Встреча на подсолнуховом поле
Шрифт:
– Спасибо, – выдохнула Даша. – Уже, наверное, много времени?
– Нет, – покачал головой юноша. – Я просто не мог уснуть, вот и встал пораньше. Ты всю ночь так хмурилась, наверное, кошмары снились, да? Я удивлен, насколько близко к сердцу ты приняла беду Трианы. Говорят, ее супруг был хорошим человеком, но все равно не нужно так волноваться из-за кого-то постороннего тебе.
– Когда я догнала Триану и увидела ее, – прошептала девушка, сжимая в хрупких руках покрывало, – то остро ощутила, словно все это произошло со мной. Потерять того, кто стал тебе родным, это так ужасно. Я относилась к Ашу как
Придвинувшись, Вереск бережно обнял ее, гладя по волосам.
– Она не потеряла его, – с горечью в голосе произнес юноша. – Пока Триана хранит в своей душе воспоминания о супруге, он не исчезнет, а продолжит жить в ее сердце. И кто ведает, может быть, однажды они встретятся вновь, ведь нам не дано знать, что находится за чертой этой жизни. Не бойся за принцессу, она сильная женщина и сможет прожить эту боль, не утратив чувств и саму себя.
– Вероятно, мне не следовало бежать за ней, – выдохнула Даша и положила руку на груди юноши, ощутив под ладонью холодный металл цепочки. Задумчиво пропустив миниатюрные звенья-шарики между пальцев, она удивленно отстранилась, почувствовав знакомые очертания ключика, когда-то подаренного Вереску. – Ты сюда его повесил?
– Что? – юноша опустил взгляд и, поняв, о чем его спросили, тут же воскликнул. – А, ты про подвеску! Да, шнур порвался. Видимо, испортился от воды, пока я все на кухне делал, и перетерся. Тетушка Бара нашла мне эту цепочку. Она сказала, что это хоть и недрагоценный сплав, но очень крепкий и должен прослужить долгое время. К тому же цепочка длинная, отчего ключик всегда спрятан от чужих глаз под одеждой. Прости, что сразу не сказал, забегался как-то и позабыл.
– Ничего страшного, – ласково улыбнулась Даша. – Цепочка очень подходит.
– Мне скоро нужно будет уйти на кухню. Ты останешься здесь?
– Нет, Лисса потеряет меня, если не вернусь к завтраку.
– Тогда я провожу тебя, идем, – Вереск скатился с кровати и, одернув рубаху, помог Даше подняться, а после взял подсвечник и распахнул двери, пропуская девушку вперед. Убрав снятые с волос украшения в потайной кармашек платья, Даша вышла в узкий коридор, стены которого за много лет уже впитали пряные запахи специй с кухни, что находилась совсем рядом, но тут же с ужасом отшатнулась, ударившись плечом о косяк двери. Ошеломлено на нее смотрел Айзек, удивление которого в следующее мгновение сменилось гневным взглядом, на шее проступили красные пятна, а бледные губы сжались в прямую тонкую линию.
– Даша, ты чего? – одернул ее Вереск, но заметив мужчину осекся. – Добро…
Закончить он не успел, оборвавшись на полуслове: смерив его ледяным взглядом, Айзек отбросил полы длинного, богато расшитого плаща за спину и стремительно скрылся за поворотом, ведущим к кухне, откуда уже приглушенно доносились тихие разговоры и звон посуды. Едва его шаги стихли, Даша с паникой во взгляде обернулась к Вереску, понимая, что, вероятнее всего, подумал Айзек и какими последствиями это может грозить им обоим, но юноша только ободряюще улыбнулся и, положив ей руку на спину, легонько подтолкнул вперед.
– Не бойся, – прошептал он, – ты фрейлина принцессы, а не простая служанка.
Даша кивнула,
Возле комнаты Вереск попрощался с ней и поспешил на кухню, где, по его словам, Тетушка Бара уже заждалась его и теперь весь день будет ворчать, что «все ей самой приходится делать, все самой». Поблагодарив его, Даша, стараясь не шуметь, открыла двери и тихонько проскользнула в комнату, но ее старания были лишними: Лисса уже не спала и, устроившись на мягком пуфе возле зеркала, задумчиво расчесывала длинные вьющиеся волосы. Заметив сестру, она бегло улыбнулась и вновь посмотрела в глаза своему отражению.
– Как чувствует себя принцесса Триана?
– Ты уже знаешь? – опешила Даша, ведь письмо доставили поздно вечером.
– Норин рассказала мне сегодня ночью, – вздохнув, Лисса отложила расческу на столик и повернулась к сестре. – Я не стала возвращаться в комнату, а провела это время с ней. Герольд был для нее хорошим другом и защитником, любил ее как сестру и всегда заботился, защищал. Его смерть стала для нее сильным ударом, и Норин долго плакала, вспоминая годы, проведенные вместе, точно он и в самом деле был представителем ее семьи. Почему так происходит, Даша? – со слезами в голосе обратилась к ней девочка. – Почему должны умирать те, кто нужен, кого любят?
– Не знаю, – честно ответила Даша, опустившись на колени рядом с сестрой.
– Я никогда не встречала кого-то, кто так же чутко любили бы друг друга, а главное, были не только любовниками и партнерами, но и верными друзьями; кто умел слушать и принимать любимого каждое мгновение, не цепляясь за уже исчезнувшие образы; кто был в чувствах настоящим. Они действительно были счастливы, любили, дорожили этой связью, почему же все обернулось так грустно? – Лисса ударила кулачками по своим коленям, и, глотая слезы, воскликнула. – Тогда лучше и вовсе никогда не любить, чем испытать боль утраты!
– Тише-тише, – успокаивающе погладила ее по руке Даша. – Ты не права: одно мгновение, полное искренности и любви, важнее целой жизни, проведенной в глухой пустоте. Герольд и Триана получили великий дар – то время, что они были вместе. Мой друг сказал, что нам не дано знать, что будет после завершения нашей жизни, поэтому я смею надеяться, что в другом мире они вновь обретут друг друга, и их проверенная разлукой любовь будет вознаграждена вечностью.
– Не дано знать… – одними губами повторила Лисса и уже уверенно посмотрела на сестру. – Помнишь, я рассказывала тебе про предсказательницу? Я намерена к ней сходить! Сегодня! – топнула ногой девочка, словно пресекая возможные возражения старшей подруги. – Я хочу узнать, что будет со мной, как я проживу жизнь и кто будет моей любовью. Для меня это очень важно, поэтому не вздумай меня отговаривать!