Встреча на подсолнуховом поле

Власова Яна Юрьевна

– Я желаю ей этого: Лисса рассказывала незадолго до моего бегства, что ее все устраивает в такой жизни, когда ее судьбу решают другие люди, и что она не против брака по договоренности. Если ей это принесет пусть не глубокое счастье, но простое душевное спокойствие, я буду рада, хоть и считаю, что подобный брак это плохо.

– Разве? – усмехнулся юноша. – Почему же?

– Как можно провести жизнь рядом с человеком, которого не любишь?

– Просто уважая его, например, – пожал плечами Дзин, подвигая стул приблизившейся девушке. – Разве только на любви держится мир? Безусловно, встретить глубокую и чистую любовь это прекрасно, вот только как часто ты видела браки основанные на ней? Как

по мне, достаточно важное место в союзе двух людей занимает именно уважение. Можно, конечно, пуститься в полемику рассуждений о безусловной любви, но я не верю, что она существует в этом мире.

– Но ваши чувства с твоей супругой, – ошарашенно пробормотала Даша.

– Прости, я привык, что под любовью во многом подразумевают жалость и слепую привязанность, страх. Мне так часто доводилось слышать эти слова, обращенные ко всем подряд, что невольно испытываю теперь раздражение, когда затрагивается в разговорах эта тема. Девушки и юноши, почти дети, порой говорят о любви, едва встретив друг друга. Я считаю, невозможно проникнуться столь сильным чувством в такие короткие сроки. Прежде чем говорить о любви, необходимо пройти рядом с человеком множество дорог, узнать его в одиночестве, пережить вместе горечь поражений, восхищение побед, испытать боль, разлуку, бедность, богатство, лишения, соблазны, обрести и потерять. И тот, кто не предал тебя и не оставил, когда ты был ни на дне, ни на вершине, тот человек действительно тебя любит.

– Должна буду, – задумчиво произнесла Даша, – огласиться с тобой.

– Поэтому я и считаю, что самым важным в отношениях является именно уважение. Если мужчина и женщина относятся друг другу с почтением, то у них может получиться прекрасный союз. Я слишком многое вкладываю в понятие «любовь», чтобы так просто определить им свое отношение к кому-то. Ну, а ты, Даша? Что ты чувствуешь к этому суровому молодому человеку с мелодичным именем, уж прости, так ему несоответствующим?

– Восхищение, – подумав, ответила девушка.

– Восхищаться ты можешь одним, – Дзин поднял голову, когда дверь отворилась, и в дом вошел Вереск, – а полюбишь совсем другого.

– О чем это вы? – весело поинтересовался юноша, стряхивая капли воды с рук. Когда Даша повернулась к нему лицом, он восхищенно присвистнул и широко улыбнулся. – Потрясающе выглядишь! Этот цвет почти как мой. Тебе он к лицу!

Даша смущенно отвела взгляд, в душе чувствуя радость от слов юноши.

– Вы сегодня собираетесь в город? – проигнорировав вопрос Вереска, обратился к нему Дзин. Получив утвердительный ответ, он спрятал дощечку с письмом обратно в карман и понялся со стула, направляясь к шкафу, откуда достал свернутый лист бумаги и тряпичный мешочек, после протянув их юноше. – Купи мне, пожалуйста, кое-что в городе. Запишешь, я тебе скажу. Деньги в кошельке.

– Угу, – Вереск сел на освободившееся место за столом. – Говори.

Постукивая пальцами по стене, возле которой устроился, Дзин перечислил названия требующихся ему вещей и продуктов, после объяснив, где их можно найти. Пока Даша ушла в комнату переодеть одно из платьев супруги Дзина, так же перешитых Вереском, пока сам лекарь рассказывал юноше о городе, куда им предстоит отправиться, и способах до него добраться. Поправив грубую ткань грязно-розового платья, Даша собрала волосы и, не снимая заколки, заплела их в косу, повязав ту светлой лентой. В отведенной ей комнате зеркало было небольшим и круглым, с отколотым кусочком у нижней грани; склонившись к гладкой поверхности, Даша посмотрела в глаза своему отражению, все еще кажущемуся ей непривычным, и, улыбнувшись, вернулась на кухню.

