встреча через века
Шрифт:
– От одной звезды к другой?!
– Что ж тут удивительного! Это гораздо удобнее.
– Твое хладнокровие восхитительно, Владилен! Действительно! Совершить космическое путешествие, не покидая квартиры! Чего проще! Волгин рассмеялся несколько нервно.
– Все это не так уж сложно. Если имеешь возможность воздействовать на гравитационное поле, то становишься хозяином орбиты планеты. Фаэтонцы заставили планету двигаться по спирали, отдаляясь от Веги. А когда освободились от притяжения звезды, направили свой путь к Солнцу.
– К Солнцу?
– Ну конечно. Солнечная система - их родина. Только здесь через несколько поколений исчезнут все следы влияния голубого солнца, и жизнь пойдет по-старому,
– Теперь понятно, - сказал Волгин.
– А, то я хотел спросить, почему они не ушли от Веги гораздо раньше.
– Именно потому, что другой звезды спектрального класса Солнца нет на приемлемом расстоянии. И именно поэтому они с таким нетерпением ожидали сигнала. Им нужно вернуться на то место, где находился первый Фаэтон. Но оно занято его же обломками, поясом астероидов. Только мы, люди Земли, можем помочь им.
– Кажется, я все понял. Очистительные отряды, в которых работает мать Мэри, созданы для этой цели?
– Да. К моменту прилета фаэтонцев надо очистить орбиту для пятой планеты, которая снова появится в Солнечной системе. Мы уничтожим все астероиды. На Марсе уже строится сверхмощная гравитационная станция. Только для того, чтобы в случае помех со стороны Юпитера оказать помощь фаэтонцам. Но можно надеяться, что Юпитер не помешает. По нашим расчетам, он будет находиться по другую сторону Солнца.
– Момент прилета точно известен?
– Конечно. Когда фаэтонцы были на Земле, шестьсот лет тому назад, их планета уже покинула Вегу. Они были совершенно уверены, что мы уже способны помочь им. И не ошиблись. Траектория полета, скорость движения - все точно известно.
– Но если так, зачем строить станцию на Марсе?
– В таком деле нельзя ничем пренебрегать. В расчеты могла вкрасться ошибка, или что-нибудь непредвиденное может изменить данные полета Фаэтона. Нельзя рисковать целым человечеством.
– Когда же они прилетят?
– Фаэтон будет на линии своей новой орбиты первого июля девятьсот семьдесят девятого года. Если ничто не помешает.
– Значит, мы не увидим этого события?
– Почему? Осталось сто девятнадцать лет. Фаэтон уже близко. Мунций или даже Люций вряд ли доживут до его прилета. Но ты, я, Мэри - мы увидим его.
– Я?
– Разве Люций не говорил тебе, что ты проживешь не менее ста двадцати лет?
– Говорил.
– Ты не веришь ему?
Волгин промолчал. Он действительно не мог верить отцу в этом вопросе. Ему казалось, что Люций говорит так из чувства сострадания, желая убедить Волгина в том, что он ничем не отличается от других людей. Чудовищное потрясение, которое испытал его организм, умерший и воскресший, не могло, по мнению Волгина, продлить жизнь, а, как раз наоборот, должно сократить ее. Люций жалеет его и не говорит правды.
– Хорошо, - сказал Волгин.
– Допустим, что я проживу сто двадцать лет.
– Понимаю, что ты хочешь сказать. Но наука многое узнала и многому научилась из опыта с тобой. Не сомневаюсь, что ты сможешь прожить дольше. Так же, как любой из нас.
– Например, Мунций?
– Ему уже под двести. Вряд ли он захочет.
– Разве дело только в желании?
– В большинстве случаев именно в этом. Возьмем Мунция. Если он захотел бы во что бы то ни стало увидеть прилет фаэтонцев, он мог бы воспользоваться анабиосном.
– Это слово мне ничего не говорит.
– Человека можно погрузить в сон настолько глубокий, что он граничит с состоянием анабиоза. В таком сне организм замирает, сердце почти не бьется, питание вводится искусственно. Анабиосон может продолжаться от ста до двухсот лет. А проснувшись, человек снова начинает жить. Перерыв не сказывается на общей продолжительности активной жизни. Любопытно, что после анабиосна человек внешне молодеет, исчезают морщины, седые волосы.
– Ты мне напомнил. Я давно хотел спросить: почему у вас сохранилась старость, внешняя, конечно? Разве наука не может создать человеку вечную молодость? Опять-таки внешнюю.
– Вполне может. Морщины, седина - все это легко устранимо. Но, как это ни странно, сами старики не хотят выглядеть молодыми. За очень редкими исключениями. К таким исключениям принадлежит Иосиф, которого ты видел в Космограде. Знаешь ли ты, что он старше Мунция?
– Этому трудно поверить. Иосиф выглядит ровесником Лоция.
– Он старше его больше чем вдвое. Но таких "любителей" очень мало.
– Вероятно, это происходит потому, что у вас долго длится естественная молодость. С точки зрения моих современников, Люций дряхлый старик. Ведь ему больше восьмидесяти лет. А выглядит он тридцатилетним. То же самое и с женой Люция - Эрой. Кстати, сколько тебе лет, Владилен?
– Тридцать два.
– А Мэри?
– Не знаю. Спроси ее сам.
– Женщинам не принято задавать такие вопросы. Или у вас это можно?
– Почему же нельзя? Но у нас вообще не принято спрашивать о годах.
– В таком случае извини за мой вопрос.
– С твоей стороны он вполне естествен.
– Вернемся к Фаэтону, - сказал Волгин, которому показалось, что Владилен чем-то недоволен.
– Сколько лет он уже летит?
– Скоро будет ровно полторы тысячи. Много поколений фаэтонцев провели всю жизнь между Вегой и Солнцем.
– В темноте и холоде?
– Нисколько. Планета согревается и освещается искусственные солнцем которое обращается вокруг нее. Фаэтонцы в пути пользуются теплом и светом, подобным нашим, солнечным. В этом отношении им лучше, чем было у Веги,
– Почему же тогда они не удалились в пространство гораздо раньше, не ожидали вдали от Веги?
– Искусственное солнце греет и освещает, но оно лишено многих излучений, необходимых живым организмам. Полторы тысячи лет еще терпимо, но больше...