Встреча с любовью
Шрифт:
— Райли, ты никуда не исчезнешь? — неожиданно для самой себя спросила вдруг Морган.
— С чего это ты? — нахмурился Райли.
— Н-не знаю, — выдавила она. — Не обращай внимания.
— Морган, я никуда не исчезну. По крайней мере, если ты этого не захочешь. Но и тогда не сдамся без борьбы. Одевайся, давай выпьем кофе.
Через четверть часа они спустились в ресторан. Райли был неотразим в вельветовых брюках и темно-синей рубашке, выбранных Морган. Решив не дожидаться Майка, они заказали булочки с соком. Размешивая сахар в кофе, Райли вдруг спросил:
— Послушай, Морган,
Девушка осторожно опустила чашечку на блюдце. Этого вопроса давно следовало ждать.
— Это личное. — Застигнутая врасплох, она ответила довольно резко.
У него на подбородке задергалась жилка.
— Общие слова.
— А вот и сок, — изобразила улыбку Морган.
— Расскажи, что с тобой произошло, — сказал Райли, когда официантка удалилась.
— Не хочу об этом говорить.
Она потянулась за стаканом сока, но Райли перехватил ее руку.
— То, что произошло ночью, я склонен считать близостью.
— То был секс, — вскинула голову Морган. — Это же совершенно другое дело.
— Значит, в промежутках между страстными объятиями ты собираешься говорить только о погоде и международном положении? Не выйдет, Морган.
— Мы с тобой на людях и снова ссоримся, — холодно одернула его она, принимаясь за сок.
— Имей в виду, тут я не пойду ни на какие уступки. Прошедшая ночь все изменила. И если ты собираешься дарить мне близость лишь в постели, сегодня мы будем спать в разных комнатах.
Он словно пронзил ее кинжалом.
— Хорошие отношения между людьми сохраняются лишь при взаимном уважении. И вообще, как ты смеешь ставить мне подобный ультиматум!
— Смею, — решительно ответил Райли. — И я отвечаю за каждое свое слово.
— Это ты не хотел никаких серьезных отношений!
— Но то, что возникло между нами, очень серьезно, хочу я того или нет.
— Мои родители ни разу в жизни не ссорились!
— Что ж, значит, их брак — связь поверхностная и неглубокая.
Официантка поставила на столик булочки, масло и повидло. Морган в отчаянии взглянула на все это: да она же не сможет проглотить ни кусочка!
— У меня нет ответа ни на один из твоих вопросов, — сказала она, рассеянно намазывая булочку маслом.
Какое-то мгновение ей казалось, Райли отшвырнет стул и уйдет. Старательно пережевывая кусок булочки и совершенно не замечая ее вкуса, Морган следила за тем, как он, стиснув побелевшими пальцами край стола, борется с яростью.
— Слушай, — наконец хрипло произнес Райли, — игра под названием «душевная близость» для меня в диковинку. Ты спрашивала меня вчера, почему я не поцеловал тебя сразу после ухода Майка. В тот момент поцелуи для меня означал секс, поэтому я не стал делать первый шаг, сознавая, что не смогу пойти до конца. Но затем, после того, что было между нами, я понял что-то очень важное. Да, поцелуй имеет некоторое отношение к сексу. Но все же главное — это возникающая между двумя людьми близость. — Остановившись, он рассеянно оглядел лежащую перед ним на тарелке булочку. — Морган, ты не можешь отдавать мне свое тело, не впуская меня в свою остальную жизнь.
Лицо Райли исказилось от боли, и Морган почувствовала, как ее гнев
— Для меня это все тоже совершенно ново, — тихо промолвила она, уставившись на булочку.
— Еще впервые увидев тебя, я подумал, что ты чем-то измучена. И это — глубинная усталость, от нее не избавиться, хорошенько выспавшись. Но ведь такое не говорят женщине, которой хотят понравиться… Слушай, Морган, ты и сегодня какая-то изможденная. Так что я умолкаю.
Морган подняла глаза.
— Я в отпуске. Сгорела дотла. — Она сурово нахмурилась. — Банальное объяснение. Полстраны страдает от того же самого.
— Расскажи мне про свою работу. Насколько я понял, ты преподаешь в школе в Бостоне. В начальной или в средней?
Морган начала рассказывать, сперва неуверенно, но постепенно слова полились сами собой. Переполненные классы, наркотики, поножовщина, проституция, недоедание, расовые конфликты — она выплеснула на Райли все, что лежало тяжким грузом у нее на душе. Но в каждом слове помимо ее воли сквозили любовь к ученикам и к профессии и отчаяние по поводу того, что от нее мало что зависит.
Умолкнув, Морган грустно взглянула на забытую булочку, чувствуя, как непомерная усталость давит ей на плечи.
— И давно ты работаешь в этой школе? — мягко спросил Райли.
— Семь лет. Я пришла туда сразу после окончания университета.
— Морган, семь лет такой работы способны убить тягловую лошадь. Ты не должна стыдиться своей усталости.
— Как ты узнал, что мне стыдно? — ахнула она.
— А почему еще ты не хотела рассказывать мне об этом?
— Ох, ты прав, — вздохнула Морган. — Чувство вины не покидает меня. Вместо того чтобы бездельничать с тобой, я должна была бы сейчас вести занятия.
— Когда тебе надо вернуться?
— После Рождества.
Райли задумчиво покрутил в руках чашку.
— Я помешал твоему спокойному отдыху?
— В общем-то, да, — грустно улыбнулась она.
— И куда мы отсюда двинемся? — натянуто спросил Райли.
На этот вопрос у Морган ответа не было.
— Что-то мне твердит, чтобы я вернулась в мой лагерь. Сегодня же. Одна.
— Ты так и собираешься поступить?
— Это нечестный вопрос!
— Но лишь он один сейчас имеет значение.
Райли попросил официантку принести еще кофе. Увидев, как он ложку за ложкой насыпает в чашку сахар, Морган вдруг сказала:
— Ну, ты и сладкоежка!
— Монашки не очень-то баловали нас, — усмехнулся он. — Так что я теперь наверстываю упущенное.
— Как бы хорошо воспитатели ни относились к детям, — Морган сознавала, что высказывает вслух что-то очень важное, — в детском доме едва ли можно узнать, что такое духовная близость двух людей, решивших связать свои жизни.
— Я любил сестру Анну, но ей приходилось делить свою любовь между семьюдесятью малышами. И только ты дала то, чего мне недоставало всю жизнь. Меньше чем за одну неделю ты перевернула вверх дном весь мой мир, и если я сейчас порой веду себя не лучшим образом, так это потому, что мне еще не удалось до конца оправиться после потрясения.