Только что вошедший в дом Лорэнтиу поставил к стене меч, с которым тренировался во дворе, и окинул Дашу изучающим взглядом,

после удовлетворенно кивнув, что так ее не должны узнать даже те, кто видел девушку во дворце. Умывшись в тазу, посол взъерошил темные волосы и подошел к столу, за которым сидели Дзин с Вереском, обратившись к последнему:

– В городе зайдете в один дом, – как туда добраться я объясню, – и найдете господина Малачи. Передадите ему мои мерки, которые я уже вам написал, а так же скажете, что тебе необходимо оружие, – юноша положил на стол лист с цифрами и сбитый кинжал с вырезанной на рукояти монограммой из соединенных и витиевато переплетенных между собой золотых линий, складывающихся в букву «А». – Покажешь ему это, и он все поймет.

– А деньги? – нахмурился Вереск.

– Не нужно. Только кинжал не потеряй, – постучал по металлу. – Он ценный.

– Хорошо. Тогда мы отправляемся. Ты готова, Даша?

Девушка кивнула, и Вереск, сложив все в тряпичную сумку, проверил, не забыл ли кошелек, и приторочил ее к поясу. Дзин давал ему последние указания, чего не следует делать в городе, и раз за разом неустанно повторял, что они не должны привлечь внимание, когда будут возвращаться. Даша с улыбкой смотрела на Вереска, очумело кивающего в такт каждому наставлению лекаря. Наконец, Дзин, вздохнув, махнул рукой, сказав, что они могут отправляться, и когда они приблизились к двери, возле которой, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди, примостился Лорэнтиу, посол усмехнулся и негромко произнес:

– Позаботься о Даше.

– Без тебя знаю, – отмахнулся Вереск.

Путь, который выбрал юноша, постоянно петлял, уходя к тракту. Вереск объяснил, что так лекарь привел его сюда в первый раз, и когда они достигнут вершины, то окажутся неподалеку от места их ночлега. Даша только кивнула, неотрывно глядя под ноги, чтобы ненароком не споткнуться и не упасть. Вскоре юноша свернул к покрытой липким плющом скале и, отогнув несколько ветвистых лоз, пропустил Дашу в образовавшийся проем. Из темной пещеры пахнуло влажной прохладой. Пройдя вперед, девушка поняла, что почти не разбирает дороги, а стоило ветвям за спиной последовавшего следом Вереска вновь сомкнуться, как она и вовсе перестала видеть, что находится впереди.

Юноша быстро догнал ее и, найдя в темноте руку Даши, обхватил ту за запястье, осторожно придерживая и шепча, что спешить не стоит. Поначалу казалось, идти вперед просто невозможно, но вот темная пелена перед глазами начала рассеиваться, и Даша остановилась, удивленно ахнув: сбоку от нее тонкой, извилистой полоской тянулись вперед по стене крошечные едва светящиеся камушки, словно прочерчивающие им путь. Кончиками пальцев Даша коснулась шершавой поверхности, гадая, сотворила это природа или супруга Дзина таким образом обозначила себе тропу, чтобы не упасть здесь.

Города они достигли быстрее, чем ожидала девушка, и теперь она с интересом осматривала добротно сложенные каменные дома. Клим, – так Вереск назвал это место, – оказался городом шумным и многолюдным, по узким улочкам сновали люди, и шум их голосов разносился над головами. Для начала юноша предложил отыскать дом, указанный Лорэнтиу, так как он, по его взгляду, должен был быть ближе всего, а после купить товары из списка лекаря.

Нужное им здание оказалось в нескольких улицах от места, где они находились, и возвышалось на три этажа вверх; каменная кладка потемнела от времени, но оконные рамы и ставни были недавно выкрашены и лишь понизу пошли тонкой вереницей трещинок. Бордюр и крыльцо перед домом были оплетены коваными лозами и спрятавшимися среди стальной листвы вечно-раскрытыми бутонами роз; над дверью прибита умело выкованная табличка с незнакомым девушке символом, который поразил ее правильностью и изяществом линий.