Встреча с пришельцем (сборник)
Шрифт:
— Ничего вы не понимаете! Стоит один раз вываляться в крапиве…
— Нет! Лучший способ — это иглоукалывание…
— Товарищи, — постучал снова ручкой по графину директор клуба, — мне кажется, уже все высказались. Давайте дадим слово нашему гостю.
— Друзья, все вы по-своему правы, — встал Ветрогоненко. — Но если хотите, я дам вам уникальный рецепт от всех видов радикулита. Через неделю и следа не останется. Записывайте: сто граммов алоэ, двести граммов меда…
Участники
— Спасибо, сынок!.. Сердечно благодарны!.. Вовек не забудем!.. Спаситель ты наш!.. — слышалось на прощание.
— Очень вас просим, приезжайте к нам еще раз, — пожал руку писателю старичок в очках. — И обязательно прихватите с собой еще какой-нибудь рецепт. Мы вам очень признательны будем…
Тонкости профессии
Кажется, не так уж и сложно быть распространителем билетов. Ходи себе, предлагай, бери деньги, давай сдачу. А на самом деле работа эта, как никакая другая, требует гибкости, сообразительности и, само собой, интеллекта.
Прихожу я, скажем, в местный комитет «Водхозпроекта» и говорю конфиденциально:
— Сам не знаю почему, но к вашей организации я отношусь лучше, чем к другим.
— Ну и что? — спрашивают меня бестактно.
— А то, что при всей любви к вам больше двадцати билетов на вернисаж Комаровского дать не смогу.
— Как! — возмущаются. — На триста человек — двадцать билетов?
— Дадите лучшим из лучших. В конце концов, в лотерею разыграете, как это делают во всех порядочных учреждениях.
— А директору, а заместителям? — начинают торговаться.
— Ладно уж, — подмигиваю, — для них найдем. Добавлю еще десяток.
Месткомовцы веселеют.
— Вы же сами знаете, — говорю, — на дефицитные спектакли и выставки билеты без нагрузки не продаются. К этим тридцати вынужден дать вам девяносто на ансамбль «Пятнистые косынки».
— Как! Ради одного вернисажа — и так мучиться!
— Ну хорошо, даю шестьдесят. Только из уважения к вашему коллективу, — предлагаю компромисс.
— Моя жена терпеть не может «Пятнистых косынок», — умоляюще смотрит председатель.
— Хорошо. Только для вас и вашей жены — квартет «Золотые сандалии». Вы же знаете, как я к вам отношусь…
И так каждый день, в каждом учреждении. Эти диалоги забирают столько калорий, что их никаким комплексным обедом не восполнишь.
Но самое сложное начинается вечером, когда звонят отовсюду, особенно родственники и знакомые.
— Пять билетиков на вернисаж Комаровского… Ну, хотя бы три!..
Трубка умоляет, клянчит, вымогает, угрожает. Трубка предлагает взамен бразильский кофе и обои
— Да поймите же наконец! — кричу я в трубку. — Я скромный распространитель! И при всей любви к вам…
Они не верят, они не хотят верить!
— Кстати, — говорит жена, — вокруг выставки Комаровского ажиотаж! А он боялся, что вообще никто не придет.
— Никто бы и не пришел, — отвечаю. — Представь себе, что все билеты бросили бы в кассу. Ты, например, пошла бы смотреть картины какого-то там неизвестного Комаровского? Конечно, нет. А вот когда билеты продают с нагрузкой, как это делаю я… Поэтому и заверил Комаровского, что его полотна, которых я и в глаза не видел, будут иметь успех. И, как видишь, добился этого. Все устроил. Из уважения к его отцу, с которым мы в детстве в один драмкружок ходили…
Я скромный распространитель билетов. Но кое-что все-таки могу!
Азбука славы
Десять редакций отказались напечатать мой рассказ. Но одиннадцатая все-таки приняла.
«Начинается! — обрадовался я. — Поднимаюсь на первую ступеньку славы. Надо быть готовым к рукопожатиям, дифирамбам, цветам и всему прочему».
Я шел домой и с гордым видом нес под мышкой добрых полтиража журнала. Конечно, я мог бы закупить и весь тираж (журнал узковедомственный, тираж небольшой), но все-таки неудобно было перед читателями.
Придя домой, я сел у телефона и стал ждать звонков, поздравлений…
Ждал ровно до одиннадцати. Потом открыл телефонный справочник на букве «А».
— Здорово, друг! Ты случайно не подписываешься на журнал «Голос мелиоратора»?.. Нет? А там иной раз попадаются неплохие вещицы. Вот, например, в последнем номере…
Все знакомые от «А» до «Я» твердо пообещали прочитать мой рассказ.
Прошла неделя — ни рукопожатий, ни дифирамбов ни цветов.
Коли говорить откровенно, я по очень-то и обижался на другой. В конце концов, не в каждом киоске и купишь этот самый «Голос».
Отправляясь теперь в гости, я стал прихватывать с собой два-три номера журнала. Посидев часок-другой, торопливо уходил домой, «забывая» журнал у гостеприимных хозяев.
Первые попытки этого мероприятия оказались неудачными. Радушные хозяева, шлепая домашними тапочками, бросались вдогонку и, перехватил меня где-нибудь возле трамвайной остановки, торжественно вручали «забытый» журнал. Но вскоре я научился «забывать» так, что приятели обнаруживали журнал только на второй, а то и на третий день, и причем в самых неожиданных местах